Жить лишь тобой

Шэрон Кендрик

Жить лишь тобой

Sharon Kendrick

THE ARGENTINIAN’S BABY OF SCANDAL

© 2019 by Sharon Kendrick

© «Центрполиграф», 2022

Глава 1

Лукас Конвей оглядел стоящую напротив него блондинку и ничего к ней не почувствовал, хотя ее глаза покраснели, а щеки были залиты слезами.

У него на виске пульсировала венка.

– Кто тебя впустил? – холодно спросил он.

– Т-твоя домработница, – промямлила она, стараясь сдержать очередной всхлип. – Та, у которой всклокоченные волосы.

– Она не имела права никого впускать, – ответил Лукас, задаваясь вопросом, как эта актриса может так злобно отзываться о домработнице, которая, по сути, ей помогла. Но таковы женщины – их внешность обманчива. Они мило улыбаются, но в душе остаются мелочными и до смешного прагматичными. – Я сказал ей, что не хочу, чтобы меня беспокоили, – холодно продолжал он. – Никто. Прости, Шарлотта, но тебе придется уйти. Тебе вообще не следовало сюда приезжать.

Он встал, чувствуя нечто похожее на ярость, которая кипела в его душе несколько дней. Хотя, вероятно, ярость – неподходящее слово. Оно не совсем точно описывает состояние Лукаса в тот момент, когда его сердце сильно сжалось после получения письма на прошлой неделе. Он не испугался, глядя на письмо. На него нахлынули воспоминания о насилии и раздоре. Он не хотел об этом вспоминать. Но иногда мысли о прошлом возвращались…

Поджав губы, он вышел из-за стола, возвышаясь над белокурой красавицей, которая смотрела на него с мольбой.

– Пойдем со мной. Я провожу тебя.

– Лукас…

– Пожалуйста, Шарлотта, – сказал он, пытаясь говорить с сочувствием, хотя и безуспешно. Он сомневался, что способен на подобные эмоции. Разве его не обвиняли в том, что он не умеет проявлять какие-либо чувства к другому человеку? Он сдержал вздох. – Не надо ничего усложнять.

Она на секунду опустила опухшие веки и кивнула, а Лукас услышал аромат ее дорогих духов. Он вывел ее из своего огромного кабинета с видом на неспокойные воды Дублинского залива. Следуя за Лукасом к входной двери, Шарлотта сделала последнюю попытку.

– Лукас… – Ее голос дрожал. – Я должна сказать тебе об этом, потому что это важно, и ты должен это знать. Я соскучилась по тебе. Нам было хорошо вместе, и я… люблю тебя…

– Нет! – отрезал он, не давая ей возможности сильнее унизиться перед ним. – Ты меня не любишь. Ты не умеешь любить. Прости. Я тебе не пара. Сделай себе одолжение, Шарлотта, и найди кого-нибудь более подходящего. Того, кто будет заботиться о тебе так, как ты заслуживаешь.

Она открыла рот, словно приготовившись высказать последнее пожелание, но потом поняла, что это бесполезно, и, спотыкаясь, побрела в туфлях на шпильке к своей спортивной машине. Лукас стоял у двери и смотрел, как уезжает Шарлотта. Со стороны его поведение казалось вежливым, но на самом деле он просто хотел убедиться, что Шарлотта действительно покинула его владения на скоростном серебристом автомобиле.

Он взглянул на мрачное небо. Уже несколько дней стояла отвратительная погода, темные облака намекали на приближающийся шторм. Ему хотелось, чтобы разразилась буря, которая, вероятно, разрядит гнетущую атмосферу, от которой у него на лбу выступила испарина, а одежда словно прилипала к его телу. Он закрыл дверь. И почувствовал растущую досаду, думая о своей домработнице.

В порыве гнева Лукас спустился на первый этаж на кухню и увидел, что Тара Фицпатрик что-то энергично взбивает в медной миске. Она посмотрела на него, когда он вошел, и прядь густых рыжих волос упала ей на глаза. Она тут же с силой подула на упавшую прядь, продолжая готовку. Он не понимал, почему она не острижет свои волосы, ведь ее прическа сейчас напоминает птичье гнездо. И с какой стати она носит эту ужасную форму прислуги, пока работает по дому? Мешковатая одежда из дешевой синтетики – настоящая реликвия пятидесятых годов – полностью скрывала ее стройное тело.

– Значит, она уехала? – спросила Тара, глядя на него.

– Да, уехала. – Лукас почувствовал, как у него в душе снова вспыхивает ярость, и внезапно решил обрушить ее на Тару. – За каким чертом ты впустила ее?

Она перестала работать венчиком:

– Потому что она плакала.

– Конечно, она плакала. Шарлотта избалованная женщина, привыкшая поступать по-своему. Такие, как она, начинают плакать, когда не добиваются своего.

Тара открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но потом передумала, поэтому ее следующий комментарий прозвучал как ненавязчивое уточнение:

– Ты же с ней встречался, Лукас.

– Между нами все закончилось, – с угрозой ответил он. – Несколько месяцев назад.

Тара снова помолчала, видимо, стараясь быть дипломатичной. Лукас не в первый раз подумал о ней, как о ведьме с янтарными глазами, бледной кожей и копной ярко-рыжих волос. Кстати, ей не помешает пополнеть.

– Возможно, ты недостаточно ясно дал ей понять, что все кончено, – осторожно предположила она, положив венчик на край миски и встряхивая запястье так, словно его свело.

– Я был с ней предельно откровенным, – произнес он. – Я сказал ей обо всем лично, как можно любезнее. И предположил, что когда-нибудь мы сможем стать друзьями.

Тара причмокнула губами и покачала головой:

– И тут ты совершил ужасную ошибку.

– Ужасную ошибку? – проворчал он.

– Конечно. Дай женщине надежду, и она будет цепляться за нее, как шимпанзе за ветку, перелезая с дерева на дерево. Если бы ты не был таким красавчиком, – весело прибавила она, снова принимаясь взбивать яичные белки, – тогда твои бывшие не таскались бы за тобой, как потерявшиеся щенки за собакой.

Он услышал скрытую критику в словах своей домработницы, и напряжение, которое росло в его душе всю неделю, теперь вырвалось наружу.

– А может быть, если бы ты знала свое место и не вела себя как хозяйка в моем чертовом доме, ты бы вообще не впустила ее?! – выпалил он и быстро прошел по кухне, желая сделать себе кофе.

Тара перестала взбивать белки, когда после ледяного и осуждающего заявления ее босса на кухне послышался хруст измельчаемых кофейных зерен. К ее горлу подступил ком, потому что он никогда не говорил с ней в таком тоне. Он ведет себя так, словно она неприятная попутчица, которая доставляет больше хлопот, чем следует. Когда он посмотрел ей в глаза, она сглотнула от замешательства и обиды. Она наивно предполагала, что, поскольку она подает ему еду, гладит его рубашки и заботится о его саде, он не станет относиться к ней с пренебрежением, которого удостаивалось большинство его женщин. Она решила, что занимает особое место в его сердце. Но ведь ясно, что у Лукаса Конвея совсем нет сердца. Всю прошлую неделю он был в дурном настроении с тех пор, как из Соединенных Штатов пришло официальное письмо. Лукас долго пробыл у себя в кабинете и вышел оттуда с тревогой, которая затемняла его красивые зеленые глаза.

Тара провела деревянной ложкой по краю миски, а затем принялась взбивать смесь. Она твердила себе, что его высокомерие или плохое настроение не должны беспокоить ее. Наверное, именно так и ведут себя богачи вроде Лукаса Конвея, которого считают самым желанным любовником во всей Ирландии, если верить тому, что о нем говорят.

Тем не менее мало кто знал о живущем в Дублине миллиардере, как бы ни пытался это выяснить. Даже в Интернете о Лукасе немного информации – Тара знала это наверняка, потому что искала о нем сведения вскоре после того, как начала работать на него. Его акцент было трудно определить. Он определенно не ирландец и говорит на многих языках – французском, итальянском и испанском, а также на английском, но, в отличие от Тары, он не знает гаэльского. Ходили слухи, что после приезда в Ирландию он работал портье в модном швейцарском отеле, а потом сколотил состояние, но Тара в это не верила. Такие, как Лукас Конвей, не могут работать портье! Поговаривали, что он родом из Южной Америки, если судить по его густым темным волосам и необычным зеленым глазам, которые резко контрастировали с его сияющей оливковой кожей. Скорее всего, это правда.