Страница 55 из 84
Потому что он исчез, и ничего после него не осталось. Ничего! Неужели и Эмме суждено вот так сгинуть на уровнях неисправной станции и никто о ней не вспомнит? Все так же будет продолжаться жизнь, так же будут ребята болтать, пробираться по коридорам, пить кофе и есть печенье. А ее, Эммы, не будет…
Это неправильно! Так не должно быть!
– Можно было бы попросить у них карты поиграть, – продолжал Коля, – но теперь они не дадут. Боятся заразиться от нас, дурехи.
– Какие карты, Коля, – медленно проговорила Эмма, – как ты можешь думать об игре? Только что мы потеряли Илью, неизвестно, что стало с Федором и Таис.
Колька остановился, обернулся. Черные глаза его оказались очень близко. Глубокие, темные, серьезные.
– Я помню, Эмма. Я помню. Я просто не хочу, чтобы ты сейчас погрузилась в депрессию, понимаешь? Нам надо продолжать жить. Держаться нам надо, ты поняла? Справиться с ситуацией, а не раскисать. Надо рассказать Кате про Илью, надо суметь утешить ее. Надо найти слова и не впасть в панику. Потому что никто нам не поможет, Эмма. Никто не придет и не поможет нам. Поэтому мы не станем думать сейчас про Илью. Мы запомним его, мы запишем его имя – у нас на базе есть специальная стена, куда мы заносим имена всех, кто погиб. Даже тех, кого не смогли вывести. Погибших гораздо больше, Эмма. И если бы мы тебя не вывели, твое имя давно было бы в том списке. Мы обречены. И каждый новый день, который удалось прожить, – он отвоеван у Моага.
Коля говорил, и его голос чуть дрожал от напряжения. Эмма вдруг поняла, что он прав, но легче от этого не стало. Наоборот, суровые слова «мы обречены» показались приговором. Действительно, кто знает, что ожидает их впереди? Сколько еще удастся прожить, прячась на Нижнем уровне?
Эмма съежилась, пытаясь сохранить тепло, чуть отстранилась от Коли и прошептала:
– Пойдем, что тут стоять…
Им повезло, они не встретили диких рядом с дверью, ведущей на базы. Но Эмма немного успокоилась только тогда, когда за ними закрылась железная дверь и Колька, отряхнув штаны, сказал:
– Ну вот мы и дома.
Ничего себе, дом теперь у Эммы. И в страшном сне такое не могло присниться. Надеяться теперь не на что, она побывала на Третьем уровне, и сомнений не осталось.
Громкие голоса слышны были даже из-за закрытой двери. Как только створка отъехала в сторону, Эмма увидела Валька, трясущего одного из младших мальчиков.
– Да оставь ты его в покое! Что ты завелся! – возмущалась Маша.
За ее спиной стояли Кристинка и второй мальчик и сердито переглядывались.
– Я уже сказал, что жрать надо аккуратно! Опять насвинячил по всей комнате! – заорал в ответ Валёк и снова тряхнул мальчишку.
– Эй! Слушайте! – сказал Коля и обвел взглядом общую комнату.
К нему тут же развернулись все, и даже Нитка прекратила шить и поднялась со ступенек. Валёк поморщился, но ничего не сказал.
– Илья погиб. Его подстрелили, – быстро произнес Коля, после добавил чуть тише: – Таис и Федор тоже не вернулись. Мы не знаем, что с ними. Они отстали, и мы их не видели.
Эмма оглядела базу, открытые двери спален, ставшие серьезными лица ребят. Только сейчас она поняла, что до последнего надеялась встретить тут Федора и Таис. Думала, что те сумели выбраться и теперь ждут их с Колей на базе.
– Федька и Тайка погибли? – вдруг спросил Валёк.
– Мы не видели. На нас напали сразу два робота. Я и Эмма ушли просто чудом. Вообще-то, если бы не вентиляционная шахта, мы бы сейчас тоже были мертвы. Мы попали в западню, за нами шел робот и впереди тоже оказался пятнадцатый. Илья бежал первым, поэтому его подстрелили сразу. А мы успели залезть в шахту.
Горько и неожиданно заплакала Катя. Закрыла лицо руками, опустилась на пол. Худые плечи ее затряслись мелкой дрожью, тонкие прядки волос упали на лоб и на пальцы. Маша кинулась к ней, обняла и что-то зашептала.
