Страница 28 из 48
- Маленькая, наивная девочка, - качает головой, закрывает глаза, сдвигает брови, на лице отражается внутренняя борьба, словно его разрывает на части. А я вижу лишь отголоски. Он не позволяет разделить с ним эту боль, не разрешает заживить раны. – Пошли ужинать, - один резким и грациозным движением поднимается с постели. – Жду тебя внизу, - поспешно удаляется, словно боится сорваться.
Только ты не понял, Лиам… я хочу… чтобы ты сорвался… Почему не пойти навстречу обоюдному желанию? Как его понять?
Тяжело вздыхаю. Тело болит от неудовлетворенности, и далеко не только физической. Собираюсь и выхожу к Лиаму. Он уже совладал с собой. Улыбчив, наигранно весел, и лишь в глубине кристально-серых глаз вселенская печаль.
Вечер прошел без происшествий. Мы много гуляли. Поужинали в уютном ресторане. Волк, то и дело касается меня, не упускает ни одной возможности. Пожирает взглядом, ловит любое движение, изменение в мимике, интонациях голоса. И при этом разговаривает на отвлеченные темы, словно на этот вечер наложил табу на гнетущие нас вопросы.
Когда вернулись, к счастью, ни с кем из его родственников не столкнулись. Из груди вырвался вздох облегчения. А потом была ночь… мы спали… прижавшись друг к другу… одетые…
- Завтра я поговорю с отцом. Мы переедем, а там я думаю все измениться, - гладит меня по волосам в темноте.
- Что изменится, - спрашиваю затаив дыхание.
- Я не могу тебя отпустить, - голос хриплый, дикий, отчаянный.
- Не отпускай… - еще крепче его сжимаю, из глаз волку на плечо капают обжигающие слезы.
Как часто наши планы рушатся в зародыше… Порой мы бессильны под ударами обрушившейся стихии…
Мы так и пролежали всю ночь. Окутанные дивным моментом единения. Наслаждаясь тишиной. Наверное, уже в тот момент мы понимали, что такое затишье бывает только перед бурей.
Утром Лиам ушел к отцу. А мне под дверь подсунули очередное послание. Неизвестный решил со мной встретиться. Понимаю, что меня загоняют в капкан. Но у шантажиста Тим! Я не имею права рисковать его жизнью.
Следующие два дня были окутаны туманом страха. Я пошла на встречу. Все было продумано до мелочей, шантажист знал, когда Лиама не окажется дома. Неизвестное расчетливое существо перестало быть неизвестным. Я смотрела в лицо этой твари и понимала, что пощады не будет.
Пропасть боли зовет меня назад. Кошмары воскресли, подобно черному фениксу, окутали меня крыльями отчаяния. Я в клетке, капкан захлопнулся. Решение… от него зависит дальнейшая судьба дорогих мне людей. Нет права на промах. Нет права на слабость. Черная паутина сомнений сковывает по рукам и ногам. Яд отчаяния отравляет сознание. Молю небеса, пусть это все будет не напрасно. Только бы не совершить ошибку. Цена моего промаха будет слишком высока, но я сделала свой выбор, назад дороги нет…
Глава 22
Мой невинный, чистый ангел. Только тебе подвластно приручить монстра. Ты кормишь его с рук, и гладишь по шерсти. Не боишься ядовитых клыков. Мелисса, сладкая моя, что ты со мной делаешь? Ты смотришь в глаза чудовищу, ласкаешь его своими утонченными, нежными пальчиками, с восторгом взираешь на отродье преисподней, заставляешь поверить, что даже в таком создании греха, как я, есть нечто человеческое. Даешь попробовать, какие они настоящие эмоции на вкус.
Мое сердце на твоих маленьких ладонях, впитывает твой медовый свет. Ты очищаешь, преображаешь мир, трогаешь тьму и становишься еще чище. Только ты так и не поняла, что я раб черной сути, демон порока, что рано или поздно поставит меня на колени, и принесет новые страдания тебе.
Знала бы ты сладкая, как действуешь на меня. Лишь ты умеешь одним взглядом душу выворачивать. Одна просьба и я, не задумываясь, прыгну в пекло, лишь бы увидеть на твоих глазах улыбку. Только этого ничтожно мало. Не может такое чудовище, как я, дать тебе и сотой доли счастья, которого ты заслуживаешь. Я не имею права прикасаться к тебе своими грязными руками.
