Страница 11 из 59
Половица вновь скрипнула, но уже немного дальше, где-то в коридоре, и Марк понял — в квартиру вошел второй.
Он их заметил еще в скоростном вагоне по пути домой. В полицейской школе его научили распознавать заинтересованный взгляд среди сотен усталых полусонных глаз пассажиров вагона мегаполис-транса. Люди давно привыкли много работать на благо СОТ и жили как в невесомости, не замечая окружающий их мир. Отследить в этом человеческом вакууме интересующиеся тобой глаза для полицейского было совсем не сложно.
Эти двое действовали весьма профессионально и там, в вагоне, главное для Марка было — не выдать, что он заметил за собой слежку.
Марк вышел на своей станции, и те двое последовали за ним. Он подошел к дому и набрал электронный код. Двое прошли мимо и свернули за угол. Но Марк понимал — не для того они шли за ним от самого Центра, чтобы вот так просто пройти мимо. Он быстро вошел в квартиру и, не включая свет, приложил ухо к входной двери. За дверью послышались шаги. Он был уверен, что это именно те двое вошли в подъезд. Не теряя времени, он влез под стол, открыл пыльный подпол, спрыгнул внутрь и закрыл над собой деревянный люк. Все это он проделал быстро, без суеты и лишних движений, как когда-то в детстве, когда играл со старшим братом в «прятки».
Несколько долгих минут в квартире было тихо, и Марк уже решил, что ошибся, как вдруг над его головой скрипнула половица.
— Его уже нет, — услышал Марк низкий баритон.
Кто-то стоял в его маленькой кухне, у старого обеденного стола, прямо над ним.
— Ушел через «черный ход», — сказал второй, — и наверняка думает, что перехитрил нас.
— Он действует именно так, как мы планировали.
— Психологический портрет подтверждается. Еще в вагоне пытался выглядеть хладнокровным, — тенор второго был выше и моложе.
Послышались шаги — обладатель баритона направился в спальню. Второй сел за стол и начал шуршать бумагами. Несколько минут Марк слышал в квартире суету. Они явно что-то искали. Двигали мебель, шелестели бумагами, зачем-то включили воду в ванной. Они не торопились.
— Хотелось бы быть уверенным, что сейчас он далеко, — сказал баритон.
— Не сомневайся, Феликс, — ответил тенор. — Сейчас он кружит по району, как его и учили в полицейской школе, и уверен, что обхитрил нас. Не думай о нем. Главное, что камера внешнего наблюдения у подъезда зафиксировала его возвращение домой. А все остальное не имеет значения.
— Ты, Хромой, конечно, парень бравый, — раздраженно сказал баритон, — но давай ты не будешь мне рассказывать, о ком мне думать, а о ком нет.
Марк вспомнил, второй, который моложе, действительно немного прихрамывал на правую ногу.
— Как скажешь, босс.
— Проехали, — буркнул баритон. — Так, Хромой, делаем дело.
Он терялся в догадках — о чем говорят эти двое? И что они делают в его квартире? Мысли путались. Сердце бешено разгоняло кровь по венам. Пальцы ног похолодели.
— Прием, — услышал Марк приглушенный голос молодого. — Вы на месте? Хорошо. Заносите «куклу» через семь минут. Да… через «черный ход». Да… все готово.
Похоже, он говорил по коннектофону. Такая редкость была доступна не многим. Сразу после войны СОТ в целях безопасности полностью запретил населению пользоваться мобильной связью, оставив лишь проводную для общего пользования, с узаконенным прослушиванием всех разговоров. Беспроводная радиосвязь была лишь у полиции и у армейских, а служебными мобильными коннектофонами пользовалось только высшее руководство госучреждений, высокопоставленные чиновники, лица приближенные к Совету и сотрудники УБ.
«Неужели они из Безопасности?»
