Чёрные лебеди

Её схватили за рукав. Кровь струилась из сломанного носа, левый глаз заплывал, нестерпимо ныло плечо, принявшее удар о стену.

— Разрази меня гром! Девка! — выкрикнул кто-то в её разбитое лицо.

— Ты ей чуть мозги не вышиб, — противно хохотнул другой.

— Если они есть.

— Вроде северянка. Жива? — человек опустился на колени, заглянул в приоткрытый, наполненный слезами правый глаз. Левый быстро превращался в сплошной кровавый синяк.

— Э-эй! — её снова дёрнули за рукав.

— М-м… — вырвалось из залитых кровью губ.

— Жива, сучка, — сиплый весело крикнул кому-то вглубь хижины.

— Оставь её. Пусть подыхает, — раздался в темноте голос Грина.

Еле двигая рукой, Грязь столкнула с плеча упавшую на него полку, приподнялась, упираясь ладонями в стену. Потянулась и застонала от пронзившей всё тело боли. Сплюнула тёплую кровь, обернулась к печи:

— Ме-че-ный, — позвала непослушными губами.

— Гляди, и то, правда! Меченая тварь! — лучник, наконец, рассмотрел лицо связанного им человека.

— Нет, ты послушай, — не унимался сиплый, — я вроде видел её в лагере твоего брата.

— Обознался, — обронил Грин, не переставая рыться в найденных мешках. — Крысиное чрево, и здесь ни медяка!

— Нет, вроде она. Может заложница? Держат здесь для, ну… как девку?

— Плевать, — верзила лихорадочно вытряхивал на пол содержимое мешков. По деревянным доскам с удивительно разнообразным звучанием стучали сухие коренья, беличьи тушки, выбеленные кости, когти и зубы. — Что за напасть?

Его усы топорщились от негодования. Отшвырнув ногой выпавший из мешка продолговатый, пожелтевший от времени овечий череп, Грин, в конце концов, обратил внимание на сиплого.

— Чего тебе? — Казалось, он так и не понял, о чём тот говорил до этого.

— Так может, держат её… — сиплый начал заново, но Грин жестом остановил его, забросил пустой мешок под стол и подошёл к прислонившейся к стене полуживой северянке.

— Нужна тебе одноглазая?

— Ну… — утвердительно протянул сиплый. В бороде блеснула нитка слюны, — подбитый глаз мне особо не нужен, а кое-что другое сгодится в самый раз.

— Забирай, — коротко отрезал Грин тоном, словно северянки не существовало вовсе.

Сиплый похотливо облизнулся, быстро огляделся, не смотрит ли кто, и рванул на пленнице рубаху. Треснула ткань, обнажив белую кожу. Синелесец проворно воткнул в разорванный ворот свою морщинистую ладонь, сплошь покрытую островками мелких жёстких волос, и в уголках его перекошенного от предвкушения рта выступила противно-тягучая слюна. Грязь почувствовала, как шершавый палец коснулся соска, и услышала стон вожделения. Сиплый затрясся от наслаждения, закатил глаза и всей пятернёй ухватил девичью грудь. Второй рукой с нарастающим усилием он тёр промежность своих давно нестиранных штанов. Его лицо было совсем рядом, и Грязь щекой ощущала липкое учащённое сопение. Жёсткие волосинки всклокоченной бороды касались её шеи.

— Еа-а… — постанывал сиплый.

Наконец гортанно выдохнув, он оставил в покое своё набухшее хозяйство и, упёршись тощим коленом в бедро северянки, потными пальцами коснулся пониже её заплывшего глаза.

— Ничего, — прошептал возбуждённо, — только тихо…

Волосатая рука спустилась к талии, нащупала и потянула пряжку ремня.

Грязь не различала ничего, лишь обжигающее кожу дыхание и прикосновения мерзких пальцев, оставляющих после себя следы вонючего пота. Хижина растворилась в тумане. Тело отяжелело, словно в него влили расплавленный свинец.

— Еа-а, — выкрикнул сиплый, и лицо снова обдало горячим выдохом.

Она повернулась на голос. Сломанный нос почти не ощущал запахов. Лишь горячее прерывистое дыхание. Грязь приподняла руку, потянулась к животу. Вскользь прошлась по тыльной стороне волосатой ладони, торчащей из её расстёгнутых штанов, потянулась дальше. Пальцы упёрлись в руку, что была у насильника между ног.

— Да-а, давай сама, — довольно прошептал тот, прижимая девичью ладонь к выступающему из штанов бугру.

