Без вести пропавший

Вошли в высокие крепкие двери и оказались в полутёмном помещении, где их встречал подросток лет четырнадцати в светлом балахоне с спущенным капюшоном. Он, молча, повёл их длинным коридором и вывел в зал, освещённый множеством шаров-светильников свободно висящих высоко над головами прямо в воздухе. Высоту потолка из-за светильников определить было трудно, но статуя женщины в нише стены напротив входа на невысоком постаменте была не менее семи метров. Статуя была из цельного белого камня. Длинное платье облегало фигуру женщины до бёдер и ниспадало до постамента свободными складками. На слегка склонённую голову накинут капюшон, из-под которого матово светилось прекрасное лицо с мягким добрым выражением. Создавалось впечатление, словно она по-матерински смотрит на людей, что толпятся у её подножия. Руки, скрытые рукавами свободно опущены. Перед статуей на подставке стояла широкая неглубокая чаша с водой.

В зал вошёл высокий немолодой мужчина в светлом балахоне с опущенным капюшоном. Его длинные волосы с сединой ниспадали по спине до поясницы. Удерживал волосы круглый серебряный обруч, охватывая голову через лоб. Посередине лба в обруч был вставлен овальный камень синего цвета. Он встал перед статуей, поклонился, проговорил речитативом на непонятном языке что-то вроде молитвы и повернулся к людям.

- Пора, – произнёс негромко. – Сийр и сийра, снимите ваши защитные кулоны и подойдите ко мне,.

Фёдор и Элоиза сняли кулоны, отдали их Джулиусу и Питу и подошли к служителю. Он из-за чаши достал кружку и зачерпнул воды.

- Напоите друг друга поочерёдно по глотку, начиная с мужчины. Кружку держите двумя руками оба.

Фёдор взял кружку обеими руками и поднёс к губам Элоизе. Элоиза, чтобы не плеснулось мимо, обхватила ладони Фёдора и сделала глоток. Перехватив кружку у Фёдора, она поднесла к его губам. Он, как и Элоиза, обхватил её ладони своими и сделал глоток. Вода оказалась обычной холодной водой, очень вкусной, словно из родника, истекающего в берёзовой роще. Так они пили, перенимая один у другого кружку после каждого глотка и поднося другому пока не выпили всю воду.

- Вот так, как вы пили эту святую воду, не плеснув ни капли, – зычным голосом, раскатившимся эхом по залу, произнёс служитель, – так и идти вам, держа в руках жизнь друг друга, не выплеснув ни капли, пока Праматерь не призовёт вас. А чтобы вас никто не посмел разлучить, соединим ваши жизни браслетами, кои вручит вам сама Праматерь.

В руке служителя появился нож. Он взял сначала за руку Фёдора, чиркнул ему ножом по безымянному пальцу левой руки и выдавил в чашу с водой три капли. Потом ту же процедуру проделал с Элоизой. Помешал воду ножом.

- Теодор Кэррогес, возьми в чаше браслет и надень на левую руку своей возлюбленной, – проговорил тем же зычным голосом.

Фёдор недоумевая – он же видел, что на дне чаши ничего не было – опустил руку в воду и к немалому удивлению достал широкий со сквозным узором разъёмный металлический браслет. Элоиза подала ему левую руку, и он надел браслет, который сам соединился и защёлкнулся.

- Элоизалия Кэррогес, возьми в чаше браслет и надень на левую руку своему возлюбленному.

Элоиза достала из чаши браслет и надела его на левую руку Фёдора. Браслет сжался и щёлкнул.

- А теперь принесите друг другу клятвы верности, как подскажет вам ваше сердце, – продолжил обряд служитель.

- Я, Теодор Кэррогес, беру тебя, Элоизалия в жёны. Клянусь заботиться о тебе, оберегать от невзгод, быть верным мужем, в беде и в радости быть рядом с тобой.

- Я, Элоизалия Кэррогес, клянусь быть тебе верной женой, делить с тобой беды и радости.

 Только отзвучали последние слова клятв, браслеты вспыхнули голубым сиянием. Фёдор почувствовал, как ожгло руку. Рядом прошипела от боли Элоизалия. Служитель удовлетворённо посмотрел на них, на их руки. Фёдор тоже посмотрел на руку. На месте браслета бледно поблескивала метка, словно татуировка, точно повторяющая его узор.

