Попаданство с вакансией

В деревню заезжать не стали, проехали мимо с пару километров и остановились в небольшом перелеске, из которого выбегал весёлый ручей. Выпустили леополек, взяли корзину и расположились на обед. Без горячего обойдёмся. Нормально поедим вечером в Курставике, где ночевать будем. А пока нас ещё лес ждёт с дорогой-криулиной.

Не успели мы въехать в поворот лесной дороги, как сзади показалась группа верховых. Петрикс активизировал защиту коляски с Норой. Мы продолжили движение. Впереди дорога опять делала поворот. А там, перед поворотом нас встретила ещё одна группа только без норнисов. Их, наверное, спрятали в лесу. Задняя группа тоже спешились, кроме одного, отогнавшего норнисов подальше назад.

Всё произошло очень быстро, как в крутом боевике. Но испугаться мы успели. Первые два файера спереди и сзади, не долетев, взорвались одновременно. Это было предупреждение. Мы остановились. Я сдёрнула Милли с сиденья на пол коляски и сама опустилась на колени, накрыв собой Милли с переносками. Варьян тоже перепрыгнул к нам.

Они подступали с двух сторон неспеша, вразвалочку. Наши плотнее придвинулись к коляске, не спешивались. В воздухе повисло напряжение, передавшееся нам. У зажавших нас в клещи бандитов оказалось четыре мага, по два с обеих сторон, приготовивших в обеих руках по файеру.

— Не сопротивляйтесь, — раздалось, усиленное магией. — Мы вас не тронем, только отдайте то, что везёте: сундук с драгоценностями и зверушек. И можете ехать восвояси.

Но наше сопровождение сдаваться не собиралось. Оказалось, что все действия их были заранее отработаны. Я сообразить ничего не успела, как по свистку Валодэра все разом произнесли одно заклинание, и обе группы разбойников, взявших нас в клещи, повалились с ног. У магов приготовленные файеры взорвались почти перед носами. Парни соскочили с норнисов, стали доставать из рюкзаков наручники и надевать на, завёрнутые назад, руки разбойников.

— Петрикс, Валодэр, что вы с ними сделали? — спросила я, поднимаясь.

— Заклинание временного паралича, — ответил Петрикс.

— А почему вы его хором произносили? Чтобы действие усилить?

— Вот ты сама и ответила.

Милли сидела бледная, прижимая к себе обе переноски. Варьян на дрожащих ногах перебрался на козлы. Прямо перед нами на обочине дороги открылся портал и из него вышли Стеф с Нортоном, а за ними десяток бойцов Магконтроля. Бойцы принялись помогать нашим сопровождающим упаковывать разбойников, а Стеф с Нортоном подошли к нам.

— Сильно испугались? — спросил Стеф, вглядываясь в нас, ища следы испуга. — Мы за этой бандой давно охотимся. Не могли никак поймать.

— Что-о-о?! — взвилась я, спрыгивая с коляски. — Да как ты… — влепила Стефу пощёчину.

Стеф отшатнулся, почёсывая покрасневшую щеку.

— Прости, заслужил, — обнял меня, буквально вдавливая в себя, успокаивая.

Меня трясло. Я, действительно здорово испугалась, но не столько за себя, сколько за детей. Петрикс взобрался к Милли в коляску, успокаивал, обнимая и что-то наговаривая. Варьян сидел, покачиваясь вперёд-назад, скукожившись и обхватив голову руками. Его била дрожь. Нортон сел к нему и стал снимать головную боль. Меня не отпускало. Я высвободилась из объятий Стефа. Он удерживать не стал.

— Как ты… — я захлебнулась воздухом, закашлялась, но Стефу, попытавшемуся меня снова обнять, не далась, а стала ударять его кулаками в грудь. — Как… ты… додумался… до такого? Как… посмел… поставить… наши жизни… под угрозу? Ты нас… нас вместо живца использовал! — взвизгнула, ударяя кулаками.

Стеф не защищался, позволяя выплеснуться моей истерике. Я оббила себе кулаки об его твёрдую грудь. Не знаю, появились ли у него синяки, а мои руки болели. Стеф обхватил мои ладони своими, подул, произнёс заклинание снятия боли, обнял, накрыв мою макушку подбородком.

— Прости, Лёвушка. Прости, родная. Я не мог иначе.

— Мог, — зло прошипела я. — Мог. Мог предупредить. Мы бы не так сильно испугались, морально приготовились. Ладно, я. А Милличка? А Варьянчик? У него же головные боли открылись. Да, ну, тебя. Ехать надо. Что стоять-то?

