Страница 15 из 19
По утрам Звездинская подолгу стояла у зеркала обнаженной. Любовалась грудью третьего размера и упругой, задорно торчащей попкой. Каждый день отслеживала изменения в лице и понимала, что не окажись рядом с нею Роза Львовна, всего этого отдыха и восстановления в пансионате могло бы и не быть. Она думала, что неплохо было бы отблагодарить женщину за помощь. Но как?! Денег у Мстиславы почти не осталось. Те «крохи» что еще и были на карточке, она потратила на стрижку и покупку пары платьев. В старые новая попка не влезлала, да и в груди они были тесноваты.
Недолго промучившись с вопросом благодарности, Мстя разозлилась непонятно на кого: то ли на себя, то ли на ни чем не повинную Розу Львовну.
«Какого черта?!» – думала Звездинская. – «Я ни о чем не просила! Она сама вылезла со своими советами! Пусть будет благодарна за месяц отдыха в пансионате, доставшийся ей на шару!» – о том, что кроме отдыха Роза Львовна ежедневно ухаживала за её лицом и телом, она как-то подзабыла.
– Завтра утром мы расстанемся, – Роза Львовна медленно шла рядом с Мстиславой. – Я хочу, чтобы у вас все сложилось с отцом ребенка, – заглянула в лицо собеседнице: – Вы ведь уже решили его оставить?
– Скорее – да, чем нет, – пожала плечами Звездинская. – Нужно все хорошенько обдумать, прежде чем принимать решение. Я ведь уже не девочка, – усмехнулась довольно, – хотя и выгляжу не больше чем на двадцать!
– Вот именно! – медсестра не учуяла подтекста в словах пациентки. – Вам сорок пять! И возможно это ваш последний шанс стать матерью!
Мстислава поморщилась, как всегда при упоминании её биологического возраста:
– Вобщем, доберусь в Южную Пальмиру, а там уже буду смотреть по обстоятельствам, – Мстя развернулась и зашагала в сторону здания пансионата: – И давайте на этой ноте закончим обсуждение моего будущего.
– Хорошо, госпожа Звездинская.
Мстислава, разрешившая Розе Львовне называть себя по имени еще в первый день по прибытию в пансионат, поняла, что обидела женщину. Но ни раздумывать чем именно, ни, тем более, извиняться она не собиралась.
Завтра утром они попрощаются навсегда.
Роза Львовна вернется в Тель-Авив и приступит к работе в клинике. Ну а её, Мстиславу Звездинскую, автомобиль, заказанный руководством пансионата, отвезет в Хайфу, где она сядет на белоснежный теплоход и отправится домой. В Южную Пальмиру.
Глава восьмая
Мстислава прибыла в Южную Пальмиру вечером теплого августовского дня.
Набережная кишела отдыхающими и жителями города, встречающими прибытие теплохода, спешащими увидеть родных и знакомых, предпочетших по какой-то причине морское путешествие быстрому перелёту.
Невдалеке стояли автомобили, готовые принять прибывших и домчать домой в кратчайший срок.
Большинство пассажиров сгрудилось на палубе, не желая пропустить захватывающе зрелище швартовки судна.
Звездинская не торопилась покидать каюту.
Ни морской ветерок, ни, пусть и вечерние, но еще достаточно жаркие, лучи солнца её новому личику не были нужны совершенно.
Час назад она, после длительных раздумий, решила все-таки позвонить Гассерту и попросить встретить её. Не прислать машину с водителем, а прибыть на причал самому.
– У меня к тебе серьезный разговор, – сообщила любовнику.
– Сейчас дел невпроворот, – задумался Алексей Викторович, – пару дней твой разговор не обождет?
– Боюсь, что нет.
– Хорошо, – вздохнул, – что-то придумаю. Жди.
***
– Ты пополнела, – Гассерт сжал руку любовницы, чего не делал никогда. – Выглядишь так возбуждающе, что я почти перестал на тебя сердиться за это требование о личном встречании. Уже мечтаю, как рассмотрю твое тело в подробностях.
Говорить, что врачи настоятельно не рекомендовали ей заниматься сексом минимум три месяца, Мстислава не стала. Конечно, есть способы удовлетворить мужчину, не вызывая повышения давления и приливов крови к тканям собственного организма, но Лёшик отдавал предпочтение сексу традиционному, а все остальное считал лишь прелюдией к тому, чтобы распластать её на простынях.
