Страница 59 из 80
В кромешной темноте её ноги уткнулись в нары. Ощупала — дерево оказалось гнилым и мокрым. И всё-таки она легла. Теперь эти нары станут единственным её утешением. На них она и умрёт.
Удивительно как люди относятся к тем, кто наделён властью. Стоит звёздам по-иному расположиться на небе, как беспрекословное почитание сладкоголосых льстецов, кто только вчера пел своим королям хвалебные оды, тут же сменяется крайним пренебрежением и безжалостной ненавистью к своим бывшим патронам. Стоит чуть усомниться в богоизбранности носителя власти, как головы небожителей, кого ещё вчера ставили в один ряд со святыми, сегодня уж наколоты на пики и таращатся выклеванными глазницами за горизонт. Некогда верные соратники только и ждут удачного случая всадить нож в спину своего властителя, а когда-то преданным вассалам ничего не стоит сказать после: «Во имя народа мы обязаны были сделать это». И делают. Безжалостно вешают правителей, кому раньше служили верой и правдой, рубят головы тем, кого вчера обожествляли и возводят на трон новых владык, тех, что повесят позже, произнеся перед казнью неизменные три слова: «Во имя народа».
И не важно твоё расположение к этому народу, любишь его либо ненавидишь, конец всякого правителя похож как две капли воды. Разница лишь в методах: виселица, топор палача или яд. И после полное забвение. Её деда отравили, отец погиб на пиках предавших его гвардейцев, а дядя Хор четвертован остатками собственной армии. Так же как и её некогда верная армия по науськиванию коварного Иеорима в одночасье презрела свою королеву. И в этом-то весь парадокс.
Измена отрезвляет. Наверняка, сейчас генералы, преданные ей в свое время, мысленно убеждают себя, что поступили верно. Среди них есть бесстрашные, но недалёкие умом. Верность и вера — что может быть ненадёжней такой основы для преданных дураков? Большинство слепо верит словам хитроумного старца и надеется, что Единый поможет ей. Глупцы! Бог никогда не помогал своим наместникам на этой грешной земле. Даже лоснящемуся от жира, впечатлительному дядюшке Лигорду, который без слёз не мог смотреть, как кухарка отнимает голову у курицы, Единый не очень-то помог достойно уйти в мир иной. И если ей повезёт выжить — хотя такое вряд ли случится — это не будет божественным провидением. Скорее наоборот, она выживет вопреки воле Единого, больше благодаря чёрной магии Зверя, нежели божьему промыслу Неба.
Вот только дядя Лигорд… Всё-таки этот безудержный хоровод королевских смертей имел один изъян. Добряк Лигорд умер в собственной постели. Хотя так как в последний год жизни он мучился ожирением и подагрой, уж лучше в петлю или под топор.
Гера улыбнулась, вспомнив, как в её девичестве смешливый дядя Лигорд за ярко оранжевый цвет её волос ласково величал свою племянницу Солнышком. В Герании ей дали совсем иные прозвища. Видимо старик Лигорд не научил юную последовательницу основам мудрого правления, ежели теперь ей придётся закончить свою не такую уж долгую жизнь в этом сыром подземелье, в катакомбах отчего дома. Рыжее Солнышко закатилось за горизонт, и уже никогда не будет сиять на небосклоне. Как был прав дядя Лигорд, настойчиво повторяя племяннице: «Поступай с людьми так, как хочешь, чтобы они поступали с тобой». Бесспорная истина, которой она пренебрегла — именно поэтому сейчас здесь, в темноте, среди холодных каменных стен.
Дядя, заменивший ей отца, оставил о себе добрые воспоминания. И не только у неё. Вся Отака, от берегов Сухого моря до Грани, где кончается мир, много следующих лет будет с благодарностью вспоминать своего мудрого гурмана Лигорда Отакийского. Ещё в молодости он распорядился построить разработанную Эсикором и другими учёными мужами систему искусственного орошения южных неплодоносных почв и теперь в центре пустыни Джабах отакийские земледельцы собирают по два урожая в год. Скудная на полезные ископаемые южная земля стала самой дорогой во всём Сухоморье. Дальнейшее развитие науки ознаменовалось массой удивительных открытий. Сам дядюшка за свою долгую жизнь изобрёл множество невообразимых доселе механизмов: ветряную мельницу, что за день сама, используя лишь силу ветра, перемалывала зерна со сколькими не справились бы и сотня мукомолов; колёсный плуг, основательно облегчивший труд пахарей; ещё обожжённый в печи глиняный кирпич, для замены строительного камня, привозимого купцами из заморских каменоломен. Что уж говорить о беспримерном развитии ремёсел, архитектуры, книгопечатания, философии, культуры и различных искусств.
