Страница 26 из 29
" А почему бы его просто не прикончить? Застрелить?"
" Нельзя убить то, что и не живо вовсе!" — хохотнул ведун.
Весенняя влажная земля лежала пластом и поддавалась с большим трудом. Дед часто останавливался и тер руки. Капитан смотрел на нас сверху и смолил одну за одной. Наконец мы дошли до дна. Даже вспоминать не хочу то, что открылось. Меня жутко мутило, я радовался тому, что ничего не ел с вечера. А впереди были еще две могилы. В одной лежал запойный пьяница, а в другой, обложенной камнями, дворянин, что повесился от неразделенной любви. Мы погрузили их останки на телегу и укрыли мешковиной.
«Когда вы собираетесь совершить это…действо?» — поинтересовался капитан.
«На закате» — коротко ответил ведун.
Мы в молчании дошли до деревни и разошлись в разные стороны.
Провозились в Карасевке добрые полдня, от долгого копания немели руки и спина. После обеда махнули по сто грамм настойки от знакомой травницы и пошли на улицу. Стало легче. Дед сказал:
«Вот что Боря, слушай внимательно. Места тут, сам знаешь, не простые. Нашему брату всегда дело найдется. Только вот времена наступили такие, что черт его знает, что будет завтра.»
«И что делать-то?» — нетерпеливо встрял я.
«Не перебивай! Так вот, брешь нужно стянуть и запереть. Есть у меня мысли как это сделать, но насколько оно надежно будет держаться, сказать не могу. Придется тебе и всем следующим присматривать за печатью. Ибо коль сорвется она, разгневанная нечисть пачками полезет в свои угодья.»
«А что делать, если она будет сломана?»
«Повторить ритуал. Я записал, там на столе найдешь. Только смотри внимательно и все запоминай. Уяснил?»
«Уяснил», — ответил я тогда, хотя мало что понял.
Дед взял лопату и откопал землю вокруг сложенных дров. После подкатил тачку, выложил останки наверх и быстро поджег. Пока оно занималось, ведун трижды обошел костер под нос приговаривая заговор.
«Души в сумраке, идите на зов, вернитесь к своей плоти.»
Он закончил говорить и пламя взвилось выше крыши, а затем также стремительно потухло. Там, где была груда дров, запас на несколько месяцев, осталась гора черного пепла и три абсолютно белых черепа. Я долго учился, но такой сильной ворожбы никогда раньше не видел.
Ведун взял лопату и пересыпал весь пепел в тачку. Мне велел ничего не трогать. Сверху все также уложил головы и укрыл. Закат близился и мы двинулись в лес. Дед вел окольными тропами и постоянно спрашивал запомнил ли я путь.
Шли недолго, прорвавшись через сухие кусты, вышли на небольшую круглую полянку, окруженную елями.
«А почему здесь? Близко к дороге ведь. А коль кто из деревни забредет, когда по грибы пойдет?» — спросил я.
«Не забредет. Печать будет глаза отводить и сама себя скрывать. Только подновлять ее придется, подпитывать силой, каждые лет двадцать, может больше или меньше. Вот что, Борька, место это бросать нельзя ни в коем разе, следить за ним потребно. Ворожба темная здесь случиться, а тьме, сам знаешь, доверять нельзя.» — ответил дед, потом отогнал меня на край, к ели и сам стал пеплом из тачки засыпать поляну.
Как он закончил — уже стемнело. Ведун расставил черепа в центре поляны треугольником. И снова заговорил со мной.
«То, что будет здесь твориться, ты не увидишь. Ты же помнишь, что сила к тебе только после моей смерти перейдет, да и то не за раз?»
«Помню,» — пожал плечами я.
«Все помнишь?» — хитро сощурился дед.
Я кивнул.
«Добре. Тогда очерти себе круг по-за елками. Да смотри, чтоб тут не происходило, за линию не выходи! Уяснил?»
Я снова кивнул: «Обещаю».
«Все иди» — приказал он.
Я сошел с поляны, выбрал себе место, чтоб просвет был пошире для обзора, очертил палкой круг, и принялся наблюдать, выхватывать обрывки действий колдуна у темноты.
Ведун встал промеж черепов, вознес руки к небу, затем выхватил из-за пояса нож и располосовал обе руки. Я вглядывался в темный силуэт, но не мог понять, что там происходит, мне казалось, что дед с кем-то разговаривает. С кем-то с той стороны.
Я отвлекся на размышления о потустороннем диспетчере, и пропустил момент, когда деда вздернуло за руки и ноги, словно тряпичную куклу. Он издал сдавленный хрип и застонал. Я тут же вскочил и хотел было бросится к нему, как вспомнил о злосчастном круге и обещании. Кусая губы и сжимая кулаки я только и мог, что со стороны наблюдать его мучения.
Может быть это страх играл со мной злую шутку, или же все было на самом деле, но к центру поляны со всех сторон начали слетаться черные тени и исчезать, ударяясь об пол.
Я смотрел, как человек воспитавший меня страдал, распятый на невидимом кресте, и ничего не мог поделать. Время словно потеряло ход. Но закончилось все также неожиданно как началось. Незримые путы исчезли и дед мешком свалился на землю. Рядом с ним встали три черные фигуры — стражи печати. Едва запели первые петухи, они растворились в сумерках. Я понял, что простоял в кругу всю ночь, боясь шелохнуться. Наконец бросился к деду, лежащему на земле, но он был мертв.
Я довез его домой в тачке, укрыв злосчастной мешковиной. На пороге сидел и курил Гордеев. Увидав меня вскочил, от удивления даже выронил папиросу.
«Все кончено», — наперед сказал я.
«Как это случилось?» — спросил он.
«Тьма высосала его» — отчеканил, наконец осознав, что там происходило.
«Мы поможем с похоронами твоего деда. У тебя есть еще родственники? Есть куда пойти?»
«Мы не родня, а более у меня никого нет. Тетка дальняя, да та в Ленинграде.» — ответил я и упал рядом с ним.
«Тебе сколько лет?» — не унимался с вопросами военный, чем сильно донимал в тот момент.
Я ответил, что едва минуло пятнадцать.
«Пойдешь с нами?» — предложил он.
«Пойду» — неожиданно согласился я.
Я вернусь, после войны вернусь, как и обещал. Пока в силу не вошел, толку от меня нет, послужу людям по-другому. Последний дедов наказ будет исполнен. За эту поляну-печать он отдал жизнь, и я прослежу, чтоб это не было напрасно.
Глава 12
Горький дым залетал в рот и до слез жег глаза. Последняя связка тлела слишком быстро, а проход через заросли так и не открывался. Аня одной рукой подсвечивала себе под ноги телефоном, другая была занята горящим чертополохом, которым она размахивала будто кадилом, решив, что если эта трава способна отогнать нечисть от целой деревни, то и одну девушку прикроет. Нужно лишь как следует окуриться.
Она упрямо неслась вперед, хотя понимала, что это глупость, возможно, одна из самых больших в жизни. В делах потусторонних она ноль, и Святослав должен сам разобраться с треклятой поляной и монстром. С этим не поспоришь. Однако отдать жизнь, как старый колдун из дневника, ей казалось ценой непомерной. Можно что-то придумать, найти еще одного ведуна или ведьму, которые знают иной метод. Тогда времена были другие. Война и разруха — вот тварь и набрала силу. Мир изменился в двадцать первом веке: нагуглить можно все, а чего нет в интернете, того и вовсе не существует. Путь без жертв есть, нужно только поискать. Она не даст Святу совершить ритуал, чтобы самоубиться. Эта мерзкая тварь не стоит смерти неплохого человека.
Ночной лес угрожающе окружал, напоминая, что здесь ей не рады. Было тихо, даже слишком. Зловеще молчали комары. В боку закололо от быстрой ходьбы, пришлось на секунду остановиться и перевести дух. Когда дыхание выровнялось и шум сердца в ушах утих, поодаль, за стеной зарослей послышались шаги. Медленные, осторожные. Так не ходит человек. Не ломались ветки и сучья, только тихо шуршали листья.