Страница 10 из 21
– Дрянь! – вслух с эмоцией повторяет он конец текста.
Нормально!
– То есть, я дрянь, да? Окей. Как пожелаете! Но у меня есть что сказать.
– Скажи.
– Не надо скидывать моих зайцев с качелей, на которых я их раскачиваю! – рявкаю я. – Когда сочту нужным, ссажу их сама. У тебя нет права их убивать. Это право есть только у меня. Это мои зайцы!!! И я буду делать это настолько ласково, насколько способна.
– Мне показалось, что он занял моё место, и я сделал то, что должен был.
– Тебе показалось!
– Да? Тогда извини за зайца. Это инстинкты.
– Отдай мой паспорт.
– Завтра.
– Отвези меня домой.
И мы опять едем молча. Только в этот раз кипит не он, а я.
И никаких тебе поцелуев на капоте.
Паркуется.
– Жень.
Искоса смотрю на него.
– Ты что сделала со мной, м? – нервно проезжается пятернёй по волосам.
– Я не скидывала тебя с качелей, ты спрыгнул сам.
– Я всё равно разбился.
– Не обессудь, но жалости не будет. После неё только брезгливость. А это поход в один конец.
Его брови возмущённо взлетают.
– Тормози, Жень.
– Качели раскачаны. Не вижу оснований притормаживать их для тех, кто не оценил удовольствия от полёта.
Да, очень хотелось врезать тебе по лицу. Получай!
Выхожу из тачки, не дожидаясь его реакции, и быстро скрываюсь в подъезде.
Захлопываю с раздражением дверь в квартиру. Не включая свет, скидываю обувь, верхнюю одежду, сажусь у стены на пол.
Как-то так…
Моё сердце колотится. Вспоминаю его дрожащие пальцы. Это просто адреналин… В его руках смущает меня другое. Напрягаюсь, вспоминая, как они лежали на руле. Там свежие проколы от игл. Именно в тех местах, в которых шила его я.
Концентрируюсь на этой картинке, и вдруг прихожу в себя. Всё слетает – эта ситуация, его побег, метания…
Звонок в дверь.
Прислушиваюсь к ощущениям. Аронов.
Встаю, открываю, не глядя в глазок, отступаю назад.
Делает шаг в квартиру, резко оказываясь очень близко. Наше дыхание синхронно сбивается. Я чувствую его запах. В темноте это во много раз острее и детальнее. Такой знакомый и уже такой непривычный за это время. Грудь накачивает этим запахом. Я чувствую себя очень жёсткой. И я чувствую его…
Как ему пьяно… неустойчиво… неконтролируемо… Наши губы в паре сантиметров друг от друга. Но он не смеет. Я чувствую это тоже.
Веду большим пальцем по его кисти, ощущаю чуть припухшие проколы.
– Да, – хрипло. – Ты воткнула их намертво. Я пытался воссоздать иллюзию твоего присутствия.
– Вниз.
Он оседает на колени очень спокойно, уверенно, красиво, без всякого пафоса и попыток торговаться.
И я словно взлетаю, наполняясь щемящей эйфорией.
Ему хорошо и спокойно, я чувствую! Он «дома».
– Владей…
Глава 6 – Лев вернулся
Мы стоим у окна, он обнимает меня сзади. Смотрим на набережную и на Обь. Это очень по-домашнему… Но я чувствую – его очень беспокоит что-то.
Рука ложится мне на лоб.
И во мне оживает какая-то ассоциация, мне хочется её выплеснуть, я расслабляюсь, позволяя это себе:
Закрывает мне рот ладонью.
– «Попытка ревности»? Красиво. Но… Я. Ездил. Один.
– Я знаю! Верю. Но это было внутри, и я отпускаю… Ты вложил в меня это. Забери обратно. Полноценной ревности не случилось. Поэтому только «попытка».
– Я сожалею… Я сожалею, что не справился со своей натурой и не сказал тебе, что еду один, когда решил так. Мне хотелось, чтобы тебе было больно.
– Ты скорпион, – пожимаю плечами. – Я принимаю твой яд.
– Спасибо. Я ценю.
Его рука возвращается на лоб.
– Ты горишь, детка.
Это реакция на стресс. У меня бывает.
– К утру пройдёт. Как ты съездил? Нашёл себя?
