Наследники

— Где мой сын? — без всяких предисловий начал король Этей, едва Ринар спустился ему навстречу.

Дракон только понимающе едва заметно усмехнулся, бросив взгляд за спину гостя.

— Я здесь, отец, — спокойно произнес Лео позади него.

Впервые юноша наблюдал такой живой интерес на лице родителя, с которым сейчас мужчина смотрел на своего сына. И если когда-то давно, в детстве он ждал в нетерпении этого восхищения, этого довольства в глазах отца, то теперь оно лишь вызывало досаду — король чего-то пожелал, а он умел добиваться своего, и для полукровки это едва ли сулило хоть что-то хорошее.

— Сын, — поприветствовал свое чадо король Этей через минуту, удовлетворившись осмотром.

Голос его был холоден, как всегда, спокоен и отстранен, будто и не к своему ребенку он обращался, не к родной душе, крови и плоти. Но таков был король ко всем — к жене, ребенку, подданным, друзьям и врагам. Хотя последних было не так уж много: мало кто желал быть помехой для короля Темных Земель, ведь именно он как никто другой был защитником их мира. И с ним предпочитали дружить, соглашаться и не перечить. Лишь единицы были готовы спорить с ним до хрипоты, если считали нужным, остальные же предпочитали держать свое мнение при себе, даже в крайнем недовольстве. Среди этих единиц был и Лео. И взгляд, который поймал нежданный гость, лишь доказывал, что ничего не изменилось.

— Хочу поговорить, — почти как приказ прозвучала просьба короля, и мужчина резко направился к зимнему саду, из которого только что вышел полукровка.

Со вздохом, поймав чуть насмешливый и понимающий взгляд дракона, юноша последовал за отцом. Студенты вокруг уже разошлись — начался следующий урок, и никто не мог помешать отцу и сыну пообщаться.

— Мать приходила? — с усмешкой спросил Этей, когда они вошли в лес.

— Ты же знаешь, — спокойно признался Лео, пожав плечами.

— Она тебя никогда не выпустит из-под своей юбки, — проворчал тихо мужчина, поджав губы.

— А тебя — из-под своего каблука, — не удержался от насмешки молодой джин, заставив отца гневно посмотреть на себя.

Но лишь бровь вызывающе выгнул, изогнув губы в усмешке. А король лишь покорно вздохнул — никогда не скрывал, что Орсея для него все, и что ради нее пойдет на невозможное, и выполнит любой ее каприз и прихоть. Они будут спорить до хрипоты и ругаться, но он все равно поступит так, как захочет любимая женщина. Лишь в очень редких случаях он не желал идти у нее на поводу. Например, в отношениях со своим сыном, которого считал необходимым воспитать только по-своему и ждать от него определенных вещей. Вот здесь он был непреклонен, и никакие женские хитрости и чары на него не действовали.

— Не буду ходить вокруг да около — я этого не люблю. Ты знаешь, зачем я пожаловал, — король остановился и повернулся к сыну лицом, заложив руки за спину.

— Знаю, — рассеянно ответил Лео, посмотрев в сторону. — И ты зря пришел. Я не изменю своего решения, — он решительно взглянул отцу в глаза.

Родитель стиснул челюсть и поджал губы, гневно сверкнув глазами, но пока проявляя свое мизерное терпение, которым не славился никогда.

— Я отпустил тебя потому, что уже не ждал твоей силы. Я нашел приемника потому, что не мог больше на тебя надеяться. Но ты принял родовую магию, которая всегда служила этому миру, которая никогда не использовалась для баловства и наслаждения жизнью. Ты родился в семье, которая несла эту ответственность с начала времен. И у тебя нет выбора — теперь нет, — грозно и стараясь сдерживаться, говорил король Этей, глядя на спокойно и устало смотрящего ему в глаза сына. — Ты не можешь просто взять и от…

— Я уже отказался! — резко перебил отца Лео.

Он устал спорить, устал доказывать свое право выбора. Он никогда не боялся отца, а теперь еще и чувствовал себя с ним наравне, будучи одного роста — смотрел ему прямо в глаза, а не снизу вверх.

