По ту сторону Солнца

И вдруг плотные ряды демонстрантов поредели. И Андрей вспомнил, зачем он здесь, вспомнил, что ему надо на ту сторону – к Татьяне. И, недолго думая, он ринулся вперёд, туда – в образовавшуюся брешь. И он проскочил в эту брешь, и даже избежал удара палкой по спине от солдат, сопровождавших колонну.

До парикмахерской Татьяны оставалось совсем близко, когда Андрей попал в толпу митингующей группы сексуальных меньшинств, требующих разрешения однополых браков, "как и во всём цивилизованном мире". Увернувшись, то ли от мужчины, переодетым женщиной, то ли от мужеподобной женщины, желавшей его подцепить для каких-то своих таинственных целей, Андрей чуть было не угодил в стайку панков, спасающихся бегством от банды бритоголовых, но благополучно избежал столкновения и с теми, и с другими и попал, наконец-таки, в парикмахерскую.

Несколько уже подстриженных, но не торопящихся покидать парикмахерскую клиентов, стояли вместе с мастерами у окна и с любопытством наблюдали за происходящим на улице. Увидев мужа, Татьяна облегчённо вздохнула и подошла к нему.

– Как ты добрался? – спросила она, тревожно заглядывая ему в глаза.

Андрей приобнял жену и ответил:

– Ничего. Жив, трезв и здоров, как видишь. Но, думаю, что поход по магазинам нам лучше сегодня отложить, во всяком случае, в центре.

К супругам подошла Наташка, стремившаяся избавиться от любимой свекрови и, поздоровавшись с Андреем, сообщала, что заведующая решила закрыть сегодня парикмахерскую раньше, как только на улице станет поспокойнее. Андрей, открыл было рот сказать, что умнее им было бы вообще сегодня не открываться, но ничего сказать не успел. Дверь внезапно распахнулась, и в парикмахерскую ввалился человек в изодранной в клочья куртке и с окровавленной головой. Вид у него был такой, словно он побывал в лапах целой стаи разъяренных тигров, и только чудом ему удалось вырваться из неё.

Несчастный без сил повалился на подвернувшийся стул, а все присутствующие в оцепенении замерли, но через секунду, словно проснувшись, бросились к нему.

Неизвестно откуда появились бинты, чистая простыня, тазик с водой, и женщины не слишком умело, но быстро и старательно обмыли и перевязали раненого. Заведующая в это время пыталась дозвониться в милицию и вызвать "скорую помощь", но связь отсутствовала. Или связисты тоже протестовали, или связь нарушили какие-то таинственные враги, или телефон был уже взят под контроль.

Как бы то ни было, раненый оказался раненым не смертельно, и, в конце концов, хоть и довольно сумбурно, но смог рассказать присутствующим, что с ним произошло.

Оказалось, что он попал в передрягу совсем недалеко. Банда бритоголовых, от которой Андрей смог так удачно увернуться, всё-таки догнала панков и принялась их избивать. Несколько прохожих пытались прекратить побоище, но им тоже досталось, а потом появились солдаты, и, чтобы навести хоть какой-то порядок, стали метелить всех подряд. Наш герой направлялся в магазин за хлебом, и вот, оказался в парикмахерской только потому, что проходил мимо заварушки. От себя добавлю: и правильно оказался. Сидел бы дома и грыз сухари, зубы целее были бы.

Андрей с сочувствием посмотрел на него – на его месте мог оказаться он сам. Да и панков, честно говоря, ему тоже было жаль. Хоть он и не питал к ним нежных чувств, но они по крайней мере не размахивали цепями и металлическими прутьями, что с превеликим мастерством делали бритоголовые и что Андрей мог наблюдать все чаще и чаще.

К концу рассказа пострадавшего где-то разбилось стекло, и все дружно предположили, что это уже бьют витрины. Подошли к окну, чтобы убедиться в своей проницательности, но прямо напротив окна, почти вплотную к нему кто-то поставил армейский грузовик, и, разглядеть, что творится на улице, уже не было никакой возможности. Некоторых – особо любопытных, такое обстоятельство только раздосадовало, а заведующую и остальных – не слишком любознательных, наоборот – обрадовало – теперь витрина будет цела, и никакие экстремисты их не заметят…

Примерно через час шум на улице стал стихать, и Андрей еще с одним добровольцем – мужчиною довольно солидной комплекции, несмотря на запрет заведующей открывать двери, решили отправиться на разведку.

