Страница 22 из 66
Девушка, судя по протоколу, утверждала, что не знает, что это такое и откуда взялось. Снять его, по указанным причинам, она не могла, да и не хотела – заявляла, что ей было видение, и делать этого нельзя ни в коем случае!
Исследование хотели продолжить, но попытки решить проблему насильно, хирургическим путем, закончились весьма неожиданно. И этому был посвящен следующий раздел.
Он содержал описание еще одной странной особенности: девушка показывала весьма посредственные результаты во всем, что касалось физической подготовки, обладала хрупким телосложением, но, если дело касалось даже намеков на «грубое физическое воздействие», становилась агрессивной и неуправляемой, буквально сметая все на своем пути.
Ее поведение при этом описывалось как «странное и непоследовательное» – она словно не хотела причинять никому вреда.
Однако далее шел список пострадавших с подробным описанием инцидентов, открывали который горе-хирурги. Впрочем, некоторые из пострадавших, уже в других ситуациях, просто хотели схватить ее за руку…
При иных обстоятельствах девушка характеризовалась как человек спокойный, уравновешенный и доброжелательный.
Сама она не могла пояснить, что происходит. Как было указано в протоколе: «По собственному заявлению опрашиваемой, в момент вспышки агрессии она не контролирует ситуацию и действует якобы не по своей воле. Проверка на детекторе подтверждает истинность высказывания. Иные проверки утверждения затруднительны, в силу чего не проводились».
Завершала личное дело строгая, подчеркнутая рекомендация «избегать любых физических контактов, которые могут быть расценены как агрессия».
Перечитав особо интересные моменты еще раз, Брант откинулся на кресле и закрыл глаза. Необычное всегда притягивало его, и, может статься, на этот раз он все-таки набрел на что-то стóящее. Если, конечно, это не окажется каким-то особенным психическим заболеванием…
Новые курсанты должны были прибыть через неделю. Брант вызвал адъютанта, и приказал привести к нему курсанта Тау-Блаур сразу после первого построения. Скоро он сможет составить обо всем этом свое собственное мнение…
Однако спустя три дня в стенах Корпуса случилось из ряда вон выходящее событие, которое заставило Бранта забыть обо всем на свете – массовая драка. Никогда раньше курсанты, гордившиеся «кадетским братством», не допускали ничего подобного.
Среди «золотой молодежи» – курсантов, в делах которых красовались красные штампы, сформировалась группа, предводителем которой стал некий Корд Витин. Его отец был заместителем министра, и поговаривали, что со дня на день он должен получить министерский портфель.
При полном попустительстве советников из Канцелярии эта группа вконец распоясалась. Они то и дело задирали других курсантов, особенно тех, чьи успехи наглядно демонстрировали, что не все еще можно купить за деньги.
И недавно они прицепились не к кому-то, а к чемпиону Корпуса по рукопашному бою, желая доказать, что даже такие, как он, должны с ними считаться.
Ответ не заставил себя ждать. Сам Витин, как обычно, остался в стороне, а вот нескольким его товарищам серьезно досталось.
Впрочем, на это и был расчет. Разбирательство, которое проводила Канцелярия, было крайне предвзятым и односторонним. Нескольких отличников спортивной подготовки с позором исключили, тем самым полностью развязав руки «красным штампам».
Брант, которого фактически отстранили от этого дела, был в бешенстве.
Но оказалось, что этим дело не кончилось. На этот раз взбунтовались друзья исключенных курсантов, да и те, кому порядком надоели бесчинства «золотой молодежи». Это и привело к драке «стенка на стенку», после которой изоляторы, которые, к слову, были совершенно на такое не рассчитаны, оказались забиты под завязку. Коммутатор Бранта дымился от звонков «высокого начальства».
Новые курсанты прибыли в самый разгар разбирательств, и, признаться, на этот раз было не до них…
Сидя за своим столом, Брант довольно грубо ответил на очередной звонок и оборвал связь. На этот раз он твердо решил не отступать – ко всем нарушителям отношение должно быть одинаковым. Или пусть увольняют! Как только комиссар утвердился в своем решении идти до конца, ему даже стало легче.
