Когда жизнь удалась...

У меня больше нет своего комфортного кабинета… Теперь я сижу вместе с четырьмя другими сотрудниками в одной большой комнате. Одно радует – меня принимают очень тепло. Мне нравится рабочая атмосфера. Здесь нет пиетета перед начальством. Если вы не согласны и считаете необходимым, можете открыто высказывать свои мысли, доводы, недовольство. Даже по организации труда. И я этим бессовестно пользуюсь...

*****

Мой испытательный срок – три месяца. Примерно через месяц я получаю предложение пообедать от заместителя генерального директора-куратора нашего направления. Секретарь присылает мне уведомление о времени обеда и название ресторана. Ну, это уже скорее ужин. Набираю в поисковике название и закатываю глаза. Попроще выбрать нельзя было?

Ухожу с работы на час раньше. Успеваю заскочить домой переодеться и вовремя прихожу на встречу. Мой спутник уже ждёт за столиком. Я вижу перед собой интересного породистого мужчину. Я знаю, что ему шестьдесят пять, но выглядит он лет на пятьдесят, не больше. Живые голубые глаза с интересом рассматривают меня.

Пока иду к нему, ловлю на себе мужские взгляды. Не поняла… У меня что-то не так? Присаживаюсь за столик. Торбен Луи улыбается уголками губ. Мы здороваемся. На меня продолжают бросать взгляды. Я, извинившись, удаляюсь в дамскую комнату. Рассматриваю себя в зеркале от пола до потолка. Вроде, всё в порядке. Ничего не понимаю... Возвращаюсь.

– Всё хорошо? – заботливо интересуется Торбен Луи, чуть наклонившись ко мне через стол.

– Да, спасибо, – отвечаю неуверенно.

И тут мужчина начинает смеяться.

– Вы такая открытая… Не переживайте, у вас всё в порядке с одеждой, – его глаза полны веселья, – Оглянитесь. Много вы видите женщин в юбках? А в туфельках на каблуках?

Обвожу зал глазами. Мда… Я – самое яркое пятно здесь… Никак не привыкну одеваться так же блекло, как датчанки. Наверное, в этом есть определённый кайф, когда тебе наплевать, как ты выглядишь. Главное – удобство.

– Я рад, что вы составили мне компанию. Завтра, будьте уверены, в нашей прессе обязательно появятся заметки с вопросами: «Кто же эта прекрасная незнакомка, с которой обедал сам Торбен Луи Сёдерберг?», – он продолжает веселиться.

– Вы находите это забавным? А что на счёт вашей супруги? – я не понимаю причину его веселья.

– Конечно. Жизнь – скучная штука, Натали. А мою Лоне это только позабавит. Она знает, где я и с кем. У меня есть к вам несколько вопросов, – переходит к делу, – Один из них – зачем вы работаете?

На моём лице изумление. Никто никогда меня об этом не спрашивал. Торбен Луи продолжает.

– Вы же понимаете, своего аналитика, допущенного к конфиденциальной информации, мы проверяли с особенным тщанием. Я даже знаю, как звали вашу собаку из детства. Так что, я так же знаю, из какой вы семьи и кто ваш муж. Вам незачем бороться за кусок хлеба. И о вас есть, кому позаботиться. Итак, почему вы работаете? – его голубые глаза стали холодными и серьёзными.

– Мне нравиться моя работа. Я люблю аналитику. Мои дети выросли, с мужем (уверена, вы знаете) я развожусь. Чем я, по-вашему, должна заниматься, сидя дома? Крестиком вышивать?

Он оценивающе смотрит на меня.

– Хорошо. Вы мне нравитесь.

Напрягаюсь. Очевидно, мои эмоции отражаются на лице.

– Как аналитик, – добавляет тут же мой собеседник, – Недавно вы применили довольно спорный метод оценки финансовой устойчивости. Мало того, вы сделали такие же спорные выводы. Но, как оказалось, они были гораздо более ближе к реальности, чем оценка другого нашего сотрудника. Не удивляйтесь. Я и дальше буду давать вам задания параллельно с кем-то другим. Мне интересно сравнивать выводы и самому оценивать перспективы. Ваш контракт будет пересмотрен. Я отдам вам в управление аналитический отдел. Чуть позже заберу вас к себе. Вы станете моим личным советником. Надеюсь, такая перспектива вас не пугает? – он смотрит мне прямо в глаза.

– Я не из пугливых, – не отвожу взгляд.

