Страница 13 из 15
Нахмурясь, но ничего не сказав, Погост заспешил вперед, заставив палача почти что перейти на бег.
Несмотря на кажущуюся близость цели, к холму с обещанными руинами они вышли ближе вечеру, когда волки уже вовсю кляли судьбу тоскливым воем, а мороз обжигал кожу и сковывал тело ледяными оковами.
– Иди вперед. Медленно. Ты просто одинокая мирная путница, – Погост сунул голову в сумку и посильнее натянул капюшон на капустный кочан.
– Мирная путница? Одна? При мече? Вечером?
– Ладно, меч пока отдай мне. А теперь вперед, или эту ночь предпочтешь провести на мягком сугробе? Я тебя прикрою, коль что случится. Если ты меня поняла дважды стукни зубами.
Мэрган с трудом, но все же нашла в себе силы промолчать, и стала карабкаться по склону, прикладывая все силы, чтобы не оскользнуться и не полететь вниз.
Руины монастыря ее разочаровали. Всего пара припорошенных снегом закопченных стен с узкими окнами, да груды разбросанного вокруг камня и земли, среди которых и плясало трескучее, яркое пламя. Вокруг огня сидела гогочущая кампания хмельных людей.
– Пустите к костру погреться, люди добрые… Застиг меня вечер в дороге, не дайте замерзнуть, – голос Мэрган заставил «людей добрых» вздрогнуть и обратить к ней заросшие, иссеченные шрамами рожи.
– Ну коль ты девка не боишься, так присаживайся, а то нас простой огонь уже не греет, – бросил один из сидящих, который судя по всему здесь был за вожака.
Остальные рассмеялись, оценивающе рассматривая палача. Блики огня кровью красили лежащие рядом с ними топоры и усаженные шипами дубины.
– Садись, коли сказали! – ближайший детина ловко ухватил Мэрган за рукав притягивая к себе. Лицо его при этом было таким тупым, что им можно было колоть орехи.
– Отпусти ее, – вежливо попросил Погост, наконец вскарабкавшийся на холм.
Сидящие загоготали, мешая смех с хриплым кашлем.
– Я повторяю, отпустите! – чародей шагнул вперед, грозно возвышаясь над собравшимися у костра.
– А ну катись отсюда, или я щас тебе по кочану так вдарю, что к небу улетишь! – самый молодой из вояк показал чародею кулак.
Собственно это было последнее, что он успел сделать. Даже не зарычав, а как-то злобно булькнув рассвирепевший колдун кинулся вперед, в кровь разбивая лицо сидящего.
На миг наступила тишина. Даже пламя костра прижалось к земле стараясь не шуметь. Оставшаяся четверка резко вскочила на ноги, кидаясь на Погоста. Завязалась драка. Тяжелые кулаки обрушивалась то на туловище, то на кочан, не причиняя вреда ни тому ни другому в отличии от рук чародея, каждое прикосновение которых валило людей на снег. Мэрган тоже не стояла в стороне, повалив подсечкой одного бойца, схватившегося было за топор, и сильным ударом отправляя того в забытье.
– Вот тебе и люди добрые, – Мэрган покосилась на лежащих без сознания мужчин и сочувственно вздохнув пошла рыться в их вещах, разыскивая крепкие веревки и ремни.
– Вот тебе и костерок… – эхом откликнулся Погост только сейчас заметивший, лежащие среди горящих сучьев книги и свитки. От сырого, неохотно горящего пергамента поднимался смрадно пахнущий дым, – Я думаю нам стоит прояснить ситуацию. Поговорим с молодцами по душам? Заодно покажешь мне, что умеешь.
– Не раньше чем поужинаю, – закончившая со связыванием Мэрган, быстро распотрошила тюки пленников извлекая нехитрую снедь.
– Да, небольшую контрибуцию взять с них определенно стоит, – Погост принялся рыться в припасах, вытаскивая хлеб и пузатый кувшин вина. Чуть помедлив, чародей жестом фокусника смочил хлеб в вине и отложив голову в сторону принялся запихивать массу в горло. Мэрган оставалось лишь отвернуться дабы не портить аппетит.
– Что стыдно? Правильно, никто тебя не просил мне голову рубить! А питаться ж теперь мне как то надо.
– А ты уверен, что тебе можно есть?
– Естественно не уверен, но хочется, бес тебя задери! – Погост раздраженно допихал хлеб и вылил в горло почти все вино.
