Страница 29 из 69
Гвинера оказалась просто огромной. По ней можно было гулять почти бесконечно, постоянно натыкаясь на маленькие симпатичные дворики, беседки, скверики. Из районов совсем не понравился квартал бедноты (да-да, есть и такой). Я постараюсь в него не заглядывать. Вообще странно, что люди могут позволить, чтоб их сородичи вели нищенский образ жизни. По-моему, это не правильно. Ведь если твой сородич грязный, живет в разваленной хибаре и побирается, то стыдно должно быть и тебе - вы же из одного народа. Ну и какое-то самоуважение тоже должно быть. Я просто представить себе не могу, чтоб кто-то из эльфов согласился попрошайничать на улице. К тому же, если уж дела обернутся совсем плохо - всегда можно уйти с лес и жить там, ни в чем особенно не нуждаясь. Все лучше, чем полагаться на чужую милость. Но, может быть я просто чего-то не понимаю. Спросила об этом у Ратмира, он только отмахнулся, мол, это неискоренимо, надо привыкнуть и не обращать внимания - не наше это дело влезать в отношения между людьми. Наверное, это правильно. Нечего со своим уставом к людям лезть.
Забавным показался торговый квартал, где располагался огромный рынок и куча маленьких, средних и даже крупных магазинов. Надо сказать, этот квартал вовсе не уступал своими размерами Бьерну, я бы даже сказала, был больше. Думаю, что там можно найти почти все. В этом же квартале находится большое количество таверн, баров, трактиров. Ратмир показал мне один ресторанчик под названием 'Четыре стороны', в который я просто влюбилась - там подавали вкуснейшее блюдо, приготовленное из длинной вареной лапши с грибами и овощами, а еще не менее вкусные лепешки с запеченным на них сыром, мясом и помидорами. Пища достаточно грубая, не спорю, но порой хочется разнообразия. Да и, признаться, не такая я уж и избалованная. Все же в Серебряном Лесу мы питались достаточно просто.
Не скрою, прогулки с Ратмиром доставляли мне удовольствие отнюдь не только потому, что было интересно и весело (хотя и это тоже было). Просто было очень приятно ощущать, что я нравлюсь, что кто-то уделяет мне очень много времени и внимания, старается сделать приятное. Нет, он так и не сказал ничего, что могло бы пояснить его отношение к моей персоне. С одной стороны, я вовсе не настолько наивна, чтобы думать, что Ратмир испытывает ко мне исключительно дружеские чувства, но... Кто знает? Во-первых, одно дело интересоваться девушкой и получать удовольствие от общения с нею, но любовь - это что-то большее. А во-вторых, ни он, ни я при первой встрече не почувствовали ничего такого, особенного, конечно, там была весьма экстремальная ситуация, но хоть что-то же должно было быть! Ведь у эльфов все совсем иначе, чем у людей. Если кто-то для кого-то создан, при встрече мы почти всегда узнаем свою пару. Бывают, конечно, исключения, но очень редко. А уж чтобы я, с моим Даром (пусть и не развитым), могла такое пропустить... Так что сомнения были в большом количестве. Что, впрочем, не мешало проводить время весело и с большим удовольствием. К чему скрывать, что Ратмир мне нравиться куда больше, чем...
Увы, все хорошее когда-нибудь кончается. Утром Ратмира вызвали во дворец и, как мне сразу было сказано, скорее всего он вернется только к вечеру. Не желая маяться от безделья, я решила забежать полакомиться в 'Четыре стороны', а потом пойти погулять по городу (по принципу - куда ноги пойдут). Заказала необыкновенное блюдо 'Дары водяного'. Это были такие длинные макароны зеленого цвета (как я поняла, чтоб добиться такого цвета в тесто добавляли особый вид водорослей), а к ним подавались очищенные раковые шейки. Чувствую, что у меня обнаружилась жуткая страсть к макаронам и лапше. Вкусно поев, я отправилась на прогулку. И вот тут-то ноги меня и занесли не туда, куда нужно было. Я сразу поняла, что пешая прогулка по городу в одиночку - это не то, что продемонстрировало мои выдающиеся умственные способности. Пикантности добавило то, что из всего оружия я взяла только кинжал, а толку от него особого не было.
