Эфиррия

Торветта понимала, знала. Она молча придвинулась и обняла воспитанницу, укачивая её в объятиях, выслушивая Эвелину:

— Я так устала ждать, надеяться. Каждый день пью эти мерзостные отвары и настои. Даже Благостным эфиром стимулировали, но толку никакого! И дар мой мизерный, и происхождение, и подарить ребёнка Крису не могу, — причитала Эвелина.

— Ронхановы залудни! — хмуро выругалась Торветта: — Что ж ты всё в кучу смешала?

— Я так боюсь, — прошептала девушка сквозь слёзы, отстранилась от нянечки и закрыла ладонями лицо.

— Чего же? Эви, милая, чего же ты боишься? — настороженно спрашивала женщина, чувствуя, что воспитанница находится на тонкой грани. Ещё шаг и ухнет в бездну самобичевания.

— Что Крис… — еле слышно прошептала девушка: — Крис оставит меня.

— Свет мой, да как же ты можешь так думать? Как же вообще такое тебе в голову пришло? Он же любит…

— Это сейчас, — Эвелина запрокинула голову, сдерживая слёзы и хрипло выдавила: — Сейчас… Через сколько правил он переступил, чтобы жениться на мне? Безродная сирота, дар мизерный. Он же наверняка надеялся, что наша близость всё изменит. Но Благостные и здесь решили надо мной поиздеваться! Невинности лишилась, а единицы дара остались на прежнем уровне. Наверняка надеется, что при рождении ребёнка дар мой повысится, но и в этом я ничтожна! Не могу зачать. И вскоре…

— Прекрати! — осадила Эвелину Торветта. Гневно сверкнула глазами: — Вы только второй год женаты и будут у вас ещё дети! Ты здорова, муж здоров, а значит всё у вас сложится. И что это ты решаешь за Кристэна? Он любит тебя дурёху и это только слепой не заметит. Так что возьми себя в руки и давай-ка приведём твой внешний вид в порядок. Супруг вернётся домой, а тут его жена с опухшими глазками дожидается, эка красота.

— Крис уехал, — прошептала Эвелина, отрешённо глядя в сторону.

— Куда это? Ты же запиской сообщала, что вернулся он из поездки, — Торветта с недоумением воззрилась на воспитанницу.

— Вернулся и уехал. В столице он, — безучастно отозвалась Эвелина.

— Та-а-а-к, — протянула пожилая женщина, — а ну-ка, глянь на меня, — пальцами прихватила подбородок девушки, вынуждая посмотреть на себя. — Начнём с главного — ты сегодня ела?

Эвелина равнодушно пожала плечами:

— Кофе выпила с печеньем.

Пожилая женщина вздохнула, встала с кровати и направилась к тумбочке, где в специальном кованном гнёздышке крепилась сфера с эфиром. Прикоснувшись к ней, назвала имя камеристки и вернулась к кровати.

— Ты, дорогая моя, слёзы утри, негоже прислуге показывать свои переживания.

Эвелина, послушно проводя ладонями по щекам, буркнула:

— Кэри можно, она хорошая.

— Все они хорошие, пока держишь их на расстоянии, — проворчала Торветта и стоило двери в комнату открыться, распорядилась: — Кэри, принеси обед хозяйке. Лёгкого чего-нибудь.

— Салат, — подала голос Эвелина.

— И суп, — добавила Торветта, бросив грозный взгляд на девушку.

Спустя время, когда Эвелина умывшись поела, пожилая женщина потребовала:

— Ну вот и хорошо, а теперь рассказывай — что у вас произошло.

Внимательно слушая рассказ воспитанницы, Торветта то хмурилась, то сокрушённо покачивала головой. Эвелина, не скрывая, делилась с няней событиями минувших дней. Только утаила о случившемся после возращения из театра. Чуть исказила правду и сказала, что муж отправил её в свои покои.

— Он уехал, а мы так и не помирились, — печально закончила свой рассказ девушка.

— Ну, Вистар, что ж ему неймётся-то? — Торветта возмущённо ударила ладонью по колену.

— Ты о чём? — Эвелина удивлённо посмотрела на няню.

— Знает же, паразит, что супруг тебя ревнует и специально искру раздора в ваш хворост бросает!

— Что ты? Вистар не мог… — начала оправдывать мужчину Эвелина, но Торветта перебила её:

— Послушай меня, милая, очень прошу тебя — оборви хотя бы на время всякую связь с Вистаром. Не встречайся с ним, не пиши, вообще перестань общаться.

— Но… — попыталась воспротивиться девушка.

