Колодец Анбу

– Не знаю, каким чудом, но я выжил. Я очнулся и увидел огонь до небес и черную выжженную землю. От растительности не осталось ни следа, как и от моей скромной хижины. Озеро наполовину обмелело, а оставшаяся вода кипела и бурлила от царившего кругом невыносимого жара. Горло мгновенно пересохло, а дышать было больно от раскаленного воздуха. Глаза слезились от едкого дыма, но, несмотря на все это, я все равно смог рассмотреть, что случилось. Они упали с неба прямо на берег моего озера: сын с отцом. Владыка тьмы и его наследник. Отец был невероятно ужасным и злобным, так что я старался не попасться ему на глаза, а его отпрыск… Он был запечатан в огроменный черный гроб! Властелин сразу же куда-то ушел, ему вообще было все нипочем: падение, огонь… Остались лишь я и божество в гробу. Ему было больно – он бился внутри в попытке вырваться наружу, кричал и молил о помощи, а из щелей гроба текла на землю его раскаленная кровь.

Анбу говорил столь проникновенно, что боль заточенного бога словно витала в стоячем воздухе мрачной пещеры. Это была и его боль!

– Мне было его жаль… Я просто хотел ему помочь… Я не мог иначе! – вдруг рявкнул Анбу, придя в необъяснимую ярость от собственного сострадания. – Я пытался вскрыть гроб, но все мои усилия были тщетны. Это было просто невозможно! Тогда я попытался хотя бы облегчить его муки. О! Ты бы слышал, как неистово он кричал. Лишь самая бессердечная тварь осталась бы равнодушной. Вот этими руками я начал носить несчастному воду из кипящего озера и поливать его раны сквозь щель в гробу. Ты скажешь, что я спятил и никакая это не помощь, а скорее пытка. Да, это так, но тогда я сам горел в бушевавшем всюду огне и, мягко говоря, был сам не свой и плохо соображал. В бесконечных вихрях лютого пламени это казалось единственным выходом, единственным, что я мог для него сделать просто потому, что это была вода, а уже какая она – неважно.

Водный дух робко встрепенулся, словно само упоминание родной стихии дало ему сил. Это слабело наложенное Анбу на поверженного противника, помимо магии вечной темницы, цепенящее заклинание. Но царь подземного мира не зря потратил так много сил, чтобы теперь позволить обезьяноподобному оклематься. Без промедлений и колебаний Анбу нанес сокрушительный удар лежачему врагу по голове, выбив из него весь дух, так что тот вновь растянулся на водной глади без чувств.

– Мне было горячо, мне было больно, а узнику гроба ничего не помогало, но я не сдавался. Застланный черным пеплом берег стал скользким от стекающей в озеро крови бога, и я постоянно поскальзывался и падал, падал, проливал воду, но продолжал попытки помочь несчастному, не считаясь с собственной болью. А он все кричал… Черти, как он кричал! Но потом вернулся черный повелитель. Он забрал сына, и больше я их не видел, – Анбу вновь сделал паузу, то ли снова слишком глубоко окунувшись в пучину воспоминаний, то ли хотел убедиться, точно ли недругу хватило одного удара.

Но в итоге оказалось ни то, ни другое. Бог земли вновь достал свою вожделенную флягу, некогда заполненную загадочной жидкостью, имеющей очень… странное воздействие на своего хозяина. Анбу в очередной раз жадно облизнул ее, но уже, похоже, без каких-либо иллюзий относительно ее содержимого. Зачем он это делал, на что рассчитывал? Непонятно. Быть может, просто по привычке? Неважно. Но Анбу точно полегчало даже от этого.

– Как и прежде, я остался один, но уже без дома, без леса, без озера, лишь пепелище… И тогда меня одолела собственная боль и жажда. Особенно жажда! От озера к тому моменту осталась лишь жалкая лужица мутной черной воды, смешанной с кровью бога, пеплом и грязью. Эта жгучая смесь кипела, бурлила и вообще выглядела просто отвратительно, но я рад был даже этому. Я припал на четвереньки к этой лужице и пил, пил, пил! И мне все было мало. С каждым глотком я чувствовал, что становлюсь сильнее, что я хочу еще! Я просто не мог остановиться. Именно так я сам стал богом.

