Страница 7 из 9
Лиса
Я оделась, привела себя в порядок, села в кресло и начала думать, что я буду здесь делать? Неужели буду безвылазно сидеть здесь, в этой золотой клетке и ждать часа, когда это ползучее гадство наиграется? В дверь постучали, это была прислуга, принесла мне обед. После всего услышанного мне кусок в горло не лез, всё, что хотелось — это сбежать подальше ото всех этих ползучих гадов. Что император, что племянница — одного поля ягоды, уроды моральные! Ненавижу!
Я любовалась видам, что открывало окно из моей комнаты. А империя Асуров была красива. Из окна вдали виднелись горы, чуть ближе — красивый, не очень дремучий лес, а ещё ближе, увидела пруд или озеро. Вот бы сходить туда, и поплавать, наверно было бы здорово. Перед замком был очень красивый сад, правда, сад в империи Альмары мне был больше по душе. За всем этим наблюдением я и не заметила, что уже не одна в комнате.
— Что, решила объявить голодовку? — раздался сзади насмешливый голос. Я знала его обладателя, мужчину, которого с недавних пор я ненавижу всей своей душой.
— Нет, просто мне кусок в горло не лезет после знакомства со всей ваше семейкой. — спокойно ответила я, начни я орать или плакать, это его бы только порадовало.
— Что, настолько не нравимся? — в голосе послышался металл.
— Вся ваша семейка, и это место, вызывает у меня только одно чувство — омерзение.
— Омерз-з-зение говориш-ш-шь?! — прошипел змей, и выдернул меня из кресла. Развернул к себе, и я встретилась взглядом с ненавистными мне, жёлтыми глазами. — Ты забываеш-ш-шься девочка! Я терпелив, но каждому терпению ес-с-сть предел, ты меня выводиш-ш-шь из с-с-себя. Видит с-с-создатель, я хотел договоритьс-с-ся по-хорош-ш-шему, но вижу выбора нет. — продолжал он шипеть, а мне от его слов становилось жутко, и волосы вставали дыбом.
— По-хорошему? — скривилась в улыбке я. — Это вы называете по-хорошему? Вы идиот, ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО!
Я не успела понять, как оказалась на полу, а левая щека зудела от боли. По нижней губе потекло что-то и, это что-то имело запах металла. Астер стоял надо мной, сжимая кулаки. Ясно, меня ударили, впервые в жизни меня ударили по лицу.
— В общ-щ-щем так, выбор у тебя невелик. Либо ты, либо Милена. Выбирай!
Лиса
— Что значит либо я, либо Милена? — шипя, спросила я. — Что ты ещё задумал, ублюдок?
Я вытерла ладонью губу и увидела кровь, чёрт, хорошо мне её разбил. Шевелить губой было больно. Парадокс жизни, я никогда не позволяла мужчине бить себя, всегда могла за себя постоять, а тут я беспомощна против этого амбала. Что со мной не так? Почему где-то там, внутри, моя суть противиться делать ему больно?! Почему мне так больно от его слов и поступков? Почему душа плачет?! ПОЧЕМУ?!
— Что значит, «что»? — приподняв бровь, удивился он. — Ты вроде не дура, должна понять, что я имею в виду. Или мне тебе надо разжевать и всё в красках объяснить? Хорошо. Либо ты даёшь мне то, что я хочу. А хочу я тебя, целиком полностью. Только не обнадёживайся, ледышка и бревно мне не нужны. Я хочу твоей страсти, хочу, чтобы ты сходила по мне с ума и пылала в моих руках. Чтобы ты скулила и плакала от счастья, когда я тебя беру, и всегда ждала меня в своей постели. Это то, что я хочу в идеале, и ты мне это дашь. А нет, я потребую у Тогуро его дочь. Трахать я её, конечно, не буду, она ещё ребёнок, но вот руки мне никто не связывал. Представляю, как эта трусишка будет плакать и проситься к папочке домой.
— Ты больной! — я не знала, как на всё это реагировать. У него что, не все дома?! Как он себе это представляет? Что я буду скулить от радости, что меня насилуют?! — Не смей трогать мою дочь!
— Дочь? — удивился он. — И когда это произошло? А хотя… какая разница? Ты, как хорошая мать, не позволишь своей дочке страдать. Так ведь, сладкая?
Я смотрела на него и холодела от ужаса, он вообще, что такое?! У него вообще, есть человеческие чувства? Он умеет любить? Уважать? Сострадать? Что он, вообще такое?!
— Ты чудовище! — завизжала я и бросилась на него с кулаками. Ярость кипела во мне, пусть во мне нет уже тех сил, но я всё ещё военная и могу драться!
