Страница 7 из 14
После этих слов панцер-командор развернулся и ушел, а мы в задумчивости двинулись к казармам. Возражений против кирас и прочей экипировки больше не было, хотя любви к ним особо не прибавилось. Общее настроение выразил Саксалайнен:
"Лучше уж потаскать всю эту тяжесть, чем получить пулю в башку или штык в живот!"
Несмотря на такое здравомыслие, учеба в "Ист-Пойнтской шкуродерне" оставалась ужасно тяжёлой, и многие из нас всерьез подумывали том что сделали неправильный выбор, отказавшись от конголезский каторги. Там, по крайней мере, были большие шансы сдохнуть быстро и не особо мучаясь. Вряд ли хищные африканские звери и дикари-людоеды смогли бы сравниться с этими шкуродерами-инструкторами! Поддерживала нас только мысль о том, что этот кошмар не навсегда, и все же закончится через такие долгие ДВЕ НЕДЕЛИ, а ещё нам не давали сломаться, дезертировать, взбунтоваться, наложить на себя руки, неизвестно откуда взявшиеся злость и упорное желание доказать и камраду панцер-командору, и этим царским сатрапам, что "телегенты" и "люцинеры" не такие хлюпики и слизняки, как считают романовские реакционеры!
Впрочем, унтера-инструкторы лютовали только во время обучения, а в свободное от службы время это оказались довольно душевные дядьки, устраивавшие с легионерами чаепития, угощая местной выпечкой, и жалуясь что: "В ентой Америке бубликов и баранок ни за какие деньги не купить, а о калачах никто и слыхом не слыхивал!"
Мы пытались их агитировать на тему земли и воли, но должен признать, без какого-то заметного успеха, зато сами узнали от них немало интересного о жизни в деревне, да и в городах, в кварталах бедноты.
– Ты пойми! – отхлебывая чай, и прикусывая имбирным пряником, купленным в заведении бойкой ирландки Меган, открывшей свою торговлю в рыбацкой деревушке неподалеку, