Страница 3 из 11
Прочтя этот ответ, Пушкин и написал свое знаменитое «В часы забав»…
Какая-то невыразимая духовная сила, стройность были в митрополите Филарете. Он ни на минуту, ни разу в жизни не спускался с высоты своего положения. Всюду и всегда был он все тем же: величавый православный архиерей. Казалось, все, что есть мелкого, неценного в человеке, в нем было упразднено, и совершенно верно выразилось о нем одно хорошо знавшее его лицо: «Он был как бы прирожденный – архиерей».
Внешность Филарета была замечательна.
Очень маленького роста, весь иссохший, он казался на вид слабеньким ребенком; но в этой маленькой фигуре было какое-то величие, поражавшее и державшее всех в некотором страхе. На лице, изможденном подвижничеством, с глубокой печатью постоянной упорной работы мысли, блистали чрезвычайной силой проницательные живые глаза, взгляд которых трудно было вынести.
Когда он служил, было что-то необыкновенное в тихой сосредоточенности его поступи, в звуках его негромких возгласов.
Он был истинный монах, строгий аскет в жизни и своих вкусах.
Сколько он спал, как рано вставал, – о том никто не знал. Уходя спать и вставая – келейник всегда заставал его за работой.
Прием посетителей, епархиальные дела, обширная переписка, частые служения, подготовление проповедей, отдых, состоявший в чтении газет и журналов, за которыми митрополит следил как за отголоском жизни, – все это занимало непрерывно весь день до глубокой ночи.
Имея особое чувство благоговения к при. Сергию, он любил уединяться в его лавру, где он был, по сану митрополита Московского, настоятелем. В окрестностях ее он устроил Гефсиманский скит, где и находил время от времени успокоение душе, жаждавшей сосредоточенного уединения с Богом, но обреченной на разнообразие и волнения обширнейшей кипучей деятельности и постоянные сношения с людьми. Здесь он мечтал и быть схороненным.
Московский народ окружал митрополита величайшею любовью. Толпы народа ждали всякое его служение благословения его, и он неспешно, вглядываясь во многих своим проницательным взором, осенял каждого крестным знамением.
Многие имели особую веру в силу этого благословения и молитв и видели над собою необыкновенные подтверждения этой веры.
Бесконечно милосерден он был к бедным, окружал самой теплой заботой своих родителей, и особенно мать, умершую в самых преклонных годах. Он поселил ее неподалеку от своего Троицкого подворья, покоил ее и почитал, и имел счастье наслаждаться в своих сложных занятиях ее бесхитростной привязанностью почти всю свою жизнь.
За год до кончины был торжественно отпразднован беспримерный юбилей 50-летия его архиерейского служения, и в бездне приветствий со всех концов России и из чужих краев помянуто все то значение, какое приобрел Филарет для русской Церкви.
Незадолго до кончины явился в видении митрополиту его отец и сказал: «Береги 19-е число».
19 ноября 1867 г., в воскресный день, митрополит с особой бодростью и одушевлением совершал литургию в своей домашней церкви. Через несколько часов он безболезненно отошел в вечность.
Вся Москва сошлась на поклонение усопшему, который был перевезен в Троицкую Сергиевскую лавру и схоронен в Церкви Святого Духа.
Много случаев доказали, как при жизни митрополита Филарета, так и по смерти его, ту помощь, какую духовная его сила оказывала людям.
Вот несколько из них.
Девочка восьми лет была расслаблена и не могла ходить. Недалеко от их дома митрополит должен был служить, и мать больной решила везти ее на службу. Девочку внесли в церковь и посадили на стул, а когда митрополит стал благословлять народ, и ее поднесли на руках. Получив от него благословение, она могла встать на ноги, вышла с помощью других из церкви и вскоре совсем окрепла.
Другая крестьянская девица с 7 лет сделалась немой. Ей было 20 лет, когда родственники привели ее к митрополиту Филарету, находившемуся тогда в Гефсиманском скиту. Митрополит спросил немую, как ее зовут. Мать ответила за нее: «Марья».
– Я не тебя спрашиваю, – заметил он, – и опять повторил вопрос. Немая отвечала: «Марья». Затем митрополит велел ей повторять за ним молитву Господню. В первый раз она повторила ее туго, во второй – совсем легко. И с тех пор говорила свободно.