– Я-то тебе зачем? – жалобно проскулил пленный дух, вновь придя в себя.

Чары шакалоголового по-прежнему сковывали повелителя воды, так что он мог разве что еле-еле шевелить языком, не больше. Анбу же на этот раз смилостивился и не стал избивать узника и вообще хоть как-то реагировать на то, что он пришел в себя. А может, он и вовсе оклемался именно по воле тюремщика?

– Как ты, наверное, понял, мой бич – жажда! – злорадно ухмыляясь, наконец раскрыл свой интерес владыка подземного царства. – Но моя жажда не простая, ведь я испил воды с кровью наследника Черного Престола! И как ты понимаешь, чтобы утолить свою жажду, мне нужно пить ту же воду. Она не просто волшебная, она могущественная и не может ни закончиться, ни высохнуть. Она всегда самовосполняется! Моя беда в другом – вожделенная влага постоянно просачивается вглубь земли. Она впитывается в сами кости мира и вечно утекает от меня все глубже и глубже! Она мучает меня, заставляет все время рыть землю в надежде «догнать» хоть чуть-чуть все время утекающей влаги. Все мои слуги роют вместе со мной. Всегда! Мы все гонимся за ней. Понимаешь?! Но если бы у меня была сила повелителя воды, я бы смог заставить ее течь в другую сторону: не вниз, а вверх… А там, глядишь, быть может, я бы вновь смог увидеть солнце!

В гроте вновь воцарилась всепоглощающая тишина. Она сочеталась с кромешной тьмой и начинала давить на любого, кому не посчастливилось в ней оказаться, осознанием безнадежности и беспросветности будущего. И Анбу предоставил своей жертве возможность всецело проникнуться сей скорбной атмосферой и осмыслить услышанное.

– Ну что, ты готов помочь незнакомцу так же самоотверженно, как и я?..

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Помолвка!

Несмотря на обилие дневного света, проникающего в тронный зал через окна, расположенные прямо под высоким потолком, внизу было темно. Все факелы и жаровни были зажжены, чтобы хоть как-то исправить ситуацию. Мелькающие и подрагивающие в полумраке силуэты собравшихся в зале людей казались черными призраками. Они шептались, нетерпеливо переступали с ноги на ногу, но старались не поднимать шума, нагнетая обстановку благоговейного ожидания.

Князь Аймунд, глава дома Мельмезидов и повелитель окрестных земель, как всегда, был невозмутим. Его неподвижная фигура могла показаться статуей в неверном свете факелов, и лишь едва уловимое постукивание пальцем по подлокотнику трона развеивало эту иллюзию. Он сверлил своим решительным взглядом парадный вход. Впрочем, решительность его была, как всегда, напускной, которой князь извечно скрывал свою трусоватость. Доходило даже до того, что он был напряжен перед и во время еды, ведь это такое серьезное дело – прикончить каплуна и запеченного барашка, без должной силы воли с этим никак не справиться. Так что таковая мнимая напряженность повелителя была его извечным состоянием.

Но, несмотря на это, все, кто имел счастье или несчастье знать господина Аймунда достаточно близко, понимали, что повелитель начинает терять терпение. Он относится к той категории людей, которые не любят ждать, никогда и ничего. В принципе, весьма естественно для человека властного, но в целом такие люди окружающих больше раздражают, чем восхищают.

В противовес извечной напряженности Аймунда, церемониальная пантера, которую вывели в зал по такому случаю, являла собой верх безразличия ко всем и всему вокруг. Черная красавица грациозно растянулась на полу по левую руку от трона. Довольная кошачья улыбка пока что была единственной в зале. Она просто наплевательски ко всему дремала, изредка лениво приоткрывая щелки глаз, чтобы посмотреть, ничего ли не произошло, после чего вновь их закрывала.

Люди пустынь были искусны в приручении диких зверей. Посему считалось обычным делом, когда знатный человек имел собственное церемониальное животное, которое было при хозяине во время дворцовых церемоний и религиозных мистерий. Конечно, этот обычай распространялся только на людей первой величины. По традиции, в церемониях царского дома использовали львов, в то время как самые богатые аристократы во время званых приемов и ужинов задействовали других животных.