Страница 13 из 27
Значит, Феликс не командует этой группой. А командует ей наверняка вот этот вот опричник, в броне ничем не отличающийся от других. Именно тот, кто, не поднимая забрала, совсем недавно явно произнес в мою сторону что-то пренебрежительное. Держится он чуть-чуть сзади, за плечом Феликса, но смотрит на происходящее сверху вниз, это заметно даже с опущенным глухим забралом.
И этот кто-то человек влиятельный и наделен авторитетом. Потому что бойцы моего отряда не выполнили приказ и без единого выстрела допустили на территорию поместья совершенно левых пассажиров – которыми являются и опричники, и тем более инквизиторы. Это точное знание, без сомнений: я уже успел посмотреть в тактической сети – разрешения находиться на земле рода Юсуповых-Штейнберг у воинов света не было.
Значит, вот он, собственной персоной, тот самый ответ на произошедшее, объясняющий нахождение здесь и сейчас церковников. Именно его имя послужило защитой нагло и по-хамски пришедшим сюда опричникам и инквизиторам от попытки противодействия. Да, попытки самоубийственной, но бойцы моего отряда все серьезные парни, их страх смерти от выполнения приказа не остановил бы. Как он не остановил всех тех, кто под командованием Власова умер недавно в городской ратуше.
Ну, и последний вопрос без ответа – кто именно этот самый опричник, авторитет чьего имени помешал бойцам моего отряда открыть огонь.
Вот он – недостаток времени. Если бы у меня была хоть пара лишних секунд, Измайлов бы мне об этом доложил. А так – даже с возможностью останавливать время для анализа ситуации, этого самого времени мне жизненно не хватает.
– Корнет, будьте любезны… ох, простите, господин есаул, запамятовал о вашем переобувании, – вернулся я из застывшего мгновения. – Будьте любезны объясниться яснее. От кого сигнал и о каком применении темных искусств может идти речь. Тем более что вы в курсе, что в этом доме превалирует власть Света, должны же помнить, такое ведь не забывается, правда? – я говорил и говорил, не думая, словно отвечаю сейчас на экзамене, к которому не готовился.
– И именно из-за неконтролируемой Силы Света у нас сегодня произошла маленькая неприятность, в результате которой дом немного пострадал. Этого достаточно? Видите, как я обстоятелен и вежлив, в отличие от вас, потому как все еще не дождался от вас объяснений. Итак, по какому праву вы здесь находитесь?
Как и на экзамене, к которому не готовился, говорить получалось не очень складно и даже местами корявенько. Но главное сейчас не молчать и тянуть время. Сорваться прыжком в серию телепортаций скольжения я всегда успею. Надеюсь, успею.
– Господин барон, прекращайте ломать комедию, – позволил себе покровительственную улыбку опричник. – Сейчас же отдайте своим людям приказ сложить оружие и собраться в указанном месте для составления протокола об их захвате в плен. Иначе мы будем вынуждены, – медленно и с наслаждением выделил это слово Изотов, – применить силу в отношении вас и ваших бойцов.
Феликс Эдмундович произносил одни слова, но глаза его словно бы говорили: «Да, да, мы охамели. И что?»
Сейчас он, в отличие от других, прежних ситуаций наших встреч, действовал по праву сильного, обладая всей полнотой преимущества. По праву настолько сильного, что для него уже не существует не просто рамок приличий, а даже некоторых общепринятых правил.
Попробуй не начать войну – сказал мне Николаев.
Мне кажется, он или меня все же слил – и происходящее здесь ему было известно заранее, как и произошедшее на плато, или он просто ошибся. Потому что война, судя по поведению Изотова в форме опричника, уже определенно началась. Так что первым я точно не буду.
– Вжух, – одними губами произнес я, обернувшись к Измайлову. Тот даже кивать не стал, только моргнув. Видимо, он сделал какое-то оговоренное едва заметное движение, потому что у меня сразу в ухе раздался голос Накамуры.
– Рок-н-ролл, – почти сразу коротко бросил невидимый мне японец.