Осторожно открыв дверь и с еще большей осторожностью выглянув на улицу, они увидели, что улица абсолютно пуста. На асфальте там и сям валялись какие-то сломанные транспаранты, клочья непонятных матерчатых штуковин, пустые бутылки, мятые газеты и прочий мусор неизвестного происхождения и непонятно почему оставшийся после сплошь сознательных граждан. А кое-где виднелись небольшие красные пятна краски – как сначала подумал Андрей, но тут же понял, что это кровь, и такое открытие не добавило ему оптимизма.

Выйдя за дверь и пройдя метров десять, разведчики свернули за угол и увидели шеренгу солдат, стоявших спиной к ним. За этой шеренгой виднелась вдали ещё одна шеренга, за которой Андрей с попутчиком увидали толпу народа, по всей видимости, совсем не думающего расходиться. Тогда Андрей с компаньоном благоразумно решили вернуться в парикмахерскую.

Не привлекая внимания стоявших к ним спиной солдат, они свернули к своему убежищу и увидели новую толпу демонстрантов, направлявшихся в их сторону, а значит, и в тыл стоявших солдат. Никем не замеченные, разведчики юркнули в дверь, после чего её спешно заперли…

6.

"…В интервью газете “Брокерская правда”, представитель экологического движения "Природа – мать ваша!" г. Закваскин заявил, что их движение будет бороться не только против производителей мехов, считая, что убийство животных из-за меха – безнравственно и преступно, но и против производителей кожаной одежды и обуви, а также против мясокомбинатов, справедливо полагая, что убийство животных из-за кож и мяса также преступно, как и убийство из-за меха. Производство синтетический материи тоже наносит вред природе, и, поэтому, их движение, заявил дальше г. Закваскин, будет бороться только за растительную пищу и домотканную одежду…".

(Из сообщений агентства ИАНВ).

Иосиф Ильич шагал в кругу своих единомышленников с таким вдохновением, какого он уже давно не испытывал. В руках он нёс портрет любимого вождями. И хотя портрет был не слишком легок, Иосиф Ильич усталости совсем не ощущал. Вот так бы все время шагать и шагать бок-о-бок со своими соратниками по борьбе за светлые идеалы.

Несмотря на то, что Иосиф Ильич с товарищами видели на подходе к центру множество солдат, их это совсем не пугало, а только прибавляло сил. Они верили, что одурманенные буржуазной пропагандой солдаты проснутся, видя, как их отцы и деды борются за светлое будущее этих самых солдат. А затем, солдаты наверняка перейдут на сторону трудового народа. И тогда уж буржуазии крышка, факт. Тогда буржуазия побежит туда, где она спрятала свои наворованные капиталы, туда – под крылышко империалистов. Но это её не спасет.

Иосиф Ильич свято (если здесь уместно это слово) верил, что это не спасёт буржуазию. Он верил, что угнетенный народ просыпается. И сегодня же весь, как один, встанет под знамёна его Партии. А вместе с народом встанет под эти знамена и армия, чтобы снова стать Советской. А потом народ начнет разбираться с теми, кто наворовал у него, с теми, кто развалил Социалистическое Отечество. Братья из братских республик только ждут сигнала к выступлению. И сегодня же они его получат, когда увидят, что власть в России снова в руках у трудового народа. И Советский Союз вновь восстановится, чтобы не распасться уже никогда. Конечно, с прибалтами будет немного сложнее – они меньше всех жили при социализме и не до конца смогли прочувствовать все его прелести, преимущества и достижения, но когда они увидят насколько лучше стали жить простые люди в Новом Советском Союзе, то сразу же вернутся в братскую семью народов. А там, и друзья по бывшему соцлагерю добровольно вернутся в лагерь. Особенно важно, чтобы в соцлагерь вернулась объединённая Германия. Здесь предстоит особо упорная борьба.