Попаданство с вакансией

Передо мной стоял богатырь. Самый настоящий. Двухметрового роста с широким разворотом плеч, с хорошо развитой мускулатурой. Прям, как в сказке: косая сажень в плечах. На вид лет тридцать. Но вид обманчив. Если Стеф в семьдесят девять выглядит двадцати пятилетним, то этот точно старше. Тёмно-русые с лёгкой рыжинкой волосы забраны в косу до середины спины. Открытое лицо. Серо-зелёные глаза слегка навыкат смотрят изучающе на объект охраны. Концы красиво изогнутых густых чёрных бровей стрелками уходят к вискам. Красивый прямой нос, позаимствованный у статуи Аполлона. Большеватый рот с чётко очерченными губами и немного тяжеловатый, с наметившимся раздвоением, подбородок.

— Знакомьтесь. Сийр Вáлодэр Хорриссон, маг седьмой категории. Сийра Леополлия-Леокаддия ду Крюгерес — виконтесса Бьёргкрюгерес, — представил нас друг другу Нортон. — Сегодня уже поздно, завтра заключите договор, а пока, сийр Вáлодэр, магическая клятва о неразглашении.

Так у нас появился новый член семьи, сменивший Нортона, вернувшегося на службу. Как-то он у нас приживётся?

Посещение Цитадели Магического Ковена по возвращении домой отошло на дальний план. Домашние хлопоты перекрыли яркость события, пережитые эмоции были притушены. Но как только осталась наедине с собой, сразу попала в плен пережитого. Стоило мне закрыть глаза, как я снова оказалась в пустом зале, где меня змеями обвивали разноцветные лучи и один, самый сильный луч, укутывал в кокон. Я невольно стала вспоминать свою жизнь. Точнее то, что могло послужить моему нынешнему преображению.

На зоотехника я пошла учиться, как говорится, по зову души. С детства была заядлой кошатницей и собачницей. Меня было хлебом не корми, только позвольте с котятами да щенками повозиться. А став постарше, лезла в клеть к ягнятам и телятам, откуда мама или папа силой выволакивали, чтобы я занялась «делом». После уроков удирала на конюшню. Лошади стали моей страстью. Когда появились первые доильные аппараты, как я переживала за бедных коровушек, бившихся в страхе перед «чавкающим» бидоном со стаканами-соскáми. Я, буквально, чувствовала их страх. Привыкали тяжело. Училась я легко, проблем в школе не было, поэтому родители и попускали мне вылазки на ферму и конюшню.

В конюшне появился жеребёнок. Пегий. Пёстрый, как наша корова Майка — белыми и рыжими пестринами. Родился-то он не пёстрый, а как все жеребята. Это он потом перелинял и запестрел. Я назвала его Пегасом и ежедневно приходила к нему. Это я училась уже в старших классах. Когда поступила в институт, Пегасу шёл третий год. Я договорилась со старшим конюхом, что обучать жеребчика буду сама.

— Ты что, девка, рехнулась? Где же тебе, этакой щепке справиться с жеребцом? Скинет и затопчет. Мужики-то, эвон, сколь мучаются, пока обучат.

— Дядь Вань, вот увидишь, всё у меня получится. Я и книжку специальную прочла. И Пегас меня чувствует, слушается.

В общем, добилась своего. Да и не «щепка» я уже к тому времени была, малость мясом обрастать начала, округляться. При росте в метр семьдесят уже пятьдесят шесть килограмм весила. Всё равно папа говорил, что у меня бараний вес.

Приехала в один из выходных и с утра к Пегасу с горбушкой хлеба, сдобренного солью. Да ещё и в запас взяла. Накинула уздечку без удил, к ней я его уже приучила, и увела в поле. Там мы с ним и порезвились. Сначала никак не давался на спину ему взобраться. Вымахал-то ого какой!

— Пегасик, миленький, я же маленькая, худенькая, тебе не тяжело будет. Ты-то, вон, какой большой, — уговаривала воспитанника, оглаживая.

И, ведь, уговорила. С полчаса на уговоры ушло. Стоял, как вкопанный, пока я ему на спину взгромоздилась, ухватившись за гриву. Постоял так, привыкая к новым ощущениям. Не понравилось, стал пытаться сбросить меня. Но, я, же, клещ, вцепившийся в гриву. Вот уж он и попрыгал: и на дыбы вставал, и зад вскидывал. Потом смирился и стал носиться по полю. Я его и не сдерживала и не подгоняла — сам мчался, куда глаза глядят. Сначала-то я его на вспаханное поле вывела. Как раз зябь вспахали. А потом на ровное он сам выскочил. Тут уж можно было разгуляться. Нагулялись мы с Пегасом от души. Вернулись в конюшню к обеду спокойным шагом. Я ему полбуханки хлеба скормила, мешковиной обтёрла. А после обеда мы с дядей Ваней седло на него надели и удила вставили. Не понравились Пегасу обновки, но стерпел. Особенно удила, но их не выплюнешь. Я ещё в седле на нём два часа покаталась, приучая и к седлу, и к удилам.