– Как… Как только приземлился, я уже понял, что идея провальная. Но… Первую неделю пытался имитировать отпуск, – невесело усмехается. – Пляж, бар, Каппадокия… Всегда хотел побывать там – и не запомнил абсолютно ничего. Всё фоном. Не сделал ни одной фотографии. Моё сознание осталось здесь. Как и полноценное дыхание. Я задыхался без тебя, – сжимает, вдыхая глубоко-глубоко у основания моей шеи. – Вторую – провёл в номере. В жестоких боях с самим с собой. То, что мне казалось невыносимым здесь, там вдруг показалось незначительным на фоне того, как ущербно я стал ощущать себя, осознавая, что ты больше не часть моей жизни. Я смотрел на женщин-туристок, женщин-турчанок… Я смотрел им в глаза. Мне казалось, что смотрю в глаза животным. Я не мог найти ни одной женщины своего вида. Ты что-то сделала с моим восприятием. «После мраморов Каррары…» Единственная, с кем смог поговорить, была пожилая француженка. Сделал это просто из удовольствия пообщаться на французском. Она оказалась интересной собеседницей. Мы проговорили полчаса, и я ушёл к себе. Французский тоже не принёс мне удовольствия. А просто поддерживать диалог не было моральных сил. На третьей неделе я начал ехать крышей. Перестал понимать, зачем затеял всё это. Зачем разорвал отношения. Не мог вспомнить свою мотивацию. Я превратился в депрессивный комок нервов. И оставался там уже больше по инерции и из упрямства довести начатое до конца. Купил себе иглы, и… Это был интересный опыт.
Тоже верю.
– Ты обещала, что «жалости не будет». Они помогли мне найти себя.
– Не будет. Я уважаю твой опыт и твою прозрачность. Итог?
– Душа ампутирована, а фантомные боли накрывают. Какой тогда смысл? Пусть уж тогда лучше будет наполненная боль. Пустота хуже боли. Не хочу жить в пустоте. Побег от самого себя не удался. Прости мне эту слабость.
– Прощаю. Но многое изменилось. Мы не можем отмотать в ту точку, в которой расстались.
– Почему? Из-за этого зайца? Кто он? Ты спишь с ним? На чём выстроены ваши отношения? – голос ровный, а дыхание нет. Я чувствую, как глубоко внутри его передёргивает. Вдыхает глубже, снимая эту дырявую маску равнодушия.
– Чёрт… нет! Не так. Мне абсолютно плевать на это всё! Я хочу тебя обратно. Скажи мне что-нибудь…
– Крис сказала: чтобы оценить одного мужчину, нужно попробовать другого. И я буду ценить тебя больше, если…
– Крис… – сжимает он зубы.
– Я не совсем с ней согласна. Ценить ещё больше я тебя не буду. Ты – безусловная ценность для меня! Я твою уникальность осознаю. Но… Ведь может быть и что-то совсем другое. И мне любопытно…
– Этот заяц возник из-за любопытства?
– И ещё от голода. Ты заморил меня голодом. Съесть кого-то более близкого я себе позволить не смогла.
– Почему?
– Потому что… понимала, что история эта краткосрочная, а я не готова потерять никого из своего окружения. Оно мне доставляет…
– Все мои вопросы по этому человеку сняты. Я тебя понял. Осталась просьба.
– Давай…
– Не реанимируй его.
– Не буду.
– Спасибо.
Голова кружится. Вижу всё словно через пелену огня. Температура растёт. Колени становятся мягкими. Он подхватывает меня на руки и уносит на диван, встаёт рядом на колени. Ложится лицом на мой голый живот. Его щёки прохладные…
Рисую пальцами по волосам, лицу.
– Я не могу без тебя…
Пальцами я чувствую, как он зажмуривается.
– Не можешь? Значит, наверное, и не надо.
Мой телефон периодически пиликает. Я знаю, кто это. Это Дима. Он не хочет, чтобы я отвечала. Это чувствую тоже. Его просто несёт, и он выливает на меня всё, что пережил сегодня. Наверняка в какой-нибудь грубой форме. Пусть… Если не выговорится, он заболеет.
Олег, хмурясь, отыскивает мой взгляд, потом смотрит на этот пиликающий телефон.
– Ты моя?
– Ты – мой. А я… Я пока погуляю, Олег.
– Погуляй, – его глаза опасно прищуриваются. – Пока. Но пощади своих зайцев, моя девочка! Лев вернулся.