- Праматерь восстановила ваш брак, – торжественно произнёс служитель. – Он не рушим. Испытание, посланное вам, вы прошли с честью.

Но на этом не закончилось. В Храме возникла субстанция в виде шара. Шаровая молния – так для себя определил Фёдор. Размером она была с его кулак. Субстанция переливалась голубоватым сиянием, пульсировала, словно живая. Повисла перед Фёдором и влилась в него через солнечное сплетение. Боль пронзила всё тело, кажется, вскипела кровь, в глазах потемнело, и он упал без сознания. Только успела мелькнуть мысль: «Вот так венчание!».

Очнулся в кровати, опять в исподних штанах и под покрывалом. Что ещё с ним произошло? Что же было до того, как он потерял сознание? Было венчание, тоесть брачный ритуал в Храме местной богини, Праматери. Поднял левую руку. Над запястьем на загорелой коже выделялся бледный узор, словно след от застарелого ожога, шириной с ладонь.

Что ещё? Шаровая молния. Ему однажды довелось видеть шаровую молнию. Была сухая гроза. Он шёл из сельсовета домой. Припозднился. Был Совет, и задержались. Уполномоченный всё наговориться не мог. Сумерничать начало, да ещё гроза надвигалась. До дома тропа была вдоль берега. Так короче, чем улицей идти. Вот и довелось увидеть, как над водой летел светящийся шар с голову взрослого человека. Летел неровно, мельтешил из стороны в сторону, снизу вверх. Ветром его гоняло. В то лето часто были сухие грозы, и многие жители наблюдали шаровые молнии разной величины. А одна спалила овин на окраине деревни. Хорошо, что пустой был.

Но эта молния какая-то не такая была, словно живая. Чувство такое, что она целенаправленно к нему двигалась и влилась в него не случайно. Или это была не молния? Тогда что? И сон странный приснился. Он видел самого себя. В той же одежде, что надевал в лекарской. Но чувствовал чужого человека.

- Не пугайся, – сказал сам себе, или это другой человек, его двойник? – Я Теодор Кэррогес, граф Грэфикс. Мне не позволили уйти на перерождение, пока не помогу тебе принять мой мир, освоиться в нём, чтобы не наделать ошибок.

- Кто не позволил? – спросил Фёдор. «Странный сон», – подумал.

- Те, кто привёл тебя сюда. Ты совсем другой. Я уже вложил в твою голову свою память. А ещё я вложил в твоё тело свой Источник магии. Моему телу он уже не нужен.

- А где твоё тело? Его не смогли найти.

- Не знаю. В какой-то пещере. Я не знаю, кто они, но им не удалось окончательно победить меня. Они надели на мою голову ментальный колпак, который не давал мне помнить, кто я. Но я вспомнил. И я вспомнил одно заклинание, которое освобождает душу и дает возможность передать свою память и свой Источник другому человеку, своему двойнику. Это древнее заклинание и оно малоизвестно. Ты не сразу вспомнишь всё, а будешь вспоминать именно то, что потребуется в определённый момент, когда тебя будут о чём-то спрашивать, или если нужно тебе. Постепенно будешь вспоминать магические заклинания. Даже технику владения мечом и шпагой ты вспомнишь, но без навыка тела, память эта будет бесполезна. Тебе придётся много тренироваться. Я отдаю в твои руки жизни моих любимых: жены и детей. Не обижай их, береги и люби, как я бы любил их. Я ухожу, мне пора.

Странный сон и сон ли это? Возле кровати в кресле сидела Элоиза. Жена. Она напряжённо всматривалась в его лицо, словно пыталась увидеть на нём что-то только ей известное.

В спальню вошёл Джулиус.

- Как самочувствие, сийр?

- Я не понял, что со мной произошло. Вы видели? Что это было?

- Служитель Храма сказал, что это чья-то душа. Она вошла в тебя. Ты ни каких изменений в себе не чувствуешь?

- Нет, но они будут. Во сне я видел Теодора, – Фёдор посмотрел на Элоизу.

Она приложила ладонь к задрожавшим губам. В глазах заблестели слёзы.

- Он тебе что-то сказал? – спросил Джулиус. – Или он ещё в тебе?

- Нет, он попрощался и ушёл. Он передал мне свою память, свой Источник и технику владения мечом и шпагой. А ещё он вручил мне свою семью.