Страница 6 из 15
Чернокнижник лишь ожег ее мрачным взглядом.
– Сейчас помолюсь. За ваши души, – миг и неведомая сила резко толкнула Мэрган в грудь, откинув в угол камеры, а рука колдуна еще в воздухе перехватила выпущенный ей меч.
Никто не успел даже шелохнуться, когда клинок резко засвистел ссекая голову одного из монахов. Нелепо задергавшееся тело обвалилось на пол, выпуская посох. Белые одежды заалели.
Второй монах меж тем шагнул к колдуну, успев поднять налившиеся светом руки к потолку, но колдун уже отбросил меч в сторону, сомкнув свои кисти на кистях противника. Короткое противоборство и монах всхлипнув, отшатнулся, неверяще глядя на свои посеревшие руки. Руки которые медленно опадали невесомым пеплом.
Единственный оставшийся противник – инквизитор тут же отступил назад, произнося что-то по латыни. В тот же миг на колдуна обрушились гремящие потоки ослепительно белого света. Ущерба впрочем они не принесли, так как небрежный жест чародея обратил их в ничто. А дальше заклятья сорвались с их губ одновременно.
Воздух кипел и искрился. Даже вечно влажные камни стен просохли и растрескались. Свет, тьма, гром, вой, все смешалось в крохотном пространстве. Шум в камере был такой, что наверняка его слышала вся тюрьма. В коридорах уже стоял топот надзирателей. Вот только судя по тому как быстро он удалялся, спешили они явно не на помощь.
Дуэль закончилась тогда, когда уже казалось, что поединок будет продолжаться вечно. Ветвистая молния сорвавшаяся с рук колдуна и все-же пробила защиту святого отца, впиваясь в его плечо, кидая на колени. Сразу же вслед за этим оглушенный болью инквизитор прекратил свое земное бытье, смятый волной огня.
Меж тем ослепшая и оглохшая от магии Мэрган шарила рукой по полу, нащупывая свой меч. Оружия она так и не нашла, но зато в руки попал посох одного из монахов, заканчивающийся острым, обитым железом наконечником. Не раздумывая Мэрган вскочила, вонзая оружие в живот только что покончившего с последним врагом колдуна.
Вздрогнув всем телом чернокнижник безмолвно рухнул на колени. Изо рта потекла ниточка крови.
– Дура… – чернокнижник сплюнул сгустком густой крови, – Вот дура… Я тебя и с того света достану…
– Улица Угольщиков, трактир «Барсук и желудь». Буду ждать с нетерпением, – Мэрган отпустила посох монаха и подняла меч.
Через минуту она медленно выходила из камеры, оставляя на полу затянутый в черную мантию обезглавленный труп.
Комендант пил. Трясущиеся руки оставляли на столе целые винные озера, но он не обращал на это внимания, продолжая наливать себе кружку за кружкой. Гноящиеся глаза мелко дергались, с каждой минутой становясь все бессмысленнее. Впрочем его можно было понять: таких происшествий в его тюрьме не было никогда.
– Это просто чудо, чудо что вы остались в живых, благодарить можно только Господа, – суетящийся рядом тюремный священник отобрал бутылку у коменданта и выставил перед Мэрган кружку.
Палач впрочем отстранила ее рукой. Ей хотелось оставить ясным то, что осталось от рассудка.
– Дитя мое, Господь обязательно запомнит твое деяние! Теперь когда поганое тело лишено главы и предано земле, хотя по мне, колдун погребения не заслуживал, горожанки наконец будут в безопасности, да и все мы сможем вздохнуть спокойно, позабыв о морах и порчах которые Черный Повар на нас насылал, – священник сам опустошил кружку и заметно раскраснелся, – Я немедленно отправлюсь в город, чтобы на площади рассказать всем о совершенном тобой подвиге.
Комендант одобрительно хрюкнул и свалился на стол. Священник поморщился. Мэрган же наконец молча покинула кабинет. Она была полностью погружена в свои мысли. Все же не каждый день она проходила в одном шаге от смерти. Пообещав себе, что отныне никогда не польстится на награду не вызнав сперва все детали, палач неспешно вышла прочь.
– Простите, ваша Светлость. Я не смог появиться раньше… – человек тенью проскользнул в комнату, не забыв запереть дверь на щеколду.