– Скажите, Феликс Эдмундович, а ваша уверенность в безнаказанности действий основывается на пелене помех и куполе, который поставил ваш чудо-комплекс? – обернулся я к Изотову, показывая в сторону, где стояла машина Рупора. Игнорируя при этом дернувшиеся стволы опричников, среагировавших на мои переглядывания с Измайловым.
– Господин барон, у вас не осталось времени, – разочарованно произнес Феликс Эдмундович. – И я вынужден…
Договорить он не успел, потому что я вновь заговорил, уверенно его перебивая и опережая команду к действиям.
– Чудо-комплекс, который не работает, и, ка-акая незадача, запись произошедшего здесь и сейчас уже оказалась у целого ряда заинтересованных влиятельных лиц. И сейчас, действуя уже в общественном пространстве без пелены заграждения, повторите, пожалуйста, – вы готовы применить силу без объяснения причин, вломившись на чужую территорию, попирая все имущественные и сословные права и свободы владеющего даром императорского, простите, имперского рода?
Пока я говорил, Изотов невольно дернулся, а глаза его за практически незаметной полоской визора расширились – он явно получил информацию об упавшей пелене купола молчания. И судя по взгляду, лихорадочно думал, что сейчас делать. А моя последняя оговорка об императорском, а не имперском роде даже заставила его глаз нервно дернуться. Кроме того, его взгляд вдруг заметался – и в этот момент за спиной я ощутил чужое присутствие.
«Ну вот… зачем?» – едва удержался я от того, чтобы не обернуться к Анастасии и не спросить у нее это вслух.
Юная княгиня не выдержала и, решив не пережидать горячую фазу, поднялась из заваленного подвала. И сейчас она подошла ближе и остановилась позади, почти за моим плечом.
Не обернувшись к ней – что стоило мне огромных усилий, очень уж хотелось показать хотя бы взглядом все, что о ней сейчас думаю, я продолжал говорить, глядя в глаза Феликсу Изотову. Начав чеканить слова медленнее – все же надежда на заявленную Николаевым минуту у меня оставалась.
– Или, может быть, Министерство духовных дел решило взять в свои руки всю судебную и исполнительную власть в государстве российском, игнорируя все законы и лишние ненужные условности по типу какого-то там… Стихийного пакта, да? Так же вроде этот никому не нужный договор называется?
После последних моих слов я даже не столько заметил, сколько почувствовал, как едва-едва вздрогнул остающийся пока неизвестным опричник. Определенно главный здесь.
– Или, Феликс Эдмундович, может быть, все происходящее – это инициатива всего лишь одного человека? А, человек-собаке-друг? – откровенно провоцируя, намекая на одинаковое и нелицеприятное прозвище и инквизиторов, и опричников, резко повернулся я, глядя в глухое забрало неизвестного, но определенно главного здесь человека. – Ну же, открой личико, не стесняйся.
Видимо, я сейчас сделал что-то из ряда вон – потому что стоящая позади Анастасия вдруг прянула вперед и взяла меня за руку. Словно девушка, уводящая своего спутника подальше от случайной и ненужной уличной драки.
Впрочем, сразу после моей фразы развития событий в эту сторону не произошло. Потому что сверху сначала тихо, но очень быстро наливаясь звуком раздался стеганувший по ушам свист многочисленных двигателей на реверсе. А через мгновение множественный шум двигателей буквально рухнул вниз всей силой, заполняя все пространство вокруг.
А вот и кавалерия. С небес и сразу в дело – отметил я, наблюдая, как на территории усадьбы один за другим приземляются, создавая вихрящиеся потоки снега, конвертопланы в знакомой мне раскраске.
Шефом ахтырского полка до недавнего времени являлся персидский принц Мансур Мирза из династии Каджаров. Именно до недавнего времени – когда ахтырцы прибыли сюда на развалины в первый раз. Сейчас, по прошествии нескольких месяцев, если полностью произносить название подразделения, то рядом приземлялись конвертопланы 12-го бронекавалерийского гусарского Ахтырского генерала Дениса Давыдова Ея Императорского Высочества Великой Княжны Марии Александровны полк. Которая, по не такой давней традиции, буквально месяц назад приняла шефство над полком в ознаменование своего второго совершеннолетия.