Марк впился онемевшими пальцами в деревянную перекладину под собой. Старая доска предательски скрипнула, и у Марка перехватило дыхание. К счастью, незваных гостей рядом не оказалось. Они были в прихожей и о чем-то говорили в полголоса. Марк напряг слух, но слов было не разобрать. Он лишь услышал, как трется по полу его квартиры что-то тяжелое и громоздкое. И еще услышал шаги. Но не тех двоих. По полу стучали армейские берцы. Тяжелыми железными набойками на каблуках они издавали неповторимый глухой металлический стук. Такой стук Марк не мог спутать ни с чем. Точно так же когда-то по старому дощаному полу их квартиры стучали берцы его старшего брата Алексея, когда он пришел после ранения в отпуск. Тогда пятилетний Марк также как сейчас, затаив дыхание, сидел в подполе среди стеклянных банок с вареньем, а старший брат ходил по кухне, стуча армейскими берцами по полу, со словами: «Где же ты, Маркус? Куда ты спрятался, партизан!» И весело смеялся. Алексей давно знал, подпол — любимое его место для «пряток», но делал вид, что ищет, и намеренно топал берцами, стуча железными набойками по половицам, прямо над головой еле сдерживающего смех младшего брата. Тогда Марк видел его в последний раз.
Берцы простучали прямо над головой, и вслед за ними над Марком по полу прошуршал какой-то тяжелый баул. Там наверху, явно тащили что-то в спальню.
«Что они там затеяли?» — Марк напрягся.
Вдруг монотонную возню разорвал громкий звонок. Звонил телефон на столе, прямо над люком. Тут же послышался глухой удар об пол и полукрик-полушепот Хромого:
— Аккуратней, черт!
— Спокойнее, — прошептал баритон явно тому, в берцах, — держи себя в руках. Где вас таких набирают. Хорошо, что первый этаж.
Звонок прозвенел трижды. Затем раздался щелчок и Марк услышал свой голос:
«Здравствуйте. Если вы слышите меня, значит я еще на службе. Оставьте свое сообщение после сигнала. Пока».
Телефон длинно пискнул и из динамика послышался приглушенный, но хорошо различимый голос Розы:
— Здравствуй, Марк. Рапорт о твоем отпуске подписан. Поздравляю. Надеюсь, отдых пойдет тебе на пользу, и ты перестанешь видеть пришельцев.
Роза как-то невесело хмыкнула, помолчала и добавила:
— Марк, обязательно сходи к врачу. Я беспокоюсь. Ну, пока.
С минуту в квартире повисла тягучая тишина. Марк замер. В этой мертвецкой тишине был слышен лишь стук его сердца, на удивление спокойно отбивавшего свои шестьдесят ударов в минуту. Он перестал прислушиваться к тому, что происходит наверху и внутренним взором оглядел себя.
Пот ручьями стекал со лба. Во рту пересохло. Пальцы онемели. И все же он был удивительно спокоен. Только сейчас Марк отметил, что лежа в этой многолетней густой пыли, он ни разу не попытался чихнуть. И только подумав об этом, он судорожно сжал обеими ладонями нос и рот, сдерживая предательские спазмы.
Минуту он боролся с желанием, пока инстинкт самосохранения не победил потребности организма.
Наверху было тихо уже очень долго.
«Неужели ушли?» — подумал Марк.
Он поднял было руки к люку, как вдруг опять услышал хорошо знакомый баритон:
— Все, пора. Уходим. Забери кассету из автоответчика.
Недолгое шуршание на столе, а затем грохот трех пар обуви кувалдой ударивший по барабанным перепонкам. Сначала армейские берцы громко простучали прямо над Марком, затем, немного в стороне, проковылял, подтягивая правую ногу, хромой и последними, в самом конце, широкие шаги обладателя баритона, таинственного Феликса. Трое шли к выходу.
На мгновение все стихло. И тут Марк услышал глухой стук входной двери и щелчок замка. Убэшники и военный в берцах ушли из его квартиры. Марк сделал глубокий вдох, задержал дыхание, а затем медленно и протяжно выдохнул весь воздух из легких. И все же он все еще не был готов выйти из своего убежища. Он лежал в пыли старого подпола и считал до ста. Счет успокаивал, и восстанавливал силы. Эту привычку он вырабатывал годами, и теперь всегда, произнося слово «сто», приходил в себя. Сейчас время работало на него. Сейчас время было его союзником.
«Они даже не пытались меня найти, — вдруг пронеслось в его голове. — Здесь что-то не так».
Еле уловимый запах защекотал ноздри.
«Что может означать этот визит? То, что они из УБ, в этом нет сомнения. И не только из-за наличия у них спецсвязи. Так работать может только УБ. Спокойно и хладнокровно. Следуя инструкции».