Страница 6 из 15
Персонажей вне книг, разумеется, не су-
ществует, но персонажевая психология,
ощущение сочинённости своего бытия –
реальный, научно установленный факт.
С.Д. Кржижановский. Чужая тема
Распахнул гильотинные двери – в прокуренный тамбур, в ритмический постук вагонной сцепки (этот вечный поезд – чу-чух, чу-чух) – хотелось скрючиться эмбрионом и несуществовать. Повторял про себя: «Аврора, Аврора» – делалось ещё хуже. В каком-то отчаянии – стал набирать ей эсэмэс…
С самой покупки этой кнопочной «Нокии» (бракованной) – война с Т9 не прекращалась (Будимир упорно учил телефон новым словам –преимущественно, матерным, – а тот всё забывал), – но никогда эта война не принимала таких масштабов, как сейчас. Оголтелый телефон выплёвывал всё, что Будимир пытался настучать по стёртым до неразличимости кнопкам. Вместо микроскопического «Ты как?», получилось – «Сядь».
Будимир обсмотрел тамбур – и сел на корточки. Он попытался набрать «хорошо», а Т9 выдал – «формы». Как-то само припечатлось: «не существует» (ещё поколебавшись на потешном «формы не усы»). Будимир набрал «ладно» – и помотал на звёздочку варианты: «ладон», «игемо», «казно».
Тогда он решил набрать «что», – но остановился на «ку», начал набирать «ты», но остановился на «с». Распоясавшиеся пальцы приписали: «ку с т вот фу». Потом Будимир вспомнил про «казно» и стал выбивать «крад» – вариантами высветилось «крае», «кубе», «исае».
– Бля, – проговорил Будимир тихо. – Я что – с Исаией говорю?
У прохода стоял мужик и курил. Он глянул – с сигаретой – на Будимира, открыл дверь в грохочущий тамбур и побежал.
А Будимир – пуча глаза от страшной догадки – стал набирать имя Авроры (случайно зажался капслок), и вдруг увидел – не раз встречавшееся при наборе эсэмэсок и всегда неясно смущавшее – «АВТОРА».
(– Ну наконец-то ты допетрил!)
– Это что за нахрен? – подскочил Будимир, озираясь в пустом тамбуре.
(– Не бойся – я Никита Немцев, твой Автор. Просто я не мог явиться, пока ты меня не призовёшь.)
– Спокойно, Будимир, это всего лишь голос в твоей голове… – Будимир схватился за волосы и уставился в умиротворяюще серое окошко.
(– Ну не дури, Будимир. Если бы я явился более объективно – твой мир просто схлопнуло бы в лепёшку и начинай сначала.)
Будимир стоял, зажав уши.
(– Не веришь?)
– Ля-ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля-ля.
(– Помнишь из Писания, про неопалимую купину?)
Не отпуская ушей (хотя голос-то шёл изнутри), Будимир совершенно искренне радовался обрыдло-серому индустриальному пейзажу.
(– Я с кем, по-твоему, разговариваю?? Не веришь? Так смотри же!)
В окошке раскинулась белая черёмуха (одна на весь Петербург – стояла и цвела как дура). Вдруг из столба электропередач ударила молния – дерево загорелось: но ни один белый её листочек не почернел – и улетело мимо.
Будимир набрал воздуха каким-то всхлипом, перекрестился и зачитал:
– Отче наш, иже еси на небеси…
(– Слушай, Будимир, у нас не так много времени: и так уже двадцать восьмая страница. Я Автор, ты Герой – и у нас, если можно так выразиться, – договор. От которого ты, между прочим, малодушно увиливаешь…)
– Увиливаю? – Будимир бросил молитву.
(– Да. По плану ты должен был дунуть с Волочаем.)
– Чего?
(– А ты думал, тебя так ломает из-за твоей тонкой душевной организации? Просто ты заядлый травокур, три дня ничего не мог вырубить – всё естественно.)
– Ага, конечно. – Он отвернулся от окна и надулся.
(– На обиженных воду возят. В общем, так, Будимир, через пять секунд в тамбур ввалится дедок и предложит тебе водки. Ты не отказывайся – легче станет.)
– Да пошёл ты!