Он кивает, и тут нашу беседу прерывает официант. Он ставит блюда перед Торбеном и мной.

– Я взял на себя смелость заказать и для вас. Вы ведь впервые в этом ресторане. Надеюсь, вам понравится, – тут Торбен взял и подмигнул мне.

Удивительное сочетание жёсткого бизнесмена и дружелюбного обаяшки. Причём, он меняет эти два своих образа так легко, что только успевай следить.

– Я хочу, чтобы вы познакомились с моей женой, – вдруг произносит Торбен Луи.

– Зачем? – вопрос срывается с моих губ раньше, чем я успеваю захлопнуть рот.

Он смеётся.

– Ещё раз – вы мне нравитесь. И я буду рад видеть вас в неформальной обстановке. Лоне будет рада с вами пообщаться. Простите… – он набирает номер, и я слышу, как он разговаривает с женой. Отбивает звонок, – Ну, вот, я приглашаю вас на обед в следующую субботу. Вам будет удобно?

– Думаю, да, – говорю неуверенно.

– Отлично! Мой секретарь пришлёт вам напоминание. А теперь наслаждайтесь трапезой.

К моему удивлению Торбен расплачивается за нас обоих, а затем отвозит домой. Мне понравилось всё, кроме предстоящего знакомства с женой шефа. Вот не хочу я знакомиться, и всё тут…

Глава 40.

Вечером на неделе мне позвонили в дверь. Оказалось, одна из соседок – Кармен. Здесь всего десять квартир в подъезде, поэтому я уже более-менее знаю всех своих соседей. Она сообщила, что Дорис, болеющая раком, отправлена в хоспис… Я понимаю, что это значит. Кармен спрашивает, не хочу ли я поучаствовать в покупке прощального букета. Конечно, я хочу и отдаю деньги.

Настоящим шоком для меня было увидеть через пару дней на доске возле входной двери ответную открытку… В ней умирающая женщина благодарила всех нас, и меня в том числе, за то, что мы были хорошими соседями, жили рядом, просто улыбались ей. Она благодарила за чудесные цветы, украсившие её последние дни, и желала всем нам здоровья и много-много счастливых долгих дней…

Слёзы сами наворачиваются на глаза и текут по щекам… Я-то думала, «прощальный букет» будет на похоронах. Оказалось, так мы попрощались с, пока ещё, живой Дорис… Есть в этом что-то очень правильное – прощаться с человеком при жизни, а не прятать голову в песок, распинаясь потом у гроба. Кому они тогда нужны, эти слова?

Теперь я знаю, что такое «светлая грусть»… Целый день я под впечатлением, и ничто не может изменить моё настроение. После работы иду к воде и долго брожу по пляжу. Под порывами пронизывающего холодного ветра, сдобренного морской влагой, думаю о том, как коротка наша жизнь, как мало в ней радости, как коротки минуты счастья, и как много ошибок я сделала…

*****

Мне действительно отдают в управление аналитический отдел, пересматривают контракт и поднимают оклад.

Обед с Торбеном и его женой выдался не таким ужасным, как я себе представляла. Никакого пафоса. Лоне оказалась обычной улыбчивой датчанкой тридцати шести лет. Открытой и доброжелательной. Она финансист, и у нас нашлось много общих тем и интересов.

Кроме четы Сёдербергов, на обеде был младший брат Торбена Луи – Мальте. Он входит в правление одного из крупнейших банков Дании. Такой же породистый датчанин с более жёстким лицом, чем у Торбена, и орлиным носом. Он всё время пытался шутить, но глаза оставались серьёзными.

– Натали, скажите, а вы не хотели бы поработать в банке? – неожиданно он разворачивается ко мне всем корпусом. От него исходит лёгкий аромат дорогой древесной туалетной воды.

– Никогда об этом не задумывалась…

Ловлю пристальный взгляд другой пары голубых глаз.

– А вы подумайте. Торбен рассказал мне о вас. Сказать честно, у меня сразу было впечатление, что я вас знаю. Но вспомнил только сегодня, когда лично увидел. Мы действительно пересекались. Очень давно…

– Прошу прощения, я вас не помню, – прищурившись, рассматриваю своего собеседника.

– Что ж, пусть это останется тайной. Пока… Уверен, вы вспомните, – загадочно улыбается, – Вернёмся к делу. Итак, если я предложу вам те же условия, что и Торбен, но увеличу оклад, вы смените компанию на банк?