Страница 6 из 20
Придя в Бове, Франсуа рассчитывал поселиться у свояченицы. Выяснилось, однако, что её дом сожгли, а её саму изнасиловали бургундцы. После этого за ней ухаживала соседка. К тому времени, когда появился Франсуа, свояченица уже, казалось, выздоровела. Она очень обрадовалась появлению близких и принялась уверять, что нужно уходить прочь – подальше от годонов и их бургундских друзей. На юг решили не идти, так как ползли слухи о непрекращающихся боях в тех местах, и пополнившееся семейство направилось на восток.
Месяц за месяцем семья Франсуа шла из Нормандии – сперва к Парижу, а затем, когда до беженцев дошли дурные вести о событиях в столице, они повернули в сторону Лотарингии. Возле Сен-Дени удалось поймать какую-то бесхозную лошадь, передвигаться стало чуть легче. Однако вскоре на беженцев напали разбойники – вероятно, слуги местного владыки – которые отняли не только лошадку, но и почти все пожитки. Удалось сберечь только несколько серебряных монет, которые жена Франсуа держала при себе. За этой бедой последовала новая: свояченица неожиданно расхворалась, у неё открылось кровотечение, и спустя два дня она умерла. Кое-как похоронив её, измученные люди направились дальше…
Франсуа рассказывал негромким, спокойным голосом, плохо сочетавшимся с содержанием его речи. Его жена баюкала младенчика и казалась чем-то встревоженной. Их дети сидели тихо и неподвижно, голодными взглядами следя за манипуляциями Изабель у печи. Наконец, Жак Дарк шумно вздохнул и несильно ударил ладонью по столу:
– Ладно! Можете пока оставаться у нас. Решайте: будете работать – нам руки нужны, а рты нас не пугают. Голодать не будете. А вот бездельников мы не терпим.
Франсуа понурился под тяжёлым взглядом хозяина:
– Д-да… конечно, я готов работать. Я многое умею. Сделаю всё, что прикажете!
– Ну – вот и договорились! Пожалуйте к столу!
Я бреду по размокшей дороге под пасмурным небом Англии. Я не знаю точно, куда иду, но меня ведёт ощущение близости того, кого необходимо найти. Англия. Страна наших врагов. А я ищу здесь друга. Того друга, который спасёт нас от врагов-англичан.
Вот он. Тот, кого я ищу. Рыцарь в серебристых доспехах, с белым оружием, на белом скакуне. Я не ошиблась, его невозможно не узнать. Попробую заговорить с ним? Он на меня не рассердится? А если и да – что же мне делать… не возвращаться же ни с чем.
– Сир Ланселот! Пожалуйста, не сердитесь на меня! Я – всего лишь простая девочка из деревни Домреми, что у реки Мёз во Франции, но мне нужно поговорить с вами! Прошу вас, помогите моему народу! Сир Ланселот, мою страну, милую Францию, губят и разоряют годоны, злые англичане! Их много, они сильны, и мы не можем с ними справиться! Сир Ланселот, спасите нас, пожалуйста!
– Жаннетт, маленькая Жаннетт! Конечно, я не сержусь, я понимаю тебя. Но, к сожалению, не в моих силах прийти к вам на помощь. Вы сами должны справиться со своей бедой!
– Мы не можем, Сир Ланселот! У нас нет оружия! Наших мужчин некому повести в бой!
– Жаннетт! Ты уже знаешь пророчество Мерлина: Францию спасёт девушка, пришедшая из дубового леса Лотарингии. Не тот ли это лес, рядом с которым вы так часто пасёте овец?
– Сир Ланселот… о ком вы говорите, о какой девушке? Ведь не обо мне? Сир Ланселот… это вы… или…
– Нет, Жаннетт! Я не Ланселот. И всё же ты меня хорошо знаешь. Мы часто встречаемся с тобой… в церкви.
«Святой Михаил-Архангел?.. Вы снизошли до обращения ко мне…»
– Святой Михаил… как же так… ведь я – всего лишь ребёнок… простая девочка.
– Именно так, Жаннетт. Францию спасёт простая девушка, пришедшая из дубового леса Лотарингии. Таково пророчество.
– Но… может быть, речь идёт о другой… простой девушке? Не обо мне?
