Плевое дело

— Что значит приблизительно? — не поняла я.

— Могу объяснить, какой дом и где он находится.

— Давайте, — я достала из ящика стола листочек и ручку.

— Так вы беретесь за это дело?

— Берусь, — ответила я, как будто в омут бросилась. — Оплата моих услуг вам известна?

— Конечно. Меня проинформировали.

«Интересно, кто?» — подумала я, но вслух спрашивать не стала.

Задунаев долго и сбивчиво объяснял мне, как найти дом дружка его дочери. Прежде чем мне удалось наконец понять, где это, нам обоим пришлось исписать и исчертить листков семь.

— Я побеседую с ним, — пообещала я Олегу Владимировичу, складывая вчетверо последний листочек. — Если ваша дочь у него, я ее верну. Если нет — попробую узнать, где она. Не может же он не знать этого.

— Я тоже так думаю, — поддакнул мне Задунаев.

Я пристально посмотрела ему в глаза и сказала как можно более жестко:

— Олег Владимирович, для пользы дела мне необходимо знать ответы еще на некоторые вопросы.

— Слушаю вас.

— Из-за чего вы вчера поссорились со своей дочерью?

— Я думаю, что это для дела не имеет никакого значения, — отрезал он, уходя в глухую оборону.

— А я думаю, что имеет.

Я, как опытная ищейка, почувствовала, что здесь что-то неладно. Задунаев не желал раскрывать передо мной все карты. Более того, по его лицу я заметила, что и ему самому тоже не очень-то хочется вспоминать о вчерашней ссоре. Но я уже для себя решила, что сделать это придется.

— Или вы, Олег Владимирович, говорите со мной начистоту, или можете искать другого частного детектива. Не такого дотошного, как я.

Вот таким был мой ультиматум.

Задунаев даже опешил. Не ожидал, голубчик, что и ему тоже кто-то может диктовать условия. Больше сам привык это делать.

— Ну так как? — Я продолжала напирать.

— Хорошо, — сдался он. Видно, желание вернуть любимую дочь в лоно семьи как можно скорее было для него важнее, нежели личные амбиции.

Несколько минут он молчал, собираясь с мыслями. Я терпеливо ждала.

— Когда Ларисе исполнилось пятнадцать лет, ее мать умерла. Спустя год я женился на другой женщине. Они с Ларисой почти ровесницы. Маргарите — двадцать пять. Моя дочь невзлюбила ее. Так уж сложилось. Как видите, и в семье Задунаева тоже не все благополучно. Разумеется, это не афишируется, но по причине их взаимной неприязни другу к другу время от времени в моем доме вспыхивают ссоры, — Олег Владимирович сделал упор на словосочетание «моем доме». — Вчера был именно такой случай.

Он замолчал, но я решила, что этого недостаточно.

— Из-за чего конкретно произошла вчерашняя ссора? На какой почве возник конфликт? — Натолкнувшись на недовольный взгляд Задунаева, я добавила: — Поймите, Олег Владимирович, это действительно может пригодиться.

— Никакой почвы под конфликтом не было, — процедил он сквозь зубы. — И не только вчера. Вообще этой почвы никогда не бывает. Они ссорятся по малейшему пустяку. Одна не так чихнула, другая не там присела. Мне это все ужас как надоело.

— А почему не разведетесь? — наивно произнесла я, и так прекрасно зная, что он наверняка сейчас пустится в пространные объяснения по типу: это же скандал, нельзя, чтобы такие вещи становились достоянием общественности. Однако Задунаев сказал совершенно иное. На мой простой вопрос он дал не менее простой и, на мой взгляд, такой несвойственный ему ответ:

— Я люблю Маргариту.

Странно. Оказывается, этот человек любит свою дочь, любит свою вторую жену, а меж тем, если бы кто-нибудь спросил меня, что я думаю о продюсере Задунаеве, я бы без всяких колебаний ответила: «Этот человек — самовлюбленный тип!»

Не выдержав моего молчания и наверняка неправильно истолковав его, Олег Владимирович спросил:

— Так вы найдете Ларису?

— Попробую.