Грязь вонзилась сиплому в промежность. Сомкнула на детородном органе свои цепкие пальцы, да так, что синелесец взвыл и невольно обхватил девичью руку, отчего та, словно клещами, сжалась ещё сильнее. Разведчица тут же отвела голову назад, насколько позволяла стена, и лбом ударила в заросшую челюсть. У сиплого лопнула губа, дыхание сбилось и чёрная борода стала мокрой от крови. Словно тисками сжимая обмякшую мужскую плоть, Грязь чуть провернула кисть и резко дёрнула на себя. Сиплый инстинктивно подался вперёд, и его нос коснулся её окровавленных губ. Не мешкая, северянка тут же остатками зубов вцепилась в мясистый кончик носа. Сиплый уже не выл, он верещал. Правой рукой наотмашь ударил в невидящий глаз. Теряя силы, Грязь судорожно сжала челюсти сильнее. Сиплый ударил снова. На этот раз кулак угодил в ухо, выбив брызги крови. Голова дёрнулась, Грязь ударилась затылком о стену. Зубы, наконец, сомкнулись, и лицо обдало вязкой струёй. Пронзительный ор оглушил, и прежде чем подскочивший Грин поверг ударом сапога её сознание во мрак, Грязь всё же успела выплюнуть кусок откушенного сиплого носа.

Она с усилием разомкнула веки здорового глаза. Второй на ощупь, словно накачанный кровью волдырь. Левую часть лица от шеи до макушки покрывала сплошная корка из спутанных волос густо измазанных засохшей кровью. Оглохшее ухо забито кровавой пробкой. Хотелось вздохнуть, но вздох не получался. Сломанный нос отдавал тупой болью.

Она коснулась бедра. Кожаные штаны пропитались кровью, внизу живота жар. Напрягла оставшийся слух, и в звенящей тишине услышала гремучее мужское сопение. Спали прямо на полу. Пошарила перед собой рукой — никого. Перевернулась на живот и поползла к печи, подтягиваясь на локтях. Ладонью наткнулась на черепки разбитого кувшина и руку обожгла боль. Острый осколок впился в кожу, сделав глубокий порез. Поползла дальше, чувствуя, как по руке течёт кровь.

Совсем близко натужное сопение. Грязь узнала его. Присмотрелась, насколько позволяло зрение. Различила приоткрытый рот в обрамлении курчавой бороды, на месте носа пропитанную чёрной кровью тряпку. Спящий сипло постанывал, дёргая губой.

Не задерживаясь, поползла дальше. Предательски скрипнула ветхая половица, заставив затаиться. Кожей чувствовала впереди тепло остывающей печи. На сером фоне чернел силуэт — человек спал, прислонившись к печной стенке. Грязь двинулась дальше и вскоре наткнулась на широко расставленные ноги. Лесоруб буркнул что-то нечленораздельное. Девушка замерла, не решаясь двинуться дальше. Но человек не проснулся. Подогнув под себя ногу, второй дёрнул во сне и коленом чуть не угодил в её ноющее бедро.

Обогнув выставленную ногу, Грязь поползла дальше. Протянув вперёд руку, коснулась тёплого металла топочной дверцы. Тяжёлая дверца, чуть скрипнув, отворилась, и слезящийся глаз различил оранжевый отсвет тлеющих в топке углей. Пошарив, добралась до зольника. Ощупала решётку. Помнила, как лучник цепью привязывал к ней Меченого. Цепи на решётке не оказалось.

Вблизи зашевелились. Кто-то перевернулся во сне.

— Меченый, — шепнула Грязь, и её сердце заколотилось.

Человек не шелохнулся. Она подползла ближе, ледяными пальцами коснулась его плеча.

— Эй, Меченый, — чуть толкнув, позвала на этот раз громче.

Ответом снова была тишина. Человек лежал на спине, и казалось, даже не дышал. Приподнявшись на колени, легонько провела ладонью, в поисках дыхания. Пальцы тронули холодный металл кольчуги, и девушка напряглась, вспоминая, была ли кольчуга у Меченого. Рука продолжила движение. Пальцы достигли лица, почувствовали еле уловимое движение воздуха, коснулись колкой щетины и, не нащупав на щеке клейма, увязли в густых усах.

От неожиданности девушка вздрогнула. Мысль молнией пронзила её: перед ней верзила Грин.

Тело ударила дрожь. Спазм стремительно передавил горло, и её вырвало прямо на грудь спящего. Быстро одёрнула руку, и та безвольно упала на пол. Звякнуло. Ладонь упёрлась во что-то твёрдое. Пошарив, нащупала навершие гарды. Пальцы тут же ухватили рукоять и мгновенно сжались.