Сергей Непобедимый

Перед ним стояла красивая серебристая машина, переоборудованная в радиоуправляемую летающую мишень, и она была обречена стать первой целью для «Стрелы-2». «Потом, – сказал Сергей Павлович, – я видел на кадрах специальной киносъёмки, как ракета ударила в хвостовую часть самолёта, и он в воздухе стал разламываться на фрагменты. И в этот момент уже было двойственное ощущение. Однако печаль по самолёту была всё же вытеснена восторгом и удовлетворением от успешного результата первого выстрела».

Вернувшись к вечеру того же дня домой, подуставший от напряжения и переездов последних дней, Сергей Павлович к утру хорошенько отоспался. Уже на работе, просматривая почту последних дней, услышал звонок по аппарату, связанному с Москвой. Он снял трубку и через несколько минут от звонившего ему работника ЦК узнал, что назавтра его приглашает к себе Устинов.

В назначенное время следующего дня Непобедимый уже был на Старой площади. Дмитрий Фёдорович поздоровался с гостем и пригласил сесть. Потом завёл разговор об изделии и сказал, что накануне Зверев вкратце доложил ему о визите Непобедимого и итогах работ по ПЗРК. Сергей Павлович открыл портфель и собрался извлечь отчётные материалы, но хозяин кабинета остановил его. «Погоди, Сергей Павлович, с бумагами, – сказал Устинов, – ты мне прежде скажи вот что: ты уверен в вашей “Стреле”?» – и прямо посмотрел в глаза своего гостя. Сергей Павлович не смутился и без задержки спокойно ответил, что у него нет никаких сомнений насчёт изделия. И тут же добавил, вспомнив разговор у министра, что на перспективу серийного производства смотрит положительно – на то есть все основания.

Устинов отвёл свой испытующий взгляд и, как показалось Непобедимому, слегка облегчённо вздохнул. А потом вдруг спросил – не собирается ли главный конструктор в ближайшие дни в командировку? И не дождавшись ответа, добавил, чтобы он был в ближайшие дни наготове. Быть может, ему придётся ещё раз приехать в столицу: «Но это – вероятность, а пока ты всё же далеко не отъезжай».

Далее Сергей Павлович стал подробно рассказывать о заключительном этапе работы по «Стреле-2», приводил существенные доводы в её пользу и при этом отметил про себя, что Устинов слушает его так внимательно, словно впитывает в себя все резоны докладчика. Непобедимый знал, что Дмитрий Фёдорович весь последний год отслеживал их работу в Донгузе. Именно ему, секретарю ЦК, который в партийном ареопаге отвечал за всю «оборонку» страны, главный конструктор регулярно посылал с полигона шифровки о работе по этой теме. На обратном пути домой он пытался понять смысл туманных высказываний Устинова, но к какой-либо догадке так и не пришёл.

В первые дни после московских визитов Непобедимый включился в работу по своему обычному распорядку, но при этом держал в уме скорую обратную поездку на полигон. Для него это будет, скорее всего, завершающий вояж по теме. А пока он вникал в текущие проблемы своего КБ и постоянно поддерживал связь с Донгузом. Для него важным было знать обстановку на полигоне – ведь испытания ПЗРК продолжались там своим чередом, по графику.

Так прошло несколько дней. В какой-то момент на его столе зазвонил телефон. На проводе по спецсвязи – министр. Это был понедельник, а на утро четверга, что вытекало из разговора, Сергею Павловичу надо было вновь явиться на Старую площадь со всеми материалами по теме и быть готовым к докладу. Иных подробностей от Зверева он не услышал. Но приученный ко всему неожиданному всем своим опытом работы в оборонной отрасли он дисциплинированно взялся вновь за отчёты и ещё раз с цветными карандашами просмотрел справки и экспертные заключения, выделяя в них синим или красным цветом самые важные выводы и наблюдения.

В столицу Непобедимый уехал в среду вечером, остановился в забронированном для него номере гостиницы «Москва». Следующим днём к девяти часам он, как говорят военные, прибыл к месту и поднялся на лифте на этаж, где располагался кабинет Устинова. В просторной приёмной уже собралось немало людей. Многих из них Сергей Павлович хорошо знал – это были руководители оборонных предприятий, с кем ему в разные времена доводилось тесно соприкасаться в работе. Здесь же был и Зверев. Увидев Непобедимого, министр тотчас подошёл к нему и, взяв под локоть, сказал, что на сегодня намечено заседание Совета обороны СССР и ему, Непобедимому, возможно, придётся выступить там по его последней работе.

