Страница 13 из 16
– Твою мать! – выругался Рома, застыв на пороге.
Ровно пять лет назад они переехали в новый офис в центре, а после, на корпоративе он познакомился с Лёлей. Сегодня пятая годовщина со дня их знакомства. Именно поэтому она вернулась в Москву. Как же все-таки удачно, что он заехал в ювелирку.
На кухне красиво сервированный стол: догорали свечи, стояли бокалы. Приятная музыка раздавалась из колонки. Бочаров оставил верхнюю одежду, снял пиджак и прошел в зал. Девушка спала на диване с пультом в руках. Одетая в короткий атласный халатик, из-под которого просвечивалось кружево нижнего белья. Пару минут он просто стоял и наблюдал за мирным сном подружки. В голове промелькнула шальная мысль пойти поесть в одиночестве и отправиться спать в спальню, но он не мог так поступить и пренебречь ее стараниями.
Пока девушка спала, он принял душ, а когда вернулся, заметил, что она начала ворочаться.
– Привет, – прошептал он, присаживаясь на пол рядом с диваном. Рома уже прятал в руке свой подарок, распаковав его заранее. – Прости, не хотел тебя разбудить.
– Который час?
– Одиннадцать.
– Бочаров, ты садист? Кто держит своих работников до позднего вечера?
– Садист, – согласился он, а потом схватил девушку за лодыжки и стянул по дивану ближе к себе. Голова Ромы оказалась между ее ног, и Лёля захихикала.
– Показывай, что там у тебя.
Он распахнул халатик и оглядел белое нижнее белье.
– Красиво, – прошептал он и слегка укусил ее за внутреннюю сторону бедра. Бочаров проложил дорожку поцелуев к животу, а потом к груди. – Очень красиво.
Тонкая ткань ее лифа была расшита узорчатым кружевом, через которое игриво торчали соски. Роман пососал один, и девушка простонала, выгибая спину.
Лёля даже в постели старалась выглядеть так, словно перед ней объективы камер. Она не отдавалась всецело процессу, никогда.
Бочаров поднялся поцелуями еще выше к ключице и незаметно просунул руки за ее шею. Только чудо помогло затуманенному страстью разуму разобраться с застежкой на цепочке. Другого объяснения ловкости, с которой ему удалось надеть на девушку украшение, он не находил.
Лёля тихо пискнула и взялась рукой за кулон. Красивые сапфиры переливались в свете ночной лампы.
– С годовщиной, – промурлыкал Рома, предвкушая реакцию подружки.
Ему показалось, что в ее взгляде промелькнуло разочарование, но она быстро скрыла его и набросилась на него с поцелуем.
– Ты ожидала чего-то бо́льшего? – спросил Бочаров. Блять, триста тысяч, неужели мало?
– Я уже устала ждать бо́льшего, Ром, – обреченно выдохнула Леля, потеребив пальцами переливающийся кулон. – Наверное, никогда и не дождусь, так что…
– А чего ты хочешь, детка?
Он смотрел ей в глаза и искренне не понимал. Алмазы? Рубины? Бриллианты? Что еще?
– Тебя, Ром.
Он озадаченно уставился на девушку. Вот он, в одном полотенце, прямо перед ней. Что ей еще нужно?
– Забей, – грустно усмехнулась Лёля и провела ладонью по его мокрым волосам. – Мне нравится твой подарок, очень.
– Тогда что не так?
– Наверное, я просто устала ждать тебя, – натянуто усмехнулась она и спустилась с дивана на пол, целуя его.
Бочаров старался не увлекаться, верхняя губа все еще побаливала. Его уже завел вид безупречного сексуального тела Яновской, и Лёля, слава богу, не задержалась долго на его губах. Девушка стала спускаться поцелуями по его телу ниже, ослабила узел на полотенце и распахнула его.
– Боже, как я скучала, – прошептала она.
Рома откинул голову, тихо простонав от наслаждения, когда губы и язык скользнули по его члену.
– Я тоже скучал, детка…
***
Идиотская Москва. Рома не помнил, как прошли два последних дня в столице. Кажется, Яновская околдовала его. Еще никогда он не проводил в постели двое суток. Магия, не иначе.
