Алуиты. Сохраняющая равновесие

Теперь же потеря такой единицы, как Юм, резко осложняет ситуацию. Подобраться к его преемнику в должности все еще не удается. Охотники окружили его плотной стеной, а наблюдатели патрулируют район его пребывания днем и ночью – алуиты тоже понимают стратегическую ценность этой фигуры.

«Забавно, – иногда думал Моранг, – мы будто играем шахматную партию, и в ней ничего не подозревающие люди внезапно становятся фигурами, за которые идет нешуточная борьба».

– Встань! – приказал Повелитель, и Моранг облегченно вздохнул – значит, он не ошибся, девушка та самая.

– Она сменила имя?

– Да, господин.

– Как я и думал, – заметил Повелитель, Моранг мог разглядеть в темноте лишь его высокий силуэт. – Рассказывай.

– Живет тихо, работает в местном музее художником-реставратором. Близко ни с кем не сходится. В социальных сетях не зарегистрирована.

Когда у него на столе появилась заметка, он нутром почувствовал, что они, наконец, взяли верный след. Чутьё его никогда не подводило, но история с Юмом кое-чему научила. Поэтому он лично отправился в Белец, якобы в деловую командировку, и несколько дней буквально ходил по пятам за молодой женщиной: дежурил у дома, провожал на работу, с работы, в магазины. А ещё стал завсегдатаем кофейни возле ее дома. Очаровать хозяйку заведения – пышнотелую и смешливую Варвару – ему не составило особого труда, он пил кофе, балагурил и внимательно слушал ее оживленную болтовню. Через два дня Моранг мог подробно рассказать о каждом, кто проживал в этом районе.

София Никитина зашла в кофейню лишь однажды. Остановившись у прилавка и заговорив с Варварой, она вдруг зябко повела плечами, быстро огляделась по сторонам и встретилась глазами с «командировочным». Моранг мысленно чертыхнулся. Он предусмотрительно прикрыл цветными линзами давно потемневшую радужку глаз и совершенно точно ничем не отличался от обычного посетителя кофейни, но София его явно почувствовала. Моранг мгновенно расплылся в глупейшей улыбке, маслено прищурив глаза, и отсалютовал молодой женщине своей чашкой с кофе. Прием сработал: женщина приняла его за очередного клеящегося поклонника и, нахмурившись, отвернулась.

«Сильна, – подумал тогда Моранг, – нужно быть осторожнее и на глаза ей больше не попадаться».

– Вот, хорошая девка, – загудела Варвара, едва София вышла на улицу. – Умница, красавица, а мужика нет! И что вам, иродам, только надо?! – шутливо грозила она кулаком Морангу. – По правде сказать, не место ей в нашем-то болоте. И ведь звали ее в Москву – не поехала! Чудная…

«Да, – усмехнулся про себя Моранг, – зря не поехала, в Москве мы бы ее в два счета отыскали».

– Замужем? – прервал его мысли Повелитель

– Нет, по слухам, разведена, – ответил Моранг. – Но у нее есть дочь.

– Дочь?

– Да, девчонка-подросток, четырнадцати лет, очень похожа на мать, только кудрявая. Зовут Саша.

Когда в кофейню влетела худенькая девочка с рюкзачком на одном плече и длинным чехлом с изображением меча на другом, Варвара разулыбалась:

– О, Санек! С тренировки, небось?

Девочка кивнула. Густые кудри цвета красного дерева доставали до поясницы.

– И чем же занимается юная леди? – спросил ее Моранг, как раз заказавший у Варвары вторую чашку кофе.

– Ушу, – девочка подняла на него глаза.

«Серые, – отметил Моранг. – Не такие, как у матери, но тоже ясные, с длинными густыми ресницами. Взгляд чистый и наивный, как у ребёнка. А может быть, это редкие веснушки на носу придают ей такой детский вид».

Вслух же он очень натурально удивился:

– Что же это за ушу такое?

– Китайское боевое искусство.

– Так ты дерёшься?! – Моранг смешно изобразил изумление, и Варвара заколыхалась за прилавком.

– Я защищаюсь, – улыбнулась девочка.

– Как же тебе кудри твои не мешают, Сашка? – спросила Варвара.