Сергей Павлович давно уже слышал в верхах об этом секретном руководящем органе. То была высшая инстанция, состав которой, кроме узкого круга лиц, никогда и никому не был известен. Он, конечно, хотел поподробнее расспросить Зверева о предстоящем заседании, но вовремя сдержал себя, справедливо рассудив – зачем докучать ему в преддверии архиважного совещания? Тем более что министр сказал «возможно»… Про себя Непобедимый решил: дадут слово – он скажет. Ему есть, что рассказать – в этом он был уверен. Однако на один вопрос пока не мог найти ответа – почему, когда он был у Устинова, тот не сказал ему о Совете обороны?

Впрочем, этот вопрос у него в голове промелькнул мимолётно, Сергей Павлович не стал на нём зацикливаться – он счёл важным хотя бы накоротке переговорить здесь и сейчас с кем-то из своих давних сподвижников по работе над разными изделиями. Руководители КБ или оборонных заводов, которые были здесь, отражали обширную географию всей страны. Сергею Павловичу были приятны и полезны короткие беседы с коллегами с Урала, из Ленинграда, с Волги и ещё из множества городов и весей. Когда ещё так увидишь их всех и сразу в одном месте?!

В один из таких сиюминутных диалогов его вызвали. Пока шли коридором, сопровождающий его работник ЦК КПСС пояснил, что для него, Непобедимого, выделено место рядом с товарищем Зверевым. Сергей Павлович спросил провожатого, нужно ли его служебное удостоверение при входе на заседание. И услышал короткий ответ – нет, это излишне. Здесь всех знают в лицо.

Они вдвоём подошли к залу с открытыми дверями. Кто-то из него выходил – был объявлен короткий перерыв. Сергей Павлович вошёл и увидел Зверева. Тот жестом пригласил его к своему месту, а вскоре переток людей завершился, двери в зале закрылись, и Совет обороны СССР продолжил свою работу. Здесь Сергей Павлович впервые так близко увидел тот круг официальных лиц – руководителей КПСС и Союзного правительства, фамилии которых часто упоминали на телевидении и по радио. Он не удивился составу секретного руководящего органа власти. «Других-то здесь быть не должно», – подумал он тогда. В середине длинного стола, за которым расположились члены Совета обороны, сидел его председатель – генсек ЦК КПСС Л. И. Брежнев.

Леонид Ильич открыл лежащую перед ним красную папку и объявил тему предстоящего разговора. В ряду важных проблем надлежало обсудить положение дел в Сухопутных войсках Вооружённых сил Советского Союза. С кратким докладом выступил один из заместителей министра обороны. Непобедимый слушал внимательно. По мере представления аудитории множества фактов и анализа положения вещей, в котором была дана общая позитивная оценка, спецдокладчик, как и ожидал Сергей Павлович, после слова «однако» энергично перешёл в «красную зону» критических суждений и замечаний. Самым весомым тут был аргумент, что сухопутные войска потенциально могут быть более уязвимыми при налётах боевой авиации противника при современной тактике её использования в боях. Далее шёл детальный рассказ о том, какими потерями это может обернуться для наземных войск.

Нельзя было не ощутить, что тщательно отшлифованный текст сообщения в своей критической части нёс в себе мощный потенциал для «оргвыводов» в отношении тех, кто по должности должен отвечать за любое объективное упущение в организации обороны, что, по-видимому, подразумевалось в прозвучавшем докладе. Сергей Павлович в тот момент хорошо понимал, куда клонил выступающий перед высшим руководством страны. Суть в том, что после появления зенитных ракетных комплексов их боевые заряды стали доставать противника на самых больших высотах. У всех на устах в те времена был пример американского пилота самолёта У-2, который после нахального пролёта через территорию СССР был сбит на высоте двух десятков километров. Вскоре другой американский самолёт-разведчик был уничтожен над Кубой советской ракетой ЗРК.