Перед тем как покинуть город, Бочаров заехал в студию, чтобы дать интервью самому известному журналисту страны. Рому давно упрашивали появиться на этой передаче. Раз уж появилось небольшое окошко, почему бы и нет. В конце концов это лишний раз напомнит людям о том, что он никуда не пропадал. Съемки заняли слишком много времени. Роман не ожидал, что проторчит в студии весь вечер и половину ночи.
В самолет он сел совершенно затраханный в прямом и переносном смысле слова. Журналист просто опустошил ему мозг провокационными вопросами, а Лёля – яйца.
Стюардесса разбудила Бочарова когда они уже приземлились. Рома потер заспанные глаза и выглянул в иллюминатор. Солнце всходило, а, значит, ему больше не удастся поспать. Контрастный душ и снова на работу.
Живот скрутило, странной, необъяснимой дрожью. Такого еще с ним не было. Что-то новенькое.
Через час он заскочил в Старбакс за двойной порцией кофе и встретил там Марину. Это уже становилось традицией. Утро и соседка сверху.
– Доброе утро, Марин, – он был рад видеть молодую женщину.
– Жаль только времени не осталось поболтать, я уже убегаю, – с сожалением сообщила она, допивая свой капучино.
– Я сам только из аэропорта, – Рома заказал себе флэт уайт. – Кажется, даже не спал за выходные. Так что собеседник из меня никудышный.
Молодая женщина расплылась в улыбке, и Бочаров вдруг поймал себя на мысли, что не хочет от нее ничего, кроме человеческого общения. Она вызывала в нем приятные чувства, но не больше. А еще он с неприязнью для себя обнаружил, что хоть и шикарно провел эти выходные, и секс был крышесносным как никогда, но чувства и эмоции – их не было. Они толком и не разговаривали с Лёлей за эти двое суток.
***
В школе что-то произошло. Было слишком тихо. Хотя нет, галдеж учеников никуда не делся, но учителя выглядели какими-то подавленными…
Заскочив в учительскую, Роман сразу же обратился в слух, как только заметил Эйнштейна, Денисову, свою наставницу и еще несколько учителей.
– До сих пор в голове не укладывается, – тяжело вздохнула директриса, шмыгнув носом. – Мы только в пятницу проводили ее на пенсию.
– Сегодня ее первый день…
– Она так ждала этого дня.
– Вот в такой стране мы живем, всю жизнь пашем, чтобы уйти на пенсию и не доживаем до нее.
Роман встревоженно оглядел коллег. Палыч грустно вздохнул и положил смятую пачку купюр в коробку с «Оброком».
– Что случилось? – Бочаров поставил сумку с ноутбуком на стул. Он не хотел делать поспешных выводов, боясь, что из-за бессонных ночей всего лишь неправильно понял разговор.
– А вы, как всегда, не читаете рабочий чат, Роман Дмитриевич?
Он даже не заметил Тоню в учительской. Заплаканные котеночьи глаза смотрели на него с упреком.
– Я был… не в городе, – прочистив горло, ответил он и встретился взглядом с Елисеевой.
Его обдало жаром, когда он заметил застывшие слезы в ее глазах. Сердцебиение участилось, пульс стал отдавать в ушах. Она показалась ему такой миниатюрной, хрупкой и ранимой в этот момент. Он что, соскучился?
Поймав себя на этой мысли, Рома в шоке заморгал, прослушав разговоры коллег.
– …Веру Иосифовну сегодня утром забрала скорая, инфаркт, – пояснил Палыч, неуклюже почесывая пятерней спутанные волосы.
Рома неосознанно перевел взгляд на Ксюшу, а та хлюпнула носом и опустила глаза.
– Вот черт… – тихо выругался Бочаров, оседая на стул. Ему было искренне жаль пожилую женщину. Он был хорошего мнения о том, какие знания она успела дать детям в школе. Единственные девятиклассники, которые понимали его английскую речь без проблем – были ее учениками. – Я чем-то могу помочь?
Учитель истории – Лидия Семеновна постучала пальцами по коробке с надписью.
Бочаров порылся во внутреннем кармане пиджака и достал оттуда все наличные, что у него были. Он пропихнул купюры в отверстие коробки и почувствовал на себе пристальный взгляд. Ксюша и Тоня. Они обе догадывались, что в этой пачке денег было больше, чем скинули все их коллеги, вместе взятые, но не сказали ни слова. Тень улыбки скользнула на губах Тони. Ксюша лишь отвела взгляд в сторону.