– Мешают, тетя Варя, но если подстричь, еще хуже – будут торчать во все стороны.

Моранг даже помнил, что девчонка тогда купила – пирожок с вишней.

– Саша… Александра. Назвала в честь своего отца, – задумчиво проговорил Повелитель. – Четырнадцать лет… Выяснил, как они оказались в этом Бельце?

– София с дочерью приехали туда около восьми лет назад, а до того четыре года жили при Свято-Троицком монастыре в пятидесяти километрах от Бельца. София помогала расписывать стены, реставрировала иконы. Там ее и приглядел профессор Кирсанов, выхлопотал ей место в музее и уговорил переехать в город. Но вот установить, где они скрывались до того, как появились в монастыре, пока не удалось. Сама София об этом никогда не рассказывала, а монахини к ней с расспросами не приставали.

Повелитель надолго замолчал, и Моранг снова начал нервничать.

– Прикажете доставить женщину сюда, Повелитель?

– Нет! Нет… У меня появилась идея, Моранг. Позже я сообщу тебе, что нужно делать, а пока отправь в этот город своих лучших людей. Пусть наблюдают за ней, но близко не подходят. Не забывайте, кто она. Ты хорошо потрудился, я это запомню, а сейчас иди за проводником, он выведет тебя наружу.

Огонек тут же сорвался с каменной чаши под потолком и замельтешил перед лицом Моранга. Тот зажмурился лишь на мгновение, а когда открыл глаза, высокой фигуры рядом уже не было, и только огонек маячил у входа в один из туннелей. Что ж, Повелитель осторожен, как всегда.

Моранг побрел за проводником. Дреки построили под землей целую сеть туннелей, которые выходят на поверхность в самых неожиданных местах. Три года назад группе Моранга удалось захватить одного из главных архитекторов дреков. Служить Повелителю этот старый маразматик отказался, и его пришлось убить, но прежде Повелитель вытянул из него все, что тот знал. Теперь в их распоряжении имелась подробная карта всех ходов: используемых и неиспользуемых, временно законсервированных, частично заваленных и полностью брошенных. Но туннель, по которому сейчас шагал Моранг, на его картах не значился, как и пещера, где проходила встреча. Пещера, насколько успел заметить Моранг, была старым разветвителем, а значит, имела никак не меньше двух десятков выходов. Лучше не придумаешь, чтобы прийти и уйти незамеченным. Мужчина усмехнулся. «Интересно, чего еще нет на моих картах?» – подумал он.

Моранг шёл по каменным и земляным коридорам, едва поспевая за шустрым огоньком. Дорога время от времени ныряла вниз, потом поднималась наверх, поворачивала то в одну сторону, то в другую, иногда казалось, что он просто ходит по кругу, и наконец, когда Моранг совсем перестал понимать, где находится, впереди забрезжил тусклый свет. Огонек подлетел к выходу, с негромким хлопком рассыпался мелкими искрами и потух. А Моранг вышел наружу и жадно вдохнул по-утреннему свежий воздух. На востоке уже разгоралась яркая золотисто-алая полоса.

«Ожидается ещё один жаркий день, – подумал Моранг. – Это хорошо. Значит, все идёт по плану, и скоро нам предстоит встречать очередную группу новеньких. Надо поторопить Бурка: не хватало еще, чтобы он сорвал расселение».

Глава 2. Белец

Белец искренне радовался теплу. После затяжной морозной зимы и необычайно холодной весны городок буквально расцветал под ласковыми лучами июньского солнца. Зелень, пышная, сочная, яркая, еще не запыленная, в считаные дни нарядила улицы и скверы.

В этой ослепительно радостной красоте ожившей природы старый двухэтажный особняк, укрывшийся в глубине городского парка, имел особенно тусклый вид. Штукатурка на стенах выцвела и местами потрескалась; карнизы, некогда украшенные лепными деталями, давно утратили свой богатый декор, а заодно правильность и точность линий; и только великолепные балюстрады да широкая парадная лестница несмотря ни на что сохранили свое былое величие. И все-таки кое-что, например, вымытые до блеска подслеповатые окна в старых деревянных рамах и яркие бело-розовые шапки петуний в каменных чашах, указывало на то, что особняк не превратился в унылый призрак прошлого – он все еще живет и дышит.