Г-жа Б. страдала ногами и два года не могла ходить. Она хотела просить митрополита Филарета помолиться за нее и приказала везти себя на Троицкое подворье. В покои митрополита ее внесли на простынях. Выслушав ее просьбу, митрополит сказал ей: «И вы молитесь со мною». Он взял икону и медленно стал ею благословлять больную. В то же время она почувствовала крепость в ногах и встала.
С лестницы она сошла без помощи, твердой поступью, к изумлению сопровождавшей ее прислуги.
Дочь московского купца Е. в 1850 г. страдала сильным ревматизмом всего тела; никакие врачи ей не помогали, даже лежать она не могла, а все сидела.
В ночь на 3-е марта мать больной видела во сне митрополита Филарета молящимся над ее дочерью. Она отправилась на Троицкое подворье и просила митрополита помолиться за дочь.
Чрез три часа больная, которой мать рассказала о посещении митрополита, почувствовала себя лучше; в первый раз после трех недель легла и уснула, спала более полусуток. Она видела во сне митрополита, благословлявшего ее, и наутро встала, сама прочла утренние молитвы, и вскоре совсем оправилась.
16 октября 1849 г. митрополит исцелил 4-летнюю дочь купца Е., ничего не говорившую и все плакавшую. Она прочла ему молитву – «Богородице Дево, радуйся» – и выздоровела.
Одна женщина, у которой муж пил запоем, ходила к митрополиту просить его, чтобы он помолился за ее мужа, но она не была допущена прислугой. Ей посоветовали тогда объяснить свою просьбу, подходя в церкви под его благословение. Так она сделала, и муж ее вскоре перестал пить.
Известный писатель по истории Русской Церкви граф М. В. Толстой, будучи болен тяжкой болезнью, видел во сне митрополита Филарета. Митрополит исчислял ему разные его забытые им грехи, разъяснял неясные обстоятельства жизни, напомнил, что недавно он проезжал через один древний город, не поклонившись почивающим в нем святым: «Ты не почтил их, а они о нас молятся». Затем прибавил, что он не умрет от этой болезни. Жена графа отправилась к митрополиту и привезла от него икону Спасителя. Больной с этого дня стал поправляться. И именно с этих пор занялся описанием жизни святых и мест, ими прославленных, – труды, которыми он принес много пользы.
У вдовы лютеранки единственный сын – студент университета – заболел чахоткой; врачи объявили, что он безнадежный. Одна знакомая ее посоветовала сходить к Филарету, говоря, что многие больные выздоравливают по его молитвам. Поговорив с матерью, митрополит сказал: «Не скорбите: Господь милосерд!», спросил имя больного и сказал ей: «Будем молиться вместе!»
Дома вдова застала сына спящим, далее – он стал поправляться, и скоро совсем выздоровел.
В одной дворянской семье брат и сестра были различного мнения о митрополите Филарете. Раз зашел между ними разговор о прозорливости его, и брат объявил сестре, что испытает на деле эту прозорливость. Одевшись бедно, он отправился на Троицкое подворье и рассказал митрополиту, что над ним стряслось несчастье: сгорело его поместье и он находится в крайности. Тогда митрополит вынес пакет с деньгами и подал ему со словами: «Вот вам на погоревшее имение». Вернувшись домой, он с торжеством рассказал все сестре, которая этим была очень огорчена.
На другой день пришло известие, что в тот самый день и час, как он был у митрополита, был пожар в его имении, и на ту именно сумму, какую дал ему митрополит… Пораженный, он немедленно поехал к нему и все рассказал ему.
Вот что случилось с известным торговым деятелем В. А. Мед-вым.
В январе 1868 г. он возвращался в Россию по Каракумской степи из Кокана, куда ездил по торговым делам. Его сопровождал один русский и проводник-киргиз. Ехали на трех верблюдах. 15 января поднялся ужасный буран, мороз доходил до 40, дорогу занесло. Метель слепила глаза. Всадники и верблюды дрожали от холода. Они потеряли не только дорогу, но и направление, по которому надо было ехать, и плутали более 12 часов. Наконец верблюды остановились и жалобно кричали. Тоска страшная овладела людьми. Проводник предсказывал гибель. Его слова подтверждались валявшимися по сторонам дороги костями и скелетами… Тогда М-в предложил спутникам помолиться Богу о помощи и предаться Его воле… Молясь, он вспомнил Москву, свою родину, покойных своих родителей, близкого к ним митрополита Филарета (о смерти которого он еще не знал и у которого пред выездом принял благословение). Горячо помолившись, он прислонился к верблюду, и стал забываться. И тут ему представилось такое зрелище.