Страница 2 из 8
Все это имеет непосредственное отношение к психологической науке и практике. Наши сограждане, плохо различающие психологов, психоаналитиков, психиатров и психотерапевтов, психологов-практиков и психологов-исследователей и т. д., теперь причисляют к этой когорте также парапсихологов, астропсихологов, экстрасенсов, магистров белой и черной магии, очень любящих выдавать себя за психологов. Подобные эрозии наблюдаются и в самом психологическом сообществе, некоторые представители которого создают секты, активно используют в своих трудах такие понятия, как карма, аура, чакры, биополя и др. Это ставит психологическую науку и рациональную психологическую практику в трудное положение, выдвигая в качестве одной из главных проблему демаркации рационального и иррационального в самой психологии. Данная проблема имеет и когнитивную, и социальную сторону (яркий пример невозможности их расчленения), предполагая ужесточение и методологии психологической науки, и критериев принадлежности к рациональной психологии, которые выставили бы непреодолимые барьеры желающей примкнуть к ней самой разношерстной публике.
Подобные обстоятельства, в терминах М. Г. Ярошевского, на «над-сознательном» уровне (Ярошевский, 1978) создают вектор развития психологической науки, направленный на ригоризацию ее методологии. Суть этой ригоризации состоит не в возвращении к жестким позитивистским стандартам, которые были характерны для психологической науки на протяжении длительного периода ее развития, а в наложении разумных ограничений на тот методологический либерализм, который распространялся в отечественной психологии с конца 1980-х годов и который в своих наиболее экстремальных формах был мало отличим от методологического анархизма (симптоматично, что в последние годы регулярно возникал вопрос об отличиях методологического либерализма от методологического анархизма, например, в версии П. Фейерабенда, хотя, в общем-то, ответ на него очевиден и производен от общего понимания отличия либерализма от анархизма).
Суть представленной в этой книге ригоризованной версии методологического либерализма состоит в сохранении базовых «либеральных» методологических принципов, состоящих в невозможности какой-либо одной, «единственно правильной» психологической теории, в принципиальной возможности различных интерпретаций психологических феноменов, в необходимости их комплексных, многосоставных объяснений, в отказе от позитивистского культа эмпирических методов и др., с дополняющим эти принципы акцентом на преодоление «анархических крайностей», таких как правомерность любых теорий и интерпретаций, признание полной релятивности эмпирических фактов, возможности эмпирически подтвердить все что угодно и т. п.
Следует подчеркнуть, что подобная ригоризация, направленная на разграничение либерализма и анархизма в методологии, не является «изобретением велосипеда», а служит лишь проекцией на методологию отечественной психологии тех процессов, которые отчетливо выражены и в мировой психологической науке. Вместе с тем в данном случае отчетливо выражена «социальная привязка» происходящего в современной российской психологии к происходящему в нашем обществе, основным вектором развития которого становится превращение необузданной и малоцивилизованной свободы, понимаемой как отсутствие любых запретов и ограничений, в свободу цивилизованную и ответственную, основанную на ее разумных – правовых и нравственных – ограничениях. И вполне закономерно, что социальные процессы, разворачивающиеся в нашем обществе, получают отображение в методологических изменениях отечественной психологической науки.
Разумеется, и такая – «ригоризованная» – трактовка методологического либерализма вызовет немало возражений, как «слева» – со стороны «методологических анархистов», так и «справа» – со стороны «методологических ригористов», и породит немало сложных вопросов. Однако в пробуждении вопросов и возражений состоит одна из главных задач любой книги, посвященной методологии психологической науки – как было отмечено выше, одной из наиболее «беспокойных» составляющих психологии. А, наверное, худшее, что может ожидать такие книги, это отсутствие вопросов и возражений.