Пройдясь по кабинету, он снова уселся в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. И только тут вспомнил о той необычной девушке, той самой, из «черного дела».
Брант безуспешно попытался вспомнить имя – со свойственным ему упрямством он даже посвятил этому минут пять, не желая признавать поражения… Наконец, он сдался и, злясь на самого себя, взял в руки черную папку: Викира Тау-Блаур…
Взглянув на часы, он потянулся к коммутатору. Через несколько секунд в дверях его кабинета появился адъютант.
– Томан, – обратился к нему Брант.
– Да, сэр!
– Помниться, я просил вас привести курсанта Тау-Блаур сразу после построения…
– Так точно… – было понятно, что адъютант напрочь забыл об этом поручении. – Простите, сэр, но… столько всего… – адъютант потупил взор.
На этот раз Брант не винил его.
– Понимаю, Томан. Но впредь будьте внимательнее… Приведите ее.
– Слушаюсь, сэр!
Адъютант отдал честь и повернулся на каблуках.
Но в этот миг в кабинет буквально ворвался один из офицеров, весь взмыленный. Пытаясь отдышаться, он приложил ладонь к виску и обратился к Бранту:
– Сэр, курсанты снова… Мы пресекли… Виновные в изоляторе… Я сразу к вам, докладываю…
Брант нахмурил брови:
– Что на этот раз? Опять драка? – в голосе Бранта клокотал гнев.
– Так точно, сэр… Одна из новеньких…
Еще до того, как офицер продолжил, Брант, предчувствуя неладное, испустил тяжелый вздох.
– Викира Тау-Блаур? – спросил он офицера.
Офицер удивленно уставился на него:
– Как? Вам уже доложили?
– Не важно, – ответил Брант. – Что произошло?
– Как мне сообщили, курсанты Фирц, Дарис, Толлвар и Брист пристали к Лое Кримби…
Курсанты, которых назвал офицер, были из компании Корда Витина. В прошлой стычке они себя особо не проявили, поэтому и не были закрыты в изоляторе. А Лоя Кримби была близкой подругой одного из отчисленных курсантов.
– …Тау-Блаур, наблюдавшая эту картину, – продолжил офицер, – сказала, что нельзя так разговаривать с девушкой. Толлвар подошел к ней, и, видимо, хотел ткнуть ее пальцем. Она вывернула ему руку и дала ногой под зад. Остальные, а с ними еще двое «сочувствующих», набросились на нее…
– И?
– Пятеро в лазарете…
– А она?
– В изоляторе… Она не сопротивлялась… Вернее, мы закрыли ее в бывшей подсобке, куда раньше перевели курсанта Риди.
– Риди?
– Это – лучший вариант. Больше нигде мест нет, все изоляторы забиты. И я решил, что не стоит помещать новичка ни к тем, ни к другим…
– Это правильно. А драка? Дальше?
– К счастью, на этом все закончилось. Все произошло так быстро, к тому же в одном из боковых коридоров…
Брант облегченно вздохнул.
– Привести ее, сэр? – спросил адъютант, который все это время стоял в стороне.
– Пока не стоит, Томан, – ответил ему Брант.
Он решил, что сначала нужно разобраться со сложившейся непростой ситуацией. К тому же, Брант был уверен, что спокойно поговорить с новенькой ему не дадут. И оказался прав.
Не успел он, оставшись один в кабинете, усесться в кресло, как секретарь доложила о приходе Старшего советника. Звали его Парвин Метто, и именно он, так или иначе, покровительствовал Корду Витину и его дружкам.
Разговор был долгим и тяжелым. В какой-то момент оба почти перешли на крик, но все же, пусть и с трудом, сумели остаться в рамках приличия.
Было решено дождаться правительственной комиссии, которая должна была прибыть через день. До этого всех задержанных оставили в изоляторах, а на занятиях и в коридорах дополнительно усилили контроль.
Ближе к вечеру Брант зашел на пост охраны и попросил показать запись сегодняшнего инцидента.