Он среагировал моментально, ещё до того, как я успела занести ногу для удара, меня опоясал его хвост и поднял над полом.
— Да! Именно такая, ты мне и нравишься! Именно такой, я тебя хочу! Дерзкая, неукротимая, страстная и безумно желанная. — шипела венценосная змея. Как я ненавижу его глаза, эти жёлтые глаза с лёгкой зеленью. Ненавижу и тону в них!
Раз я не смогла достать ногой, то дотянусь рукой и придушу эту тварь, голыми руками! Замахнулась и влепила пощёчину, попутно оцарапав себе ладонь о его зубы. Голова императора дёрнулась, и в тот же момент глаза зло блеснули, и меня отбросило от него в стену. Удар был сильный, воздух выбило. Я не могла вздохнуть, в голове гудело, а перед глазами всё плясало. Змей подполз ко мне, схватил больно за волосы, оторвал от пола, чтобы я посмотрела ему в глаза и начал шипеть ещё сильнее, с леденящими душу нотками в голосе.
— Ещ-щ-щё ни одна женщ-щ-щина с-с-себе такого не позволяла, мне бы тебя убить. Оторвать голову и выкинуть ос-с-станки в ле-с-ссу, на радос-с-сть дикому зверью! Но, разве это будет наказание? Разве так я тебя научу уважать меня?
— Уважать тебя? Ты издеваешься? — шипела я от ярости и боли. — Такой как ты, недостоин ни уважения, ни любви!
— Любви?! — удивлённо сказал он и засмеялся во всё горло. — Любви!!! Да вы её пос-с-слушайте! Не нужна мне твоя любовь! Мне хватит того, что ты пос-с-слушно будеш-ш-шь раздвигать ноги и принимать меня тогда, когда я этого захочу!
У меня шумело в голове, тело горело, ноги не слушались. Что происходит? Мне жарко, тело как в огне! А запах этой проклятой змеюки, так приятно пахнет, что так и хочется укусить эту тварь за шею и потереться об него. А потом, потом застонать от удовольствия, чувствуя его руки на своём теле. Я хочу его… Что?!!! О чём я только что подумала?! Что этот урод сделал со мной?!
— Что. Ты. Со мной. Сделал?! ТЫ, ЗМЕЯ ПОДКОЛОДНАЯ?! — заорала я!
Змей взглянул на меня, пробежался взглядом, и увидел порез на руке. Снова взглянул в глаза и хищно улыбнулся. Схватил меня на руки, подполз к кровати и кинул меня на неё.
— Вот ты и попалас-с-сь! — прошипел он мне на ухо и тут же его лизнул. Тело непроизвольно дёрнулось, а из горла вырвался стон.
Его руки сжали мои бёдра, я всеми силами упёрлась в его плечи, стараясь отодвинуть его от себя, но гору легче сдвинуть, чем эту махину! Он зарылся носом мне в шею и начал её целовать, слегка покусывая. Меня потряхивало от его прикосновений, потому что мне было так приятно… Я так хотела, чтобы это не прекращалось, и вместе с тем, ненавидела себя за то, что чувствую всё ЭТО к этому уроду!
— Ненавижу! — заплакала я. — Господи! Как же я тебя ненавижу! Будь ты проклят! Ненавижу! Сдохни, гнида венценосная!
— Гнида? — переспросил он, но тут же от своего вопроса и отвлёкся, продолжая издеваться надо мной!
Я рыдала навзрыд под ним, меня била истерика и отвращение. Потому что я не понимала, почему я чувствую всё это! НЕ ПОНИМАЛА! Я почувствовала, что меня сгребли в объятья и пытались успокоить. Эта бездушная змея успокаивала меня…
— Тише, тише, успокойся…успокойся… Брать тебя силой нет никакого удовольствия, бревно мне не нужно. И, как бы странно это не звучало, твои слова ненависти мне неприятны. Что во мне не так? Ни одна женщина мне так рьяно не сопротивлялась, и это меня ужасно бесит.
— Ты бездушная тварь! Привык всё брать силой! Угрожаешь мне дочерью, и хочешь, чтобы я была счастлива отдаться тебе?! Да ты больной! Кретин! Этого никогда не будет! Я не отдамся добровольно тому, кого не люблю, и кто не любит меня!
— Значит, ключевое слово любовь? Ясно. А знаешь, ведь я могу тебя заставить ползать у меня в ногах и вымаливать ласку. Мой яд, в малых количествах действует как афродизиак, но, это скучно и неинтересно, подчинять тебя таким способом.