Раздел первый
МЕТОДОЛОГИЯ ПСИХОЛОГИИ
ГЛАВА I. СТРОЕНИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ
1. СОСТАВ И СТРУКТУРА ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ
«Анатомия» психологического знания
Одной из особенностей современного состояния психологической науки в России служит сочетание, с одной стороны, высокой востребованности психологического знания и самих его носителей – психологов, с другой – ослабление попыток внести порядок в это знание и явное пренебрежение к методологическим вопросам. Такое сочетание не выглядит сколь-либо парадоксальным: если психологическое знание «покупают», а покупают его повсеместно и очень охотно, значит, оно того заслуживает, а стало быть, нет нужды сомневаться в его адекватности и ломать голову над «проклятыми» методологическими вопросами, которые к тому же, как показывает опыт более чем столетнего развития психологической науки, все равно неразрешимы1. В подобных условиях было бы странно, если бы психологи вместе того, чтобы продавать охотно покупаемый у них товар – психологическое знание (или то, что считается таковым), занялись его придирчивым изучением и выявлением его скрытых изъянов.
Тем не менее диспропорция между неудовлетворительным состоянием психологического знания и его высокой востребованностью не может не настораживать, поскольку рано или поздно может обернуться предъявлением психологическому сообществу оправданных рекламаций. А известная мысль непопулярного ныне автора: «тот, кто переходит к решению частных вопросов, оставив у себя «в тылу» нерешенные общие вопросы, будет постоянно на них натыкаться (и спотыкаться)» – актуальна и поныне. В результате постановка вопроса о том, что же представляет собой психологическое знание, как оно организовано и структурировано, вполне уместна и сейчас, когда приготовленные психологами блюда принято, как в рассказе одного из классиков русской литературы, есть, не глядя в тарелку.
Трудно не согласиться и с тем, что «самая актуальная проблема психологии на современном этапе – это интеграция психологического знания» (Мазилов, 2003, с. 218), если, конечно, не понимать эту интеграцию как искусственное подведение под общий знаменатель заведомо не подводимых под него подходов и направлений. А интеграция психологического знания едва ли возможна без его систематизации, позволяющей навести хотя бы минимальный порядок в психологическом «хозяйстве».
К числу основных структурных элементов психологического знания можно отнести следующие2:
1 базовые «идеологии»3 (и сопряженные с ними системы методологических принципов);
2 категории;
3 теории;
4 законы;
5 обобщения;
6 объяснения и интерпретации;
7 прогнозы и предсказания;
8 факты и феномены;
9 знание контекста (установления фактов и проявления феноменов);
10 эмпирически выявленные корреляции между феноменами;
11 описания;
12 методики;
13 технологии;
14 знания, ассимилированные психологией из смежных наук.
Слагаемые психологического знания
В основании психологического знания лежат базовые психологические «идеологии», такие как бихевиоризм, когнитивизм и психоанализ. Эти «идеологии» и соответствующий им уровень организации психологического знания называют по-разному: парадигмами, подходами, ориентациями, системами знания и др. Но в любых систематизациях психологического знания он непременно присутствует, что неудивительно: данный наиболее крупномасштабный уровень «рассечения» психологической науки и накопленного ею знания нельзя не заметить.
1
Отметим в этой связи, что, например, по мнению Ю. М. Плюснина, вообще в современном обществе «презентационный» тип поведения ученого, состоящий в применении научного знания, его «разыгрывании» и коммерческом внедрении в практику, вытесняет «классический» тип, заключавшийся в производстве этого знания (Плюснин, 2003). В данной связи уместно упомянуть и мысль И. Ф. Кефели о том, что «время научных открытий сменилось временем использования плодов этих открытий, когда науке дается временная (надо полагать) отставка» (Кефели, 1997, с. 19).
2
Представленное ниже рассечение «знаниевого поля» психологии – это, естественно, аналитическая абстракция. В действительности элементы психологического знания нередко входят в состав друг друга, пересекаются, накладываются друг на друга и т. п., и это «поле» хотя и не выглядит как аккуратно постриженный газон (в чем традиционно видится одна из главных проблем психологической науки), но и не разделено на изолированные межи.
3
Этот термин берется в кавычки дабы отличить подобные внутринаучные «идеологии» от идеологий в общепринятом смысле слова – как систем политических принципов.