– Ничего… Я все равно еще не разобралась с прошениями. Всем, что-то нужно, все что-то требуют… – герцогиня наконец отложила бумаги и выжидательно посмотрела на осведомителя, – Какие новости в городе?
– Помните вы велели выплачивать деньги родственникам убитых Черным Поваром?
– Помню. Но по моему я только позавчера дала золота.
– Только что было убийство. На окраине найдена девушка со вспоротым животом. С виду работа Черного Повара. Но стражники заподозрили неладное и немного порыли. Оказалось девушку убили ее родственники, чтобы получить те самые золотые.
– Какая мерзость, – герцогиню передернула, – Их за это повесят.
Герцогиня не спрашивала, утверждала.
– А денег пострадавшим семьям вы бы впредь поменьше, во избежание…
– Что еще?
– Новостей много, всяких, что вас интересует?
– Ты знаешь.
– Его казнили, несколько часов назад.
Герцогиня вздрогнула, щеки побелели. Но длилось это лишь на мгновение, осведомитель был не тем человеком перед которым она позволяла себе слабость.
– Ты же уверял меня, что в тюрьме ему ничего не грозит!
– Клянусь я и сам так думал. Это же были обычные инквизиторы и палач!
– Как это случилось?
– Трудно сказать, я был в застенке, но там полный хаос: оплавлены камни, изжарены крысы, монахов изуродовало до неузнаваемости. Говорят лишь палач вышла оттуда без царапины. Более того добивала чернокнижника она уже в одиночку, проткнув тому грудь монашьим посохом и лишь затем срубив голову.
– Господи… Ну почему женщины всегда приносили ему одни несчастья?
– Вы не виноваты.
– Что? – Октавия прищурила глаза, по новому рассматривая осведомителя, – Что ты сказал?
– Я… То есть… – осведомитель вздрогнул, предусмотрительно отступая к двери, – Простите.
– Пшел вон! И чтобы я тебя больше не видела! – рука герцогини начала слепо шарить по столу.
Осведомитель был проворен, а потому тяжелая, бронзовая чернильница оставила глубокую вмятину на спешно захлопнутой двери, а не на его затылке.
Работы было много. По вечерам она мела дом и мыла полы. По утрам таскала воду. Слава Богу, после пробы ее стряпни хотя бы готовить ее Гийом не заставлял. Впрочем и другой работы по утрам и вечерам хватало и потому дни Мэрган любила больше всего. Дни которые проходили в прохладной полутьме палаческой лавки.
Просто удивительно сколько всего может предложить людям палач кроме услуг своих золотых рук: полки заставлены зельями, что заботливо приготовлены из частей тел казненных. С потолка спадают веревки на которых висели убийцы. Спросом они пользовались огромным, ведь без них не может творить обряды ни один приличный чародей, да и от зубной боли это наипервейшее средство. По углам разложены высушенные руки воров держащие свечи из их же жира, способные по поверью скрыть их обладателя от чужого взгляда. Рядом горшки с жиром висельников (лучшее лекарство от ревматизма – каждый ребенок знает). Ну и конечно здесь имеются и менее экзотичные товары – сапоги, ремни, да штаны (как объяснил Мэрган Гийом, кроме денежной платы палачам отдают и все, что было одето на казненных ниже пояса).
Обычно покупателей было много. Уже за первую неделю девочка свела знакомство с алхимиком, двумя чародеями и бесчисленным количеством простого и не очень люда.
Сегодня впрочем город тонул в густой пелене дождя и с самого утра в лавку не ступил ни единый покупатель. Мастер Гийом тоже не показывался – отсыпался. После того как во время облавы в лесах схватили очередную разбойничью банду, он несколько дней просидел в застенках без перерыва на сон и еду.
Петли взвизгнули хуже свиньи которую режут тупым ножом. Дверь тяжело бухнулась о стену.
Вбежавший с улицы был бел словно не успевший коснуться земли снег.
– Палача! Палача! Зови палача! – человек кинулся к Мэрган, отчаянно встряхивая ее за плечи, – Горе! Страшное горе!
Опасаясь как бы гость в истерике не опрокинул полки с дорогими зельями, Мэрган поспешила на второй этаж, где спал мастер. Будить его впрочем не пришлось, привлеченный криками он уже слезал с большого, накрытого матрасом сундука на котором до этого почивал и сейчас сонно нащупывал рукоятку лежащего у изголовья топора.