– А о ком же тогда, Жаннетт, если не о тебе? Слишком легко сказать себе: простых девушек много, речь идёт о другой, я ни при чём, моё дело – пастбище, прялка, уборка, позже – семья. Куда труднее признать, что только ты можешь выполнить то, что не удаётся никому. Главное – поверь в себя. Пойми, что если ты этого не сделаешь, то ни у кого не получится. И вот тогда, Жаннетт, действуй без страха и сомнения. Ты сможешь, ты спасёшь Францию. Я, Святой Михаил-Архангел, обещаю это тебе. Смелее – вперёд, Жанна из Лотарингии! Вперёд – за Францию!
Внезапно откуда-то поблизости послышался женский плач. Образ Ланселота, вернее, Святого Михаила-Архангела тотчас растворился в небытии улетающего сна. Жанна проснулась. Плакала женщина – та, которая пришла с Франсуа. Жанна поднялась с постели, собираясь спросить, нельзя ли чем-нибудь помочь, но тотчас всё поняла.
Жена Франсуа плакала оттого, что только что умер её крошечный ребёночек.
Его преосвященство, епископ Бове Пьер Кошон, был буквально завален делами. Работа с Парламентом Нормандии отнимала всё время, а ведь никто не снимал с него обязанности, связанные с церковной службой. Ко всему прочему, господа англичане именно от него, скромного епископа Пьера Кошона, требовали придумать какой-то рецепт против нормандских бандитов, засевших в лесах и нападавших на солдат-островитян денно и нощно. А что может сделать бедный епископ? Кто же виноват, что этим нормандским сквалыгам жалко денег на подати, вызванные войной с мятежниками? Что им не нравится английский акцент новых сеньоров? Что они не желают простить гибель их братьев и сестёр, казнённых ненавистными им годонами?
Единственное, что утешало скромного епископа Кошона: англичане совсем недурно платили ему за услуги – тысячу ливров в год.
В те дни стояла необычайно ласковая для конца декабря погода, и молодёжь Домреми уговорилась собраться вечером поплясать – под звуки волынки инвалида-шотландца, которого превратности войны занесли сюда, на границу Шампани и Лотарингии. Катрин, к которой в последнее время проявлял недвусмысленный интерес Луи-Школяр, была непрочь весело провести вечер, а вот Жанне было не до того. Она несла домой вязанку хвороста, набранного на ближайшей лесной опушке, когда дорогу ей загородил широкоплечий светловолосый красавец Эдмон – самый завидный жених деревни, отец которого едва ли уступал в состоятельности Жаку Дарк:
– Привет, Жаннетт! Ты идёшь со мной потанцевать сегодня?
Девушка резко остановилась, отчего вязанка соскользнула с её правого плеча и едва не рассыпалась. Жанна досадливо пожала плечами:
– Вряд ли, Эдмон. У меня дела по дому.
– Что с того? Потом всё сделаешь. Пошли, потанцуем!
– Нет, Эдмон, не настаивай. Извини за прямоту: мне неприятно, что ты ходишь за мной. Ты, конечно, очень привлекателен, ну так найди себе другую девушку.
– Мне не надо другой! Жаннетт, я хочу тебя! Ты самая красивая, самая лучшая! Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж! – И Эдмон схватил Жанну за локоть. Девушка резко дёрнула рукой:
– Эдмон, отпусти! Что это такое?! Я же сказала – нет, не настаивай! Обрати внимание на тех, которые смотрят на тебя с желанием, вздыхают, им ты нравишься. Мне – нет, понятно?
– Жаннетт! Ты не должна со мной так говорить! Ты ведь обещала мне, дала слово!
Жанна удивлённо посмотрела в глаза Эдмону:
– Я обещала? Что?
– Что выйдешь за меня замуж! И твои родители согласны!
Жанна начала сердиться:
– Это неправда, Эдмон. Ничего такого я тебе не обещала. Я сожалею, что мой отец обнадёжил тебя напрасно, но принудить меня выйти замуж он не сможет.
– Как это? Ты пойдёшь против воли родителей? Ты ведь несовершеннолетняя и обязана подчиниться отцу!
– Лучше против воли родителей, чем против веления сердца. Если меня в церкви спросят, хочу ли я за тебя замуж, я отвечу «нет». Ты этого добиваешься? Извини, Эдмон. До свидания.
И, снова взявшись за вязанку, не глядя на своего незадачливого ухажёра, рассерженная Жанна поспешила домой.