Мэрган меж тем ловко почистила пару луковиц, достала кусок жирной рыбины и с удовольствием сгрызла прикусывая ржаным хлебом. Впрочем лук можно было не заедать, он оказался сладок как грех. А вот первый же ломоть хлеба болезненно отозвался на зубах. Палач сплюнула несколько камушков, что явно отделись от жернова вовремя помола зерна. Дальше она жевала уже очень осторожно, иначе зубов было просто не напастись.
Покончив с полуночной трапезой, палач неторопливо отпила воды из фляги и направилась к уже оклемавшемуся вожаку, подхватывая на ходу свою сумку.
– Спрошу сразу, сам говорить будешь? – для облегчения совести поинтересовалась палач, хотя уже знала ответ.
Связанный детина сплюнул на камни.
– Все вы упираетесь сперва… – Мэрган раскрыла сумку, – Значит точно пыток не боишься?
– А ты точно не боишься того, что с тобой мои друзья сделают, когда поймают? Знаешь сколько с такой девочкой как ты вытворить можно, пока не околеет? Да и после того тоже.
– Значит так. Что это знаешь? – Мэрган покопалась в сумке извлекая странный, предмет похожий на увенчанную винтом железную грушу. Так… По глазам вижу что нет. Смотри, сий инструмент состоит из трех сомкнутых лепестков. Покручу винт на конце и они начнут расходится, медленно-медленно… Пока не распустятся словно цветок… Что? Куда я тебе это вставлю? Догадайся. Подскажу, эта груша для мужеложцев сооружена, у меня есть еще одна, для рта… Ну да ничего, ты еще радуйся, что я к тебе, к адамову племени, третью применить не смогу.
– Храбрости у тебя девка не хватит… – в голосе детины появилась неуверенность. Связанные руки инстинктивно попытались прикрыть толстую филейную часть.
– Погостик, подойди.
Чернокнижник послушно внял ее зову, красноречиво показывая на свое не слишком целое тело.
– На него у меня смелости хватило. Ладно стягиваем портки.
– Стой! Не надо!
– Правильно, своя задница всегда ближе к телу, – Мэрган довольно отложила грушу и выжидательно уставилась на пленника.
– Что хотите знать?
– Итак… Сколько вас, как давно вы здесь, что делаете и по чьему приказу, – присевший перед ним чернокнижник явно не страдал отсутствием любознательности.
– Сколько мы тут? Да с начала осени почитай роем, что твои черви. Копаем и копаем, я уж лопату держать стал лучше меча.
– С начала осени? Да ведь тогда меня и схватили! – Погост вскочил и заложив руку за спину начал ходить взад-вперед.
– Не отвлекай. По чьему приказу?
– Так сэра Франца, рыцаря, хозяина Белолесья. Дружинники мы его. Осенью собрал да и приказал идите туда-то и копайте. Вот мы и копали всей дружиной. Думали что сокровища, а тут разобрали завалы, смотрим: одни гнилые деревяшки, да книжки какие-то.
– Сэр Франц из Белолесья значит… – протянул Погост.
– Что-то о нем знаешь?
– Мало… Но спиной к нему никогда бы не повернулся.
– Сунет кинжал?
– Сунет… Но не кинжал и не в спину, – туманно откликнулся Погост и вновь вернулся к допросу, – Когда галереи вскрыли, никого странного не заметили?
– Вы про гадость ту костяную? Была, сразу двоих наших пожрала. Ну мы знамо дело обиделись, да и отправились в ближайшую деревню, взять значит корову пожирнее. Привязали ночью к стене у входа, а когда оно вылезло лакомиться, обрушили ее: ну не корову то есть, а стену эту. Пока тварюга та ворочалась да выбиралась, порубили ее топорами, а кости мельнику снесли, чтоб тот их помолол да над речкой развеял…
– Хватит, – Погост снова прервал словесный поток, – С книгами что?
– Сэру Францу гонца отправили, так он велел переплеты, что поценнее, отодрать и в замок отвести, а все остальное сжечь…
– Проклятье!
– Не злитесь, ваша чудесность. Хозяину то хорошо приказывать, да все книжки гнилые: там в катакомбах потолки кое-где рухнули, видать осенние дожди все и залили – сами ж знаете какая осень стояла. Ну вот, книги вымокшие не загорелись, да и когда начали их извлекать: мороз, снег, не просушишь, костра толкового не разведешь, мы только чуток самого сухого пожгли, а остальное сегоднясь с утреца на телеги погрузили да в замок отправили с остальными дружинниками, пусть у хозяина самого голова болит.