Вывернулась опять из объятий Стефа, взобралась в коляску. Петрикс ловко переметнулся с коляски на своего норниса. Я, прежде чем сесть, потянулась к Варьяну, приложила ладонь к его спине, посылая ему волны заботы и любви.

— Как ты, сынок?

— Спасибо, маммия. Я уже в порядке. Можем ехать.

Я пересела на сиденье к Милли, обняла её. Так мы и поехали в обнимку, держа на коленях переноски с леопольками. Вот оно, вот нехорошее предчувствие. Интуиция меня ещё ни разу не подводила.

На следующий день к вечеру, переночевав в Курставике, мы были дома. По лицам встретивших нас Марилицы и Ярода было очень заметно, как им хочется кинуться в расспросы, но видя, что мы сегодня не в состоянии удовлетворить их любопытство, просто накормили нас вкусным ужином и позволили отправиться на боковую.

Глава 14

Нас утро встречает прохладой…

А ещё пробежкой по дорожкам сада наперегонки с леопольками. «Гувернантка» моя, она же тренер, она же… в общем и в частности, моя строгая нянюшка бежит рядом. Ну и что, что я вчера весь день в дороге тряслась в коляске? Это мои проблемы. Милли никто на пробежку не выгонял, но она в знак солидарности со мной трусит чуть впереди меня.

Час лёгкого бега и в душ, а Лёвка в ванну. Ванну он мне уступает только вечером. После водных процедур завтрак из стазисного шкафа, сохраняющего горячим то, что вчера приготовила нам Саттия. А приготовила она на сегодня творожную запеканку.

Запеканку Саттию я научила делать. А она — молодец! Прирождённый, талантливый повар-кулинар. Быстро сообразила и печёт эти запеканки в большом разнообразии: овощные, мясные, рыбные, карт…, ой, бульбарные и грибные, крупяные.

После завтрака я послала свою училку в дальние дали, в смысле, вежливо попросила дать мне ещё один выходной. Нас с Милли ждал сундук, и мы горели нетерпением его открыть. Горела Милли, но без меня не хотела открывать.

Сундук стоял в свободной комнате, в которой она надумала оборудовать кабинет-лабораторию. А пока из мебели здесь был только материн сундук. Мы занесли из её гостиной чайный столик и два стула. Милли достала из шкатулки с камешками и драгоценностями ключ. Ох, какой это КЛЮЧ! Очень сложной конструкции. Дрожащими от волнения руками вставила в крестообразную скважину замка, повернула от себя на четверть оборота. Раздался щелчок. Углубила немного ключ и ещё раз повернула на пол-оборота. Снова щелчок. Ещё углубила ключ и повернула в обратную сторону на четверть оборота. Щелчок. И ещё углубила уже со щелчком и провернула на себя полный оборот. Дужка замка со звоном выскочила из обоих гнёзд.

— Уф-ф, — облегчённо выдохнула Милли.

Тяжёлую крышку мы поднимали вдвоём. Она не откидывалась полностью, а застопоривалась с небольшим отклонением назад.

Содержимое сундука было накрыто покрывалом, вышитым гладью замысловатым цветочным узором. Милли развернула его, прижала к лицу и опустившись на стул, заплакала. Когда тихий плач перешёл в громкие рыдания, я присела рядом на второй стул и обняла. Милли развернулась и уткнулась в меня.

— Мма-мма… мма-мма-а-а… ввышивва-а-ала-а, — рыдая, объяснила она. — Бболела. Сссила вы-выттекала. Лек-леккарей и целлит-телей не под-подпусккала к сссеббе-е-е…. Ввот ттут, — всхлипнув, Милли развернула угол покрывала с ярко-синим орхидейной формы цветком, — она ббез ммаггии вышшиввала.

Я посмотрела внимательней на узор. Были видны едва заметные огрехи, неровные стежки. Милли уткнулась в меня, всхлипывая. Я обняла её, стала поглаживать по плечам и спине, чуть покачивать, успокаивая.

Успокоившись, Милли принялась за содержимое сундука. Под покрывалом лежало платье. Милли достала его, встряхнула. Синий шёлк переливающийся, как тафта: тёмно-синий и светло-синий с отливом в фиолетовый. Скромное декольте. Перед лифа расшит жемчугом по вышитому серебряной строчкой узору. Широкий свободный рукав перехвачен у запястья манжетой шириной в ладонь, тоже вышитой серебряной нитью и украшен жемчугом. Юбка длиной до пят, расклешённая в двенадцать клиньев по дуге с чередованием цветов синего с тёмно-синим отливом и фиолетово-синего.