- Эй, малявка, не хочешь ли погулять с нами? - грубый хриплый голос раздался совсем близко, я вздрогнула и резко обернулась. Нет, я слышала, конечно, шаги за спиной, но мне и в голову не приходило, что стоит чего-то опасаться. Как оказалось, совершенно напрасно. Мои преследователи оказались группой людей весьма подозрительной наружности. Здоровые, почти квадратные, похожие больше на быков, чем на людей. От них исходила такая явная угроза, что сомневаться в намерениях не приходилось. При этом было очевидно, что я и с одним-то таким типом не справлюсь, а уж с шестью даже и думать нечего и никакая ловкость не поможет. Резонно предположив, что в данном случае бегство будет сочтено за тактическое отступление, я рванула по улице со всех ног, вырвавшись далеко вперед. За мной, разумеется, погнались (кто б сомневался?). Увы, меня подвело не слишком хорошее знание города. Почти сразу я свернула в переулок, в конце которого оказался тупик. Настроение упало до критической отметки и, самое страшное, что вот теперь, в первый раз я действительно испугалась.
Главный верзила разразился длинной речью, общий смысл которой (если опустить всю ненормативную лексику, из которой я понимала от силы слово через два) сводился к тому, что теперь я им сильно должна за то, что заставила их побегать. Логично. Я лихорадочно пыталась найти хоть какую-то возможность удрать, но преградившая дорогу стена, как назло, была гладкой, без выступов, а окна находились довольно далеко. Дверей тоже не было. Вытащила из ножен кинжал, прекрасно понимая, впрочем, что все это детский лепет. Не испугаются. Не остановятся.
- А ну назад. Первый, кто ко мне подойдет, получит кинжал в живот. Есть желающие? - звучало храбро, но не убедительно, особенно с учетом того, что даже если метну кинжал, то убью только одного, а обороняться с его помощью я просто не умею...
Они пошли все вместе. На меня. Я вжалась в стену. Тот верзила, который явно всеми командовал, протянул ко мне руку первым, за что и поплатился - я полоснула ему кинжалом по запястью. Все же в скорости они сильно уступают. Правда, толка от этого все равно не было, так как после моего удара все шестеро резко подались вперед, кто-то схватил меня за руку и сжал ее с такой силой, что оружие вывалилось из пальцев. С меня сорвали куртку, ударили по лицу. Во рту появился вкус крови. Я отчаянно вырывалась, кричала, кусалась но все бесполезно. Когда разорвали рубашку, намерения стали совершенно прозрачными. От ужаса у меня перехватило горло и тут...
- Опять шалишь, Рваное ухо? Хочешь поменять кличку и стать Безухим? Оставь девочку в покое, - раздался насмешливый чистый голос. Я почувствовала, что меня никто больше не держит и попыталась забиться подальше в угол. Руки дрожали, сердце билось с такой скоростью, что казалось, еще немного, и просто разорвется.
- Вали отсюда, полукровка, пока самого без ушей не оставили, - ответил порезанный мною верзила, посмотрев на говорившего.
- Не могу. Признайся, я тебя уже предупреждал, чтоб ты оставил свою порочную практику. Ты что, денег на продажную девку заработать не в состоянии? Или у тебя все мозги находятся ниже живота? Так я тебе это дело и отрезать могу, чтоб голова заработала, - мой заступник подошел поближе и я смогла его разглядеть. Это был полуэльф невысокого роста (судя по всему лишь немного выше меня), темноволосый, с узким смуглым лицом и темными глазами. Он смотрелся по сравнению с бандитами совсем маленьким, хотя я сразу почувствовала, что его боятся.
- Эх, валил бы ты, эльфийский ублюдок, сразу, остался бы жив, - все шестеро почти одновременно достали из ножен огромные ножи. Я таких еще не видела. Они были примерно длинной с короткий меч. Такие огромные тесаки. Полуэльф совершенно невозмутимо достал из ножен, висящих за спиной, две сабли.
Ох и зря они приближались к нему так медленно. Наверное, только я и смогла заметить четкое движение правой сабли и Рваное ухо все-таки стал Безухим. Его вой заложил мне уши. Оставшиеся пятеро дружно навалились на храбреца, бросившего им вызов. Я решила, что не стоит терять время даром, подползла к кинжалу и со всех сил метнула его в ближайшую спину. Противников осталось четверо, если не считать Безухого, который, как оказалось, абсолютно не выносил боль, хотя весьма любил причинять ее другим.