Яд саламандры

Девушка отпрянула невольно, сжимая полы халата у самой шеи.

– Решила двух зайцев убить, милая? – Рэм подтянул ее кресло к себе до упора и нагнулся к самому уху, щекоча оливковую кожу дыханием, – И меня вдовцом сделать, и похорошеть? Если с первым я не согласен, то второе вполне одобряю.

И все-таки она не выдержала. Зашипела змеей, так что даже мелькнули белые зубки, ноздри затрепетали гневно и черные глаза сузились, мстительно сверкая.

– Тшшш, – да, он знал, что надолго ее не хватит. Откинулся от нее моментально, постукивая пальцами по подлокотнику. Голос зазвучал холодно и по-деловому, – Будь благоразумной, Ифе. Хотя бы первый раз в жизни. От этого разговора зависит твоя дальнейшая судьба. Так что, либо ты спокойно и честно отвечаешь на все мои вопросы, и дальше твоя жизнь будет…

Он замялся на секунду, подбирая правильное определение.

– …Вполне сносной, – наконец закончил, – Либо…

Серые глаза сверкнули золотом, напоминая ей о том, кто он.

– Либо я превращу ее в ад. И ты все равно сделаешь, как я хочу, только дашь мне возможность всласть позабавиться.

Ее лицо. Бледность, медленно проступающая даже сквозь смуглую кожу, дрожащие веки, поверхностное дыхание. Рэм смотрел во все глаза, безошибочно улавливая сигналы ее животного страха. В груди заворочалось что-то. Темное, древнее, не совсем подвластное ему. Рэм сглотнул, и сам не понимая, что это, почему неожиданно так сладко дразнить ее.

– Я не понимаю, о чем вы, мой принц, – шепчет едва слышно, не желая сдаваться, – Если вы…Вы считаете меня недостойной, повинной в чем-то…Просто убейте. Убейте свою покорную рабу прямо сейчас…

Рэм фыркнул раздраженно.

– И накликать на себя проклятие, убив одного из своего рода? Заманчиво, но нет, – кривая улыбка растянула твердые губы. Серые глаза изучающе обвели тонкую фигурку, укутанную в мешковатый халат, – Нет, милая, ад будет здесь, в этом мире. В этом дворце. И я тебе его лично обеспечу.

Но в ответ все та же тягостная вязкая тишина. Лишь черные миндалевидные глаза мерцают зло, уже не скрываясь. Великий отец, ну за что ему это? Рэм устало вздохнул. Угрозы угрозами, но в реальности он плохо представлял, что может такого уж ужасного ей сделать. И как ни крути, она Родэн. Это все осложняло. Он не в силах был причинить реальный вред члену своего рода. Пусть даже такому. И Ифе конечно знает об этом. Знает и пользуется. Что ж, боль бывает не только и не столько физической. Последний шанс ей.

– Если мы нормально поговорим сейчас и постараемся найти выход, ты сможешь облегчить жизнь своему народу. Предложить лучшее будущее для своей страны…Ты это понимаешь?

Ярко очерченные губы презрительно скривились.

– А разве у меня сейчас есть моя страна, мой принц? Мой народ? – " мой принц" будто выплюнула ему в лицо, – Лишь бесправные вассалы империи, обязанные вам подчиняться, иначе смерть. Да провинция, которую вы доите в своих интересах. Вот и все, что осталось от моего народа и моей страны.

Рэм почувствовал закипающую ярость внутри, сжал подлокотники так, что костяшки побелели. Сделал глубокий вдох-выдох. И почти успокоился.

– И что же хочет с этим сделать маленькая бесправная рабыня Мескэнет? Тихо давиться ненавистью, убирая навоз за лошадьми в конюшнях. Или, может, намывая пол в уборных? – перечисляя варианты Рэм внимательно следил за тем, как бледнеет ее лицо. Он уже решил, что Ифе будет делать то, чего больше всего испугается. Если не образумится конечно.

– Может ей конечно повезет, и она удостоится чести остаться во дворце на женской половине, и будет иногда ублажать принца-наместника вместе с другими наложницами, – Рэм это просто так сказал, но резко замолчал, увидев, как дернулась вся она в немом протесте. Правда? Это самое страшное для тебя, принцесса? Мда…Даже обидно как-то, что его оценили ниже, чем уборку лошадиного дерьма. Ну что ж, будь по-твоему.