— Спасибо. Если что-нибудь пойдет не так, позвоните мне или моему пресс-секретарю. — Заметив мой недоуменный взгляд, Задунаев поспешил сообщить: — Ах, да, конечно. Я забыл вас предупредить. Мой пресс-секретарь — друг нашей семьи, он в курсе происходящего. Я договорился с ним, чтобы он оказывал вам посильную помощь в этом расследовании. Проблема в том, что у меня ужасно много дел. Если бы не Максим, я скорее всего давно бы уже загнулся. Вы представить себе не можете, что значит быть продюсером, — в этом месте Задунаев осекся, вовремя сообразив, что мне такая информация совсем без надобности, и, закруглившись, произнес: — Одним словом, вы можете на него положиться.

После этих слов он протянул мне две визитки. Одну свою, другую на имя пресс-секретаря, Баранского Максима Викторовича.

— Договорились. — Я взяла визитки. — Надеюсь, что уже сегодня вечером будет, что вам сообщить.

На этом я распрощалась с Олегом Владимировичем Задунаевым.

Если бы в этот момент я могла догадываться, в какой заварушке окажусь спустя какие-то пару часов, скорее всего догнала бы известного продюсера и вернула обратно его визитки. А может, и нет.

Ладно, в конце концов, проводив Задунаева до выхода, я, ничего не подозревая о своей дальнейшей участи, вернулась в комнату и расположилась в кресле, в котором до этого восседала знаменитость нашего города.

Очередное дело виделось мне пустяковым. Почитай легкие деньги. Всего проблем-то: найти рассерженную на своего отца Ларису Задунаеву и привести ее обратно под крылышко родителей. Каким-нибудь образом я уж сумею уговорить Ларису поехать к отцу, а там пущай сами разбираются. Жить им вместе или распрощаться. Не мои проблемы.

Но все-таки прежде, чем отправиться на поиски Кости, я решила посредством магии посоветоваться с потусторонними силами. Нет, это вовсе не значит, что я вознамерилась гадать на кофейной гуще, с горящими свечами или резать головы живым курам, подобно Екатерине Медичи. Все выглядело гораздо проще.

Есть у меня один грешок, не скрою. Я люблю время от времени покидать магические кости. Если я когда и ошибалась, то они-то нет.

Вот и сейчас я извлекла заветный мешочек с костями и решила спросить совета у своих «помощников».

«10+20+27».

«Вас подстерегает опасная пора: ожидают многочисленные трудности и окружают враги».

Ничего себе! Такого от них я уж точно не ожидала. Что за опасная пора? Откуда? Ничего не могу понять. И тем не менее мои верные «советчики» меня от чего-то предостерегали. Только вот от чего? Не от этого же пустячного дела?

Я убрала кости и в глубокой задумчивости села пить кофе. Настроение, конечно, немного подпортилось, ну да это не смертельно. Съезжу к Косте, а там посмотрим. В конце концов, я в любую минуту смогу отказаться от расследуемого дела.

Решив таким образом непонятную задачку, загаданную мне магическими кубиками, я стала собираться.

На все про все я потратила минут сорок и вскоре уже ехала на своей «девятке» по направлению к площади имени революционного деятеля. По прогнозам Задунаева, Костя жил именно где-то там.

Подъезжая к означенному дому, я продолжала обдумывать странную подсказку костей. Как будто что-то кольнуло меня в глубине души. Внутренний голос приказывал мне оставаться в машине.

Но, будучи непослушной девочкой с детства, я выключила зажигание и, покинув машину, двинулась к подъезду. По объяснениям Задунаева, Костя жил на шестом этаже в однокомнатной квартире. Воспользовавшись лифтом, я быстро достигла желаемой лестничной площадки. Однокомнатная квартира на этаже была одна, и я, не раздумывая, направилась к ней.

Звонок у двери, к величайшему моему сожалению, отсутствовал, и я скромно постучала. Никакого результата это не возымело. Теперь мне пришлось стучать чуть сильнее и настойчивее. После этого я приложила ухо к замочной скважине и прислушалась. В квартире не наблюдалось никаких признаков жизни. Меня здесь явно не ждали. Для очистки совести я постучала в третий раз и только затем, оглядевшись по сторонам, извлекла из сумочки набор отмычек.

Действия мои явно были противозаконные, но мне просто необходимо было взглянуть на убранство Костиной обители. Тем более внутренний голос по-прежнему кричал мне в оба уха о том, чтобы я убиралась от этой квартиры куда подальше, а мне, напротив, не терпелось узнать, что же ему здесь так не нравилось.