Или вот случаи с первотёлками. Училась я от совхоза и каждое лето то доярок, то телятниц подменяла в отпуск, а потом практику проходила. Совхоз закупил сто голов нетелей, стельных. Они уже телились, когда я после второго курса на подмену доярок вышла. Сформировали четыре группы по двадцать пять первотёлок. Вот и досталась мне одна группа, вместо ушедшей в отпуск доярки. Я к тому времени, как доярка, уже какой-никакой авторитет заработала. Телились-то не все враз, а по две-три в день да через день. Ох, и помучались доярочки! Да и молоденькие коровки тоже. Они руками-то доить не даются по первотёлу, а тут аппарат, страсть такая. И, что получалось интересно: мои первотёлочки маленько покочевряжатся и стоят спокойненько, а у других до истерики дело доходит. Причём истерят обе: и коровка, и доярка.

— Конечно, Лёвке самых спокойных выбрали, — возмущалась Агнейка, та самая «весёлая вдова».

Нет, доярка она была отличная, передовичка, даже потом орден «Трудового Красного Знамени» получила, но баба скандальная. А я взяла да и предложила ей группами поменяться. С разрешения бригадира поменялись. И опять у меня коровки покладистые, а у неё бьются. Поудивлялись, конечно, все на этакое чудо, а потом сообразили меня подзывать, когда уж совсем неподдающаяся скотинка оказывалась. Так и помогла всех первотёлок к аппарату приучить.

Да много было случаев, когда мне приходилось животинку успокаивать. И ведь слушались, нервничать прекращали. Вот и привела меня судьба в мир Рэвингейра, сделав Повелительницей животных. Это что же? В пращурах у меня Фауна с Велесом отметились? Вот до чего додумалась, баушка Леокадия! Обхохочешься!

Утром, передав, так сказать, меня из рук в руки телохранителю, Нортон с нами попрощался, но обещал навещать.

Вáлодэру предложили разместиться в спальне Нортона, но он категорически отказался. Хотел вселиться в казарму, но тут я и Милли возразили. Что он будет там один в казарме на десять человек? Для проживания телохранитель выбрал спальню с небольшой гостиной.

У Вáлодэра собственный норнис. Такой же богатырь, как хозяин. Жгуче-чёрного цвета с белым «плюмажем». Варьян восхищённо окинул его взглядом. Компаньон для нашей Норы. Только знакомство у них прошло не очень гладко. Нора показала свой характер. Что она на него взъелась? Только увидела этого чёрного мужика, разоралась на весь квартал. Ещё и ногами топала, как капризный ребёнок. Но мужику нужно отдать должное. Молодец. Не стал связываться с вздорной девкой. Что-то пророкотал на своём, на норничьем, и ушёл в другой конец двора. Нора пошипела, пошипела, да и успокоилась. Три дня они игнорировали друг друга, а на четвёртый наша девица смирилась с присутствием в её владениях сожителя.

Вот я и стала полноправным членом общества с правом свободного передвижения. Можно с Милличкой отправляться в графство Грэфикс за сундуком. Остальным приданым озаботился Рэд. Но сундук Милли должна была забрать сама, лично. Стеф, разумеется, заявил, что не выпустит нас за пределы столицы всего с двумя сопровождающими. Я отбрыкивалась от целого отряда сопровождения, как могла. Честно говоря, мне было жалко тратить ещё не заработанных средств. Я не жадная, я экономная. Это хорошо, что у Вáлодэра имеется норнис. А если нанимать ещё двоих, то нужно обеспечить униформой, транспортным средством, каким-то оружием. Военных-то конфликтов нет, но на глухих лесных дорогах случаются разбойные нападения. Рисковых любителей лёгкой наживы во всех мирах хватает. Их вылавливают, наказывают. Но всё равно, то там, то сям появляются лихие ловцы удачи. Да из-за трёх-пяти дней нанимать мужиков — стоит ли? У меня пока только расходы без доходов. Спасибо наследству от ЛиЛи. Иждивенка престарелая.