– Ты ведь умеешь доставить удовольствие, Мескэнет? – грубоватые пальцы принца поймали ее за упрямо вздернутый подбородок, серые глаза впились в лихорадочно сверкающие черные, – А получать? Малик научил тебя? Не люблю зажатых женщин. С ними до одури скучно.

– Боюсь, вы будете разочарованы, мой принц, – пухлые губы дрожали, словно на грани истерики.

– Не узнаю, пока не попробую, – хмыкнул Рэм и отпрянул от нее так неожиданно, что девушка невольно покачнулась за ним.

– В общем, – Родэн как ни в чем не бывало закинул в рот виноградину, снова переходя на бесстрастный тон, – У нас с тобой всего два варианта. Первый: ты- Ифе, последняя выжившая из рода Абу-Кале, моя законная жена. Ты подробно рассказываешь мне, как оказалась у мятежников и что про них знаешь. Возможно…возможно я даже буду настолько благороден, что позволю тебе занять свое законное место в Аркате, а после и во всей Элии. Все-таки ты наследница древнейшего рода правителей Арката, к тому же стала Родэн в день нашей свадьбы. Я не могу с этим не считаться. Плохо конечно пока представляю, как мы объясним, где тебя носило столько лет и что с лицом, но… Разве кто-то осмелится с нами спорить и задавать лишние вопросы, да, дорогая?

Рэм холодно улыбнулся.

– Зато у тебя будет прекрасный шанс помочь своей стране. Рядом со мной ты сможешь сделать неимоверно больше, чем с мятежниками, прячущимися в горах и ходящими под себя от одного упоминания о войсках Империи.

– Или у вас, мой принц, наконец появится законная власть над Аркатом, имея в женах последнюю из Абу-Кале. Ведь сейчас вы подобной роскошью похвастаться не можете, – улыбка, острая как кинжал, на секунду озарила ее безучастное лицо и тут же исчезла, будто привиделась.

Рэм замолчал, щурясь. Что ж, она права, но на многое ли ты готова, принцесса, чтобы не дать ему эту власть?

– Сила-есть закон, Ифе. Тебе ли не знать? Рано или поздно твои дураки-соотечественники устанут умирать, сопротивляясь Империи. Тем более, что до твоей якобы смерти, Аркат был вполне доволен своим положением. Именно ты своей выходкой заварила междоусобицу, и я лишь предлагаю тебе попытаться все исправить. Но…если не хочешь… Что ж. Тогда, второй вариант. Я признаю, что ты рабыня Мескэнет, и мы хороним Ифе навсегда. Извини, не смогу тебя отпустить, думаю не надо объяснять почему. Так что будешь так же всю жизнь со мной, только без прав и в ошейнике. Осталось решить: наложницей или поломойкой? Ты бы что выбрала, дорогая?

И он замолчал, с интересом смотря на нее, будто и правда давая возможность выбрать. Ифе молчала, с каждой секундой все больше бледнея, боясь выдать себя.

– Отвечай, – Рэм неожиданно дернул ее стул, так что девушка резко покачнулась и охнула от испуга.

– Я…я…Я не сильна в плотских утехах, мой принц, – черные глаза распахнулись, отражая хищную улыбку на его лице, – Я умею ухаживать за лошадьми. Хорошо умею…

Рэм откинулся на стуле, лениво прокручивая фамильный перстень с грифоном на указательном пальце.

– За лошадьми, – протянул, криво улыбаясь, – Значит представишь, что я твой жеребец, Кэна. Мескэнет слишком длинно.

И громко три раза хлопнул в ладоши. Глаза сверкнули золотом и звук эхом побежал по коридору, размноженный магией. На пороге тут же показался стражник, приведший ее сюда.

– Отведи Кэну к доне Рании и скажи, что это моя новая наложница. Пусть подготовят и выделят дальнюю маленькую комнатку на женской половине. Все ясно?

– Да, мой принц, – охранник поклонился низко и перевел взгляд на рабыню, ожидая, когда она встанет, но девушка словно приросла к стулу. Широко распахнутые глаза уставились на улыбающегося Рэма, рот приоткрылся, нижняя губа подрагивала, силясь возразить.

– Последний шанс…Сейчас, – Родэн сказал это еле слышно, посерьезнев, но получил обратный эффект.

Девушка расправила плечи, лицо опять приняло безучастное выражение. Она грациозно поднялась со стула и низко поклонилась ему, поджимая губы. Миндалевидные глаза смотрели сквозь принца, будто он не в силах задеть ее, достать ее душу из укрытия.