В тамбур ввалился тощий дед в фуфайке и драном бушлате: с дымом валящей сигаретой в зубах, стеклянной бутылкой в одной руке и пластиковыми стаканчиками в другой:
– Уважаэмый! Ка-ампанию не составите?
– Извините, не пью.
– Экий! Ну а если па-акурить?..
Будимир скорее протиснулся в межвагонье (промежуток в промежутке электрички) и грохнул дверью.
(– А я, дурак, надеялся, с третьего раза подоходчивей будет…)
– Лучше б Гегеля читал…
МШШШ
Всё разумное действительно.
Всё действительное разумно.
Г. Гегель. Философия права
Будимир откатил двери и пошёл мимо пассажирских лиц и затылков.
– Погоди. В смысле – с третьего раза? – пробормотал он.
(– Сейчас, дай запишу: не пьё-ёт… Да, впереди контролёры, кстати.)
Из следующего вагона струйкой поползли люди (пожилые, пацанистые, озиристые, с пакетами – что-то шальное у всех было в глазах): они вытеснили Будимира обратно в тамбур.
– Станция «Дачное», – проговорил репродуктор с насморком.
Двери разъехались. Будимир сунул голову посмотреть, в спину толкнули – и побежал по щербатому перрону (у бывалых «зайцев» есть какой-то рефлекс). Будимир пробежал вагон, ещё вагон – и залетел, задыхаясь. Двери захлопнулись прямо за затылком:
– В жизни не видел, чтоб тут контролёры ходили!
(– Это для оживления действия. А вообще, твоя жизнь длится всего несколько страниц – естественно, что ты немного видел.)
Будимир проверил тамбурное окошко на предмет контролёров и проследовал в вагон (пассажиры смотрели странно: не то зрители, не то экспонаты). Он уже выбрал свободное местечко, как вдруг увидел: те же две бабки – в носочке и в грибочке – сидят напротив:
– Я люблю треугольники.
– Ну, я предпочитаю квадраты.
Будимир выпятил глаза, поднялся – и медленно, спиной, вернулся в тамбур. Захлопнув двери, он обречённо приложился лбом к окошку: по небу ползли серые громады, – но казалось, что вместо них растянута хренового качества текстура, поверх которой замостили надпись: «по небу ползли серые громады, – но казалось, что вместо ни…»
– Это что вообще такое?.. – прошептал Будимир.
(– Прямое следствие нашего разговора. Чем больше ты думаешь о засценке – тем больше нарушается целостность романа. А если в одну точку залипнешь – текстуры сломаются и всё пойдёт весёлыми фракталами.)
Уставившись в схему электричек, Будимир приготовился смотреть фракталы, но поезд встал – (двери резко расхлопнулись) – и он передумал:
– Это получается что-то типа тюрьмы, да?
(– Не совсем. Пишу тебя я, – но свободу воли оставляю тебе.)
– Прям ваще?
(– Прям ваще.)
Будимир глянул в узенькую бездну между вагоном и перроном:
– И под колёса голову сунуть могу?
Двери захлопнулись.
(– И это тоже. Но я бы не советовал: читатель не обрадуется, если всё так быстро кончится. Мы и так здорово рискуем, обнажая всю лавочку…)
– Так там и читатель ещё есть? С-с-с-сука!
(– …А если роман не получится, то мне придётся его заново начинать, опять подкидывать тебе намёки, ждать, когда ты поймёшь и опять являться, смиренно надеясь, что в этот-то раз ты согласишься на содействие.)
– Заново?.. А это уже не первая инкарнация, так?
(– Да, третья.)
Медленно – Будимир осел на грязный пол.
(– И именно поэтому я рекомендую тебе не кочевряжиться, а дальше следовать по сюжету и поскорее найти этих иконоборцев. Это в твоих же интересах, Будимир.)
– Ты сказал иконоборцев, а не иконокрадов!
(– Называется – захотел помочь… Слушай – как минимум, тебя Сид ждёт. Так что хорош валяться, – встал и погнал.)
– Но это нечестно!..
Когда Будимир поднялся, за окном уже подплывал Балтийский вокзал с синими ёлочками, – но Будимир не чувствовал, что хоть откуда-то возвращался.
ШЧ
И вновь пошла передо мной по-буднич-