— Девочка моя, ты не видишь всей картины. Он же не пылкий влюблённый юноша и осознаёт последствия и ваших встреч, и вашей переписки. Судя по твоему рассказу специально стал отвешивать тебе комплименты, распаляя твоего супруга. Зачем? Этого я не знаю, но мне это очень, очень не нравится. Я прекрасно понимаю твоего мужа и увидела бы Вистара, получил бы от меня не просто нагоняй!

— Ну, не знаю, — недоверчиво покачала головой Эвелина, только сейчас вспоминая все свои случайные столкновения с мужчиной и задаваясь вопросом: «А были ли они действительно случайны?»

Нахмурилась и встряхнулась:

— Нет! Не может он специально мне вредить! Я знаю, как он ко мне относится, и мы же через столько прошли, мы…

— А кто сказал, что он тебе вредит? Нет милая, он нарочно злит твоего мужа. Возможно по службе у них разногласия, кто знает? А может другой какой умысел. Ты вот что — напиши ему и попроси, чтобы не слал тебе послания до тех пор, пока сама ему не напишешь. Так ты и его проверишь и супруг твой успокоится.

— Тут ещё, — замялась Эвелина и Торветта насторожилась:

— Что ещё? Рассказывай!

— Мать мужа, — скривившись, вздохнула девушка. — Мало того, что меня постоянно жалит, да кусает по поводу ребёнка. Так с недавних пор она стала приглашать нас на чай, а принимает не одна.

— Мужчину нашла себе что ли? — удивилась Торветта.

— Да нет же! — Эвелина дёрнула плечами: — Она взяла на попечение воспитанницу рода Мадиан — звать девушку Отарина. Вроде как выводит её в свет, ищет подходящую партию.

— Это род, который по силе равный роду твоего мужа? — прищурилась Торветта.

— Да, равнозначный, — кивнула Эвелина.

— А свекровь каким боком относится к воспитаннице Мадиан?

— Я не знаю, — вздохнула Эвелина. — Вот с этой девушкой она и принимает нас у себя и постоянно расхваливает. А Отарина… — Эвелина прикусила губу, зажмурилась, взяла себя в руки продолжая: — она с сильным даром, красивая. Свекровь даже один раз привела её к нам в дом.

— Что? — опешила Торветта, не веря в услышанное.

— Да, — кивнула Эвелина. — Благо Кристэн в тот день задержался в канцелярии. Свекровь сказала, что они будут его ждать, но мне нужно было собираться в реабилитационный центр, у меня было ночное дежурство. И как ты сама понимаешь — сидеть в отсутствии хозяев распивать чаи — это даже не дурной тон, а полное нарушение этикета. Так что она покинула наш особняк, но её аж всю скривило от недовольства.

— Вот же мерзавка! — не удержалась Торветта.

— Согласна, — вздохнула Эвелина.

— Ну а супруг как реагирует?

— Крис… он не смотрит в сторону той девушки, — улыбнулась Эвелина. — Один раз даже сказал, что приглашала она нас на чаепитие в семейном кругу, а Отарина в него не входит и мы уехали.

— Умничка какой, — умилилась пожилая женщина. — Вот видишь — ценит тебя, беспокоится о твоём душевном спокойствии. А ты тут на маленькое озеро слёз налила.

— Хозяйка, — в комнату заглянула Кэри.

— Тебя разве стучать не учили? — гневно спросила Торветта, на что камеристка, вздёрнув бровь, выпалила:

— Я стучала!

— Значит, должна была дождаться разрешения войти! — отчитывала пожилая женщина прислужницу.

Эвелина, чувствуя, что сейчас начнётся перепалка и, не желая принимать чью-либо сторону, вмешалась:

— Кэри, что ты хотела?

— Спросить на сколько персон накрывать ужин.

— Ты же останешься? — девушка умоляюще посмотрела на нянечку.

— Ну так как супруга нет, останусь, — улыбнулась пожилая женщина. — Погощу у тебя.

После ужина, Торветта не успокоилась и заставила воспитанницу сесть за послание Вистару. Девушка с трудом подбирая слова, мучаясь от чувства вины, переписывая с десяток раз, с трудом составила письмо, которое тотчас попало в руки нянечки.

— Я боюсь, что он обидится, что неправильно…

— Не обидится, — Торветта прервала мучительные стенания Эвелины. — Ты всё правильно изложила, деликатно обрисовала проблему. И если Вистар дорожит вашими дружескими отношениями — он всё обязательно поймёт и правильно воспримет. А сейчас, запечатывай конверт и пиши адрес. Завтра я сама посыльному отдам его, — бескомпромиссно заявила пожилая женщина.