Квадратное солнце

Первым проявил активность Жан Дюпуа: он направил лошадь прямо в толпу кривляющихся танцоров. Пауль успел его остановить. Ему не понравились злобные огоньки, заигравшие в тёмных зрачках француза.

– Брат, эти люди явно одержимы бесами, дайте мне избавить их от мук. – Дюпуа сделал попытку объехать Хаузера стороной, но тот крепко держал его коня за уздечку и не дал ему довершить манёвр.

– Не стоит. Вы же знаете, мы боремся не с людьми, а с нечистью. Церковь говорит нам о том, что, впадая в такое исступление человек, может приблизиться душой к богу: не говоря уже о том, что танец помогает прогнать чуму.

– Чуму? Да вы посмотрите на них, – пока рыцари спорили, измождённые не одним десятком километров пути, плясуны миновали отряд и запылили дальше, – ничего в их плясках от религиозного экстаза нет.

– И всё-таки, не наше это дело. Поехали, нас ждёт великий магистр; нечего отвлекаться на неподобающую крестоносцам суету.

Дюпуа пришлось подчиниться. Остальные рыцари его кровожадного порыва не поддержали. Немного отдохнув, все вместе двинулись дальше.

Замок Кракасон, более известный под названием Железная Твердыня, уселся лесным чёрным жуком на самой вершине холма, опоясываемого полноводной рекой. В дополнение естественной преграде в виде реки, замок окружала двойная крепостная стена, что вкупе с природными препятствиями делало его неприступным. Небесное же покровительство ему гарантировала базилика святого Назария, стоящая прямо за стенами замка и хранившая мощи этого самого святого. В ордене Креста и Меча всё духовное ценилось выше материального. В лучах заходящего солнца замок сверкал черненым золотом, его остроконечные пики башен, украшенные стрелками окон, затянутыми цветными витражами, перемигивались радугой закатного света, невольными зеркалами освещая его тёмные стены. Изящным и грозным казался Кракасон стороннему наблюдателю, недаром орден избрал его своим домом.

Встретили отряд Хаузера тепло, по-братски. Услужливая челядь в первую очередь позаботились о лошадях, потом разместила людей в покоях замка – каждый рыцарь получил отдельную комнату для себя и комнату для оруженосца. Наёмников, ландскнехтов, сержантов, поместили в казарму, сытно накормили и напоили. Совещание, на которое был вызван первый и на конец тринадцатого века пока единственный отряд по борьбе с нечистой силой, отложили до завтрашнего утра.

Утром, после обедни, братья-рыцари собрались в зале совета ордена. Кроме них и великого магистра остальные члены совета отсутствовали, что и не удивительно: большинство из них истово верило в бога, но мало уважало материальные воплощения Нечистого на земле.

Зал утопал в розовом вине раннего утра; регалии, флаги и гербы ордена, развешанные по стенам, объёмно выпячивались, будто желая ожить и тоже принять участие в собрании. Над местом великого магистра висело серебряное распятье величиной в человеческий рост. Христос на кресте был закован в рыцарские доспехи, лишь его голова оставалась свободна от шлема, чтобы ни у кого не оставалось сомнений, кто именно принимает муки очищающего страдания за человечество. Таким отличительным символом веры пользовались лишь рыцари ордена Меча и Креста. Он служил их оберегом, наполненным глубоким сакральным идеологическим смыслом.

Бертран де Бриль встречал рыцарей, сидя в серебряном кресле, напоминающем трон, за длинным мраморным столом зелёного цвета. Магистр, мужчина пятидесяти лет, крепкого телосложения, с благородной сединой, окропившей чёрные волосы на висках и на бороде. Выглядел де Бриль суровым и неприступным, но сердце имел большое (не скажу, чтобы очень уж доброе, но способное многое вынести и не разорваться от горя), как у льва, и делал всё не только во благо ордена, но и во славу истинной католической веры – помогал страждущим, лечил неимущих, защищал церковь и самое главное – воевал с ночной жутью.