За эти заслуги отакийцы его величаво нарекли Лигорд-Маг, тем самым возвысив до уровня Единого. Прозвище отличное от того, как сейчас называли её. В борьбе между воспитанием дяди-созидателя и родной кровью разрушителя-отца победила отцовская кровь.
Что именно наследница Тихвальда сделала соизмеримого с деяниями её достойного родственника? Что оставит после себя? Ненависть? Обиду? Выжженную землю предавшей её родины? Какой запомнят её потомки? Королевой Герой — Объединительницей Сухоморья или Хозяйкой Смерти и Отакийской Сукой?
Её отец Тихвальд — Кровавый Тиран, дядя Лигорд — Мудрый Созидатель, а она, бывшая королева Гера теперь просто — Отакийская Сука, которая захлебнулась собственной местью. Сука — не лучшее прозвище для королевы. Уж лучше зваться Хозяйкой Смерти. Хотя и это имя рано или поздно привело бы её к такому концу. Сукой кличут тебя либо Смертью — результат один — тебя ненавидят и боятся одинаково, а это самое отвратное зелье. Но что поделать — она сама выбрала этот путь. Унижение и смерть — вот цена наследной королевской крови.
Мысли о смерти совершенно не пугали её. Она выдохлась в своей злобе на оставшийся там наверху мир и теперь где-то в глубине души бессознательно стремилась умереть. Разве может быть иным конец у той, кого прозвали Хозяйкой Смерти? Но если случится так, что ей всё-таки удастся разорвать этот порочный круг семейных смертей, она самолично выпустит из своих жил всю эту багровую адскую кровь Тихвальда Кровавого. Избавится от ставшего ненавистным сенгачьего семени!
Ей не хотелось умирать ни сукой, ни олицетворением смерти. Хотелось уйти из жизни обычной женщиной, тщетно мечтавшей о призрачном счастье, которому не суждено было сбыться. И сколько судьба не отмерит ей дней жизни, пусть даже здесь, среди подвальных крыс, единственных обитательниц отцовского подземелья, впредь никто не назовёт её ни Сукой, ни Смертью. Потому что для тех, кто наверху она уже умерла, а о мёртвых либо хорошо, либо ничего. Из хорошего она оставила только детей. Оставила детей…
Может, не стоило герцогу Гарсиону выкупать её у пиратов? Жители острова Гук охотно брали украденных чужеземок в младшие жёны. Там она бы вышла замуж за какого-нибудь бородатого островитянина, прошла бы обряд Лунной Дороги и прожила бы с ним в рыбацком посёлке до конца своих дней, потроша рыбу, чиня снасти и почитая Луну в вечном ожидании возвращения мужа из пиратских набегов. И случись так, что парусник с чёрным флагом на корме привез бы домой проткнутое стрелой тело мужа, легла бы рядом и с улыбкой на устах вместе ушла бы на небеса. Достойная смерть. Может это и есть удел любой женщины — ждать, любить и верить? И тогда бы у неё были бы собственные дети. Но так не случилось, видать сама судьба уготовила ей растить чужих…
Она вспомнила о Брусте и слеза скатилась по горячей щеке. Думая о сыне, представила хриплый, скребущий как железом по стеклу голос Иеорима: «Мне чрезвычайно жаль, мальчик мой, но нам стоит смириться. Так же как и пять лет назад твой отец, теперь и королева-мать не справившись с взятой на себя ответственностью, тронулась умом. Она была достойная женщина, потому Единый призвал её к себе, взвалив все заботы о Сухоморье на наши с тобой плечи».
Юный Бруст пошёл в своего полоумного отца, потому не станет исключением и когда придёт время, закончит жизнь так же, как её закончили все в их проклятом роду. Хотелось, чтобы это случилось безболезненно. Пусть лучше она примет все мучения и унижения за их обоих.
Она вспомнила о Гертруде и подумала, что девочке стоило всё рассказать раньше, до похода в Геранию. Гертруда давно выросла и должна всё знать о себе. Гера вспомнила, что как-то пыталась это сделать и уже подбирала нужные слова, время и место, но не сложилось. И теперь уж не сложится никогда. Что будет с бедной девочкой? Вся надежда на могучего Йодина. Слабая надежда…