Автомобиль быстро домчал Звездинскую к порогу её дома.
Водитель внес чемоданы в квартиру.
– Жди, – велел водителю Гассерт.
Мстислава услышала, как захлопнулась входная дверь.
– Идем, – Алексей Викторович протянул руку, собираясь увлечь Мстиславу в спальню и на деле доказать, что она действительно сумела вызвать возбуждение в нем и оживление в их давно ставших привычной рутиной отношениях.
– Не сейчас, – Мстислава обошла любовника и села в одно из мягких кресел, стоявших вокруг низкого журнального столика. – Я ведь сказала, что нам нужно поговорить. И что беседа не терпит отлагательств.
– Говори, – Гассерт сел в кресло напротив, – я тебя слушаю.
***
Каждый день перехода между Хайфой и Южной Пальмирой Мстислава думала об одном и том же. Ей было необходимо принять судьбоносное решение.
Конечно, она могла сделать аборт никому ничего не говоря. И тогда в её жизни ничего бы не изменилось! Но ребенок может стать самым неперебиваемым козырем в наборе карт, которыми она собиралась сыграть с судьбой. И выигрышем должен стать брак с Сергеем Истоминым!
Звездинская и сама не могла толком понять, почему так неистово хотела быть женой вот этого юноши? Почти мальчишки! Что даст ей этот брак? Кроме победы над несправедливостью жизни, проложившей между ними годы разницы в возрасте? Она привыкла получать все, чего хотела! А сейчас она хотела не просто втихую принимать юного любовника, а идти с ним рука об руку с гордо поднятой головой, вызывая злость, восхищение и недоумение у всех окружающих! Она хотела пышную свадьбу, белое платье и кольцо на палец! И будущий ребенок вынудит Сергея сделать так, как она желает.
Потому как Звездинская хорошо помнила негодование Истомина, узнавшего о том, что его мать бросила Диану.
Потому как поняла, почувствовала, что, не смотря на молодость, для Сергея очень много значит и материнство, и дети.
Но Мстислава не была бы собой, если бы в своих раздумьях не шагнула бы хоть немного дальше.
Предположим, она добьется своего.
Предположим, «окольцует» Сереженьку.
А дальше-то что?!
Ей придётся уйти в декретный отпуск. А это значит, что в миг прекратятся все левые поступления на банковский счет! На её место придет кто-то другой. Вон та же безмозглая курица Милка! И все спонсорские транши директор училища начнет делить уже не с нею, Мстиславой, а с этой недоподругой! И противостоять подобному раскладу у Звездинской не будет ни малейшей возможности.
Делать накопления Мстислава не умела и не привыкла. Да и зачем? Если не хватит своих денег, всегда можно сказать об этом Лёшику, который никогда не жмотился, а выделял требующуюся суму. Разве что, посмеивался, когда ей приходилось просить.
Но станет ли Гассерт помогать ей, когда она выйдет замуж и родит чужого, заметьте, ребенка?!
Оклады танцовщиков в театре мизерные. Надбавки идут только когда и если станешь одним из ведущих танцовщиков. А на это уйдут пусть и не годы, учитывая, что Истомин действительно талантлив, то достаточное количество времени.
А ребенок – вот он! Через семь месяцев начнет орать и сучить ногами!
Конечно, можно сказать Гассерту, что отец будущего младенца он. И, вполне возможно, что сбудется былая мечта Мстиславы и Лёшик уйдет из семьи и возьмет её в жены. А это значит только одно – прощай не только Сереженька, но и остальные любовники, в которых Мстислава себе не отказывала. Терпеть измены жены Гассерт не станет! Не тот характер, да и положение в обществе обязывает держать свою бабу в узде.
Вобщем, куда не кинь – везде клин. И как вывернуть ситуацию, как сделать, чтобы получить все и сразу, Мстислава не знала.
***
– Хочешь, я сварю кофе? – поинтересовалась Звездинская, так и не решившая, с чего начать разговор.
– Позже, – отмахнулся Алексей Викторович. – Ты ведь не кофеи распивать меня позвала? Выкладывай, в чем проблема и не тяни. У меня и без твоих фокусов есть чем заняться, – нахмурился.