Дождавшись, пока все рыцари расселись за столом в соответствии со статусом, приобретённым в битвах за орден, великий магистр обратился ко всем присутствующим с вступительной речью:

– Братья, приветствую вас. Помолимся. – Рыцари соединили ладони и вознесли молитву, обратив взоры к распятию. – Рад всех видеть, и сердце моё наполнено радостью от того, что последняя наша экспедиция обошлась без потерь. Восславим господа за дарованную нам провидением победу! – После этого призыва рыцари снова помолились. – У церкви много врагов – еретики, неверные, язычники, богохульники и прочие грешники. Это всё явные враги нашей веры. Они противостоят нам открыто, всем известны, и мы с ними успешно боремся. Намного более опасны враги тайные, скрытые от людских взоров пологом ночной тьмы. Они скрываются в мифах, прячутся в невежестве, защищая себя занавесом тайны вымысла. Вера в сатанинские отродья, выползшие из ада, обретшие плоть, зыбка, как утренний туман. Пока солнце не встало, каждый путник, идущей ночной дорогой, будь он простой крестьянин или дворянин, творит крестные знамения и произносит молитвы, отгоняющие бесов, но стоит темноте рассеется, и люди забывают о своих страхах. Мы же всегда, круглые сутки напролёт, стоим на страже и боремся с дьяволом. Нам не нужна благодарность людей, нам нужна их вера.

Отряд «Гнев Бога» – последний заслон перед началом чёрного Апокалипсиса. И я не преувеличиваю, братья, я просто описываю то, что творится сейчас в мире. Без нас нечисть расплодится так, что воевать с ней станет невозможно, поздно. Дьявол придёт на землю и станет править. Орден, помимо вашего отряда, имеет ещё десять братьев-рыцарей, уничтожающих нечисть, которые действуют в северной Европе. По слухам, у ордена Госпитальеров тоже есть подобное подразделение. Это всё. Итак, количество рыцарей-бесогонов не превышает пятидесяти человек и это на весь христианский мир! Мало? А я говорю, значит, так угодно богу. На нас ложится ответственность перед людьми и богом. Братья, нам предстоят великие дела. Люцифер наслал на мир чуму, а разносят её колдуны и вампиры.

До сегодняшнего дня вы сталкивались с неорганизованным злом. Две недели назад верные добрые христиане сообщили ордену о новой вспышке чумы. Я послал туда разведчиков, и информация подтвердилась. Тот, за кем мы так долго охотились – их Пастух, обосновался в городе Грюн-Воротель. Об этом говорит масштаб эпидемии и скорость распространения болезни. Пустынные улицы, смрад и запах крови. Оставаться на ночь разведчикам было строго воспрещено, но и того, что они видели в городе днём, хватило, чтобы сделать однозначный вывод: в Грюн-Воротеле действует высокоорганизованное племя вампиров, а значит, и хозяин с ними. Чувствуется рука Рогатого.

Здесь, при последних словах магистра, под сводами зала сгустилась атмосфера напряжённого ожидания продолжения речи де Бриля, поддерживаемого чуть слышным шёпотом одобрения, выказываемого братьями.

– Важно, чтобы вожак разносчиков чумы на этот раз не ушёл от нас. – Де Бриль привстал с кресла и плотно сжал кулаки. – Уничтожив его, мы избавимся от чумы!

– Да, но что, если вовсе не вампиры являются виновниками начала чумы. Ведь не всегда там, где бушует чума, мы встречаем вампиров. Может быть, они всего лишь прикрываются этой болезнью, – такое смелое, прямо скажем, неортодоксальное предположение сделал самый молодой из охотников – рыцарь Эрик Баум.

На Эрика обратились взгляды всей бородатой братии. Кто-то сдвинул брови, кто-то выражал глазами недоумение, а кто-то снисходительно улыбался заносчивой молодости. Магистр оказался среди тех, кто хмурился.

– Сомнения в том что говорит церковь, есть ересь. – Баум смутился. Магистр на секунду задумался, огладил бороду и добавил. – Но я понимаю тебя, Эрик, ты молод, горяч, сын мой, и хочешь принести пользу. Одобряю твоё рвение, но и ты научись доверять своим старшим товарищам. В отряде ты меньше года, а собранные данные за последние семь дней ясно нам говорят, что причина чумы кроется в самой сути вампиров, в их кровавых заразных поцелуях.

Пауль Хаузер опасался за участь своего самого молодого способного дерзкого воина и поэтому вступился: