Река

  Скобрев повертел в руках недокуренную самокрутку, и решившись, бросил ее в металлический ящик, служивший урной.

– вместе с охраной других станций организовать четыре поста охраны у переходов на Сибирской, на входе и выходе линий на поверхность, и три патруля, один из которых переправить на левый берег Оби, а два других отправить курсировать вокруг трех вентиляционных шахт, где проникновение внутрь мутантами возможно в принципе.

– точно. и – не спорь Скобрев, это не обсуждается – для патрулей возьмешь женский отряд, который охраняет Березовую. Они нормально подготовленные и дисциплинированные, гм, тетки…

– на кой мне эти, блин, амазонки, полковник?

  Сергунцов задержал взгляд на лице Скобрева.

– ты хочешь снова начать разговор? Не получится, раньше я тебя сниму с должности и назначу в подчинение охране Березовой… не зли меня, Скобрев, мы уже все обсудили.

  Полковник недолюбливал начальника охраны Речного вокзала. Хотя никогда открыто в этом не признавался, но замашки "старшины из загран отряда" времен Великой Отечественной несколько раздражали, и не только командира. Поэтому в напряженный момент Сергунцов не сдержался и довольно резко "срезал" своего подчиненного.

– да, Женя, вот еще что.., – нарочито обратившись к технарю по имени, командир не удержался, чтобы еще раз не задеть начальника охраны, – сюда ко мне командира разведчиков.

– Хорошо, сейчас отправлю.

  Вокруг на станции началось движение. Добавили освещение. Казавшиеся неопределенными очертания рисунков на стенах станции, приобрели резкость. Короба распределителей из металла, когда-то служившие для подключения кабелей, в темноте были черными прямоугольниками, а теперь стали стальными ящиками, с облезшей почти полностью бордовой краской. Вообще, на станции общая цветовая гамма сформировалась из каких-то темных бордовых и коричневых … даже не цветов – оттенков. Краска на рисунках невесть как уцелевших лайт-боксов, висящих на стене напротив посадочной площадки, попала под поток ржавой воды в позапрошлом году. Истинный цвет светящихся коробов был белым, теперь же даже фон стал коричневым от высохших там окислов железа. Все промежутки между плитками… мрамор с коричневыми прожилками на стенах и полу. Даже освещение давало не желтый, а какой-то тускло бордовый оттенок. В довершение всего, несколько торговых палаток со всякой хозяйственной мелочью стоимостью от одного патрона до десятка, были когда-то ярко красными, но с течением времени покрылись бурыми разводами от грязи и придавали всей станции завершающий красно-коричневый цвет.

  Линия поездов проходила посередине между посадочными платформами. Поэтому особых споров размещение на станции не вызвало: одна половина перрона была отведена под размещение административных палаток и жилья для администрации, казарму разведчиков. На второй половине находились палатки населения Станции, торговые лотки. Охрана станции базировалась на верхнем ярусе станции, там, где ранее существовали выход через дорогу к путям для пригородных электропоездов. Кстати, именно своевременное размещение охраны в площади у эскалатора, наверху, сохранило спуск в целости.

  Пока торговцы разворачивали свой товар на импровизированных прилавках в виде ящиков из-под патронов и оружия, на перронах напротив появились военные. Из своих палаток и разных углов и закоулков, одетые в основном в камуфляж, бойцы охраны и разведгруппы быстро строились вдоль практически стертой желтой линии спиной к путям. Обувь у военных была разная, кто-то был в настоящих армейских берцах, кто-то в кроссовках, а кто-то непонятного вида туфлях, но у каждого за спиной висел калаш. Видя необычное для последнего времени движение среди военных, вышедшие уже по своим делам жители станций удивленно оглядывались на два строя. Некоторые, шедшие по два три человека, после взглядов обменивались несколькими словами, обращая внимание собеседников на происходящее на другой стороне перрона.

  Через некоторое время из штабной палатки вышли командиры, и направились к построившимся бойцам. А уже через минуту от строя стали отделяться пары и другие группы по 3-4 человека, и выдвигаться по направлению к переходу на другую сторону, и вглубь туннелей.