— И я сделал это по всем правилам и законам Темных Земель. На глазах у всего нашего народа, как ты того потребовал, желая моего унижения. Я принял статус предателя, когда ты ответил на мою речь после официальной церемонии отречения. Я ушел из дворца под шепотки и смех своих подданных, надеясь никогда больше не возвращаться. И я не вернусь, — юноша говорил резко и зло, глаза поблекли, и их заволокло белой пеленой, кулаки были сжаты, а челюсти стиснуты. — Никогда больше не стану позволять тебе делать себя козлом отпущения. Не стану принимать тебя как своего короля и правителя. Я сделал свой выбор, и я его не изменю, как бы ты ни хотел обратного. Да, я принял силу. Но отнюдь не добровольно. Я едва не умер, подсознательно сопротивляясь ей до последнего. Но сделал это не для тебя, не для власти. И даже не для себя. Я сделал это для близких мне людей. И ты в их число не входишь!

— Щенок! — прошипел зло король Этей, презрительно и яростно глядя на такого же злого сына. — Ты никогда не признавал меня, никогда не уважал и не принимал! Всегда спорил и сопротивлялся, всегда был упертым и глупым мальчишкой!

— Так зачем тебе на троне такой наследник?! Какого черта ты не оставляешь меня в покое?! — рычал в ответ Лео.

Они стояли друг напротив друга, агрессивные, кипящие от гнева, сверлящие яростно глазами оппонента, будто были злейшими врагами на земле. Возможно, так и было: никто не ненавидит сильней, чем тот, кто когда-то любил. Этей любил сына без меры, пока ждал его, пока он был маленьким. Но постепенно любовь сменялась разочарованием, когда пришло время, а сын не оправдал надежд и ожиданий, когда проходили дни, а он не принимал то, для чего был рожден. И Лео любил своего сильного, надежного отца, любил засыпать у него на руках под тихие песни сидящей рядом матери. Пока не начал понимать, что в нем не увидели своих ожиданий, когда начал осознавать, что его хотят видеть под определенным углом, не принимая в расчет того, каким он был на самом деле и чего хотел сам. И любовь ушла, сменившись злостью, гневом, руганью и спорами, косыми взглядами и пренебрежением.

Король Этей больше ничего не сказал. Лишь шумно выдохнул, с прищуром бросил на сына короткий взгляд и решительно ушел из леса.

Лео же лишь облегченно выдохнул, когда перестал слышать скрип снега под ногами разочарованного отца. Он без меры устал от подобных склочек и споров еще дома. Они всегда выматывали и мучили, причем их обоих. Но не прекращались никогда. Лишь с его уездом из дома стало легче, и окончательно от них Лео освободился — как ему показалось — в день, когда отрекался от трона. Отец потребовал официального отказа, чтобы взять приемника. Выдернул его из Академии посреди ночи, выставил перед своим двором, а после отречения высказал все, что думает о его слабости и бесчестии. Лео уходил из дома окончательно опозоренным. И больше не собирался когда-либо туда возвращаться. Несколько дней ходил поникшим и выжатым эмоционально, Анна так и не добилась от него ответа тогда, что с ним случилось. Он не желал ее расстраивать и беспокоить, а потому привычно пережил очередную каверзу отца в одиночестве. Но с каким же облегчением он вздохнул, когда боль утихла, когда он понял, что наконец-то стал свободным! Что никто больше не станет от него чего-либо требовать и ждать, что никто больше не будет упрекать и обвинять! Он словно начал жить заново. И он не собирался отказываться от этого невероятного чувства легкости и умиротворения в душе, не собирался возвращаться в мир, где все ему чуждо. Пусть его назовут трусом, пусть обвинят в глупости, но он будет счастлив.

21

С облечением Анна узнала, что принц покинул Академию: его и прочих выпускников король Этей забрал с собой в Темные Земли на практику. Так было проще не думать о случившемся, хотя шепотки и нелепые сплетни уже разлетелись по всему учебному заведению. Историй была масса, и каждая преувеличивала предыдущую во сто крат. Но истины девушка не услышала ни разу, и не знала — хорошо это или плохо. Правду о случившемся Анна рассказала лишь друзьям. Лео был в шоке, Хитана привычно пожала плечами.