Эмма почувствовала горячий ком в горле и поняла, что не сможет сдержать рыданий. Рванулась в их с Колькой спальню, упала на кровать и прижалась лицом к родному и такому приятному одеялу. Нет конца этому ужасу, нет конца… Все только начинается…
Рядом присел Коля, погладил по спине и робко произнес:
– Все будет хорошо…
Эмма не ответила. Она оценила и его заботу, и его жалость. Только что толку? Ничего уже не будет хорошо, вот в чем дело. Ничего не будет хорошо…
База словно замерла. Весть о гибели друзей сразила всех. Не заводили своих игр мальчишки, не напевала песенки Кристинка. Только из спальни Валька доносились еле слышные звуки игры.
До самого ужина ждали, что вот-вот придут Федор и Таис, но ожидание оказалось напрасным. Накрывая на стол позже обычного, Маша негромко произнесла:
– Так и не пришли Федя и Тая.
Простая фраза, но она, точно бомба, взорвала тишину базы. Ее услышали все, и Эмма почувствовала, как оборвалось что-то внутри, заныло тяжело и нестерпимо. Не пришел Федор. Не увидит она больше его серых глаз с желтоватыми лучиками, не услышит спокойного голоса, не почувствует одобрения и заботы.
Она вспомнила, как тогда, на Третьем уровне, Таис споткнулась и растянулась на полу, и Федор кинулся к ней без промедления, без задержки. Он таким и был, этот Федор. Готов был помочь каждому, и Эмму тоже поддерживал. Но больше всего он помогал Таис. Видимо, ему тоже нравилось смотреть на нее, и ее глаза тоже нравились…
А теперь Федора нет. Эмма поймала себя на мысли, что больше переживает за Федора, чем за Илью, и вздохнула. Об Илье убивается Катя, плачет до икоты. Не успокоилась до сих пор, и Нитка все отпаивает ее мятным чаем.
Зато возле Эммы хлопотал Колька. Велел принять душ, а после сам помог завернуться в одеяло и принес горячий ужин. Две тарелки с картофельным пюре и горошком, немного консервированных абрикосов, кружки с горячим какао и пачки с вафлями.
Сказал:
– Ешь, пока горячее, – и пристроился рядом на кровать. – Вот увидишь, еще вернется Федька. Я его знаю, он всегда что-нибудь придумает. Да и Тайка не дура. Ну, подумай сама, разве может Тайка погибнуть? Вспомни, как она пырнула ножом этого дикого. Ты бы погибла, а она – нет. Тайка – страшный человек, с ней лучше не воевать.
Как ни странно, слова Коли утешали и навевали покой, сонливость и странное отупение. Эмма не очень верила его словам. Тайка, конечно, боевая девчонка, но что ее ловкость против оружия пятнадцатых? Илья даже понять ничего не успел, как погиб. Два выстрела – и много красных пятен…
Эмму передернуло, она мотнула головой и посмотрела на Кольку. Тот, видимо, все понял и тут же перевел разговор:
– Хочешь еще какао? Чайник, наверное, не успел остыть. Хотя наверняка весь кипяток из него давно выхлюпали. Вон топчутся около стола мальки…
– Почему вы называете их мальками? – Эмма задала вопрос просто так, чтобы хоть немного отвлечься.
– А как их еще называть? Малышня ведь и есть малышня. Зря на них Валька орал. Странный он какой-то, бледный и нервный.
– Я сама схожу за какао, мне надо руки помыть после абрикосов. – Эмма скинула одеяло, поежилась, сунула ноги в кроссовки и, не зашнуровывая обувь, спустилась вниз.
Рядом с раковиной стоял Валёк. Тяжело опираясь руками о стол, он слегка покачивался, опустив голову.
– Подвинься, я наберу воды, – попросила его Эмма. Пустой чайник у нее в руках казался совсем легким.
Валёк оглянулся и глухо сказал:
– Что-то нехорошо мне стало.
Он был бледным, потным и каким-то странным. Глаза, окруженные темными кругами, увеличенный зрачок, заполняющий почти всю радужку.
Эмма уронила чайник и отскочила.
– Ты что, заболел? – почти прокричала она.
Валёк мотнул головой и пробормотал:
– Я не знаю… нет, наверное…
Эмма кинулась к спальне, но на пороге уже стоял Колька. Он бегом приблизился к Вальку, обнял его за плечи и твердо сказал:
– Пошли, я помогу тебе лечь. Обопрись на меня. Если хочешь, и кофе тебе принесу или воды.
– Нет, не надо… тошнит меня что-то…