  Вскоре в углу посадочной платформы в направлении Сибирской стали скапливаться различные грузы. Со свинофермы принесли несколько коробок с упакованными консервами – два года назад животноводы научились как-то вываривать мясо свиней и упаковывать так, что оно не портилось почти четыре недели без охлаждения. От некоторых торговых палаток, а также откуда-то из глубины тоннеля в сторону метромоста вынесли несколько коробок с аптечками. Говорят, раньше такие использовали для обязательного хранения в автомобилях на случай аварии. Принесли три новеньких ящика темно-зеленого цвета, и многие молодые жители станции с удивлением узнали, что именно так выглядят новые коробки с цинками! По меркам новосибирской подземки это было неслыханное богатство.

  Вскоре, встревоженные непонятными им приготовлениями, жители Речного Вокзала собрались в центре погрузочной платформы, и стали обсуждать происходящее:

– я слыхал, что на Красном проспекте обрушилась стена у вентиляционной шахты и оттуда полезли всякие твари с поверхности.., – уверенно рассказывал полноватый мужчина в кепке и комбинезоне, выдававшем в нем работника грибной фермы.

– хм, странно, а мне свояк с Маркса передавал в письме, что якобы какие-то черви появились, которые могут даже многослойный бетон проедать и под рекой в нашу сторону ползают по своим норам… , – возражал ему худой невысокий старик в клетчатом батнике.

– чего болтать, надо к старшому идти, пусть пояснит в чем дело, – женщина, работавшая у одного из лотков вышла, вытирая руки от масла – она торговала снедью, пирожками всякими и прочим, – а то, вишь ли, пришли, закупились тут харчами, а что да почему говорить отказались, не дело так с народом поступать!

  Правда, сильно настойчивым голос торговки назвать вряд ли можно было, видимо, прибыль от проданной еды собиравшимся куда-то военным все же имела существенное значение. Навар есть, а куда собрались они – не ее дело…

– да, не дело! Мы тоже знать правду хотим! – поддержали ее две молодухи в платках и с грудными детьми на руках в одинаковых синих одеяльцах.

  В центре перрона уже собралось около двух десятков человек, оживленно переговариваясь и жестикулируя, люди периодически осматривали в сторону все более поднимавшейся горы груза. Наиболее впечатлительные поглядывали в глубь туннелей, словно ожидая, что все эти черви и мутанты с поверхность неожиданно с грохотом вывалятся всем скопом оттуда.

  НА другой стороне станционный технарь Евгений Карпов и начальник охраны одновременно повернули головы к собравшимся людям:

– слушай, а толковую легенду мы для народа не предусмотрели, а, охрана? – НЕ поворачиваясь к собеседнику, заговорил техник.

  Скобрев не ответил, лишь усмехнулся своей вызывающей холодок между лопаток ухмылкой, и махнул кому-то сбоку – мол, начинай.

  И в это же время ожили динамики, укрепленные на колоннах вдоль перронов:

– граждане жильцы, уважаемые соседи по станции речной вокзал! Просим вас разойтись и спокойно продолжать ваши привычные дела. Видимые вами действия являются лишь подготовкой к экспедиции на поверхность, и никакой опасности вам не угрожают, расходитесь и занимайтесь своими делами.

  Карпов даже вздрогнул от неожиданности. Динамики уже не использовали много лет. В его команде не было человека соответствующей специальности, который мог бы починить их, в основном сварщики да слесари, а тут начальник охраны, оказывается, уже позаботился о вопросе.

  Так же не ожидавшие столь быстрой реакции администрации жители станции сочли за благо разойтись, и лишь трое мужиков в засаленных куртках-спецовках непонятного буро-зеленого цвета, уходить не спешили, а медленно брели в сторону туннеля. Однако свежие новости на появившейся куче грузов для военных не закончились. Едва троица прошла десяток шагов, как из слабо освещенного зева перегона станции с шумом и ярким светом от прожектора на носу, выехала дизельная дрезина. Передвижной самоходный транспорт на линиях неглубокого и недлинного новосибирского метро был редкостью, и только что рассосавшаяся толпа мгновенно собралась снова и большим числом, чем прежде. Все хотели поглядеть на диковину.