От желания, острого, яркого, бешено вскипает кровь, чистый кайф бежит по венам. Мое сладкое искушение, моя девочка, мой нектар, ты соблазняешь, просишь моих поцелуев, не понимаешь, что чудовище в любой момент может сорваться с цепи. И тогда мы сгорим, тогда тебя коснется, то разрушающее пламя, которого ты так боишься.
Мы можем обманываться, закрывать глаза на правду, но рано или поздно, она восстанет с издевательским оскалом и разрушит свет. Схватит нас за горло когтистыми пальцами и потребует расплаты.
Но уже поздно, я так привык к свету, что не хочу обратно во тьму. Не хочу одиночества и вечного заточения в клетке с собственными демонами. Я эгоист. Жестокий палач. Тебя надо отпустить. А я уже не могу. Судьба прошила нутро толстыми стежками, соединила так, что разорвать связь можно только с мясом. Рвать по живому, оставляя с тобой куски плоти. Без тебя уже никогда не будет меня. Без тебя я уже не смогу дышать. Я зависим. И нет мне спасения. Для себя я его уже не хочу. Но ты, моя сладкая… ты не заслуживаешь такой участи…
Я ведь уже за чертой… мне надо в полной мере испить твой нектар настоящих эмоций. Войти в твою обитель света, возродиться из пепла, и утащить тебя на черное дно своего гнилой души. Ты хоть представляешь, каких усилий стоит сдержаться демону порока? Я монстр, живущий сексом, и передо мной самый желанный и лакомый наркотик. Ты манишь изведать удовольствий, которых я был всю жизнь лишен. Ты позволяешь прикоснуться к потаенной мечте.
И когда осталось всего полшага, когда рай так близко, я отступаю, трусливо бегу, поджав хвост. Изнываю от острого желания, что выворачивает меня. Что будет, если поддаться искушению? Пусть я не могу от тебя питаться, но секс для меня – это жизнь. Я соткан из пороков, пропитан этой энергией. Если ее нет, нет и меня. А ты приманиваешь монстра самым изысканным блюдом. Я боюсь себя, не знаю, на что способен, что случится, когда мы переступим черту? Я ведь наркоман, который никогда не излечится, а получив дозу неразбавленного чистого дурмана, срыв неизбежен. Я не имею права причинять тебе боль, стать виновником твоих слез. Но понимаю, что больше не могу сдержаться. Это выше наших сил.
Я уже заразил тебя. Сладкая ты принимаешь мою энергию, впитываешь ее как лекарство. Когда почувствовал, что могу исцелить, могу заткнуть глотки кошмарам, терзающим тебя, я готов был отдать всего себя, собственноручно вырвать душу и отдать тебе, лишь бы избавить от боли. Только зачем такому чистому и невинному созданию моя черная душа? Я ведь могу лишь ломать и разрушать… я проклят навек, и счастье для меня слишком большая роскошь. Демоны заставят расплатиться за каждой секунду. И я готов платить, но лишь бы уберечь тебя, от самого себя. От той боли, что причиню, если сорвусь и понесусь в пропасть, к той черноте, из которой соткан силами порока.
Сейчас иду к отцу. Хочу в первую очередь обезопасить тебя от козней моей семейки. Жаль, что не могу спасти от себя. Но уже поздно, ты слишком глубоко вошла под кожу. Мне надо настроиться на разговор, а перед глазами воспоминания, как я питался от шлюхи, а ты меня приняла, смотрела на мое падение и тянула свои чистые ручки к грязи. Не испугалась, нет. Смотрела с трепетом и восхищением, принимала мои поцелуи, мою прогнившую суть и вытягивала из трясины. Несла на своих белоснежных крыльях к небесам. Звала познать твой сад наслаждений, испить твой чистый нектар. И я ведь приму приглашение. Слишком ты сладкая, девочка моя. Прости за то, что сотворю. Прости, что не уберегу от себя. Прости, что не могу от тебя отказаться.
Даже сейчас не могу настроиться на разговор. Только ты перед глазами. Мечты о нашем грехопадении.
Открываю дверь в кабинет отца. Он стоит со стаканом виски. Долго смотрит на меня, прежде чем произносит:
- Доброе утро, сын. Ты, как всегда, умеешь своим появлением взбудоражить всех и перевернуть все с ног на голову, - агрессии в голосе не чувствую. Скорее он настроен благодушно, только уже чую, для меня это не сулит ничего хорошего.
- Доброе, - не дожидаясь приглашения, усаживаюсь в кресло. – Ты не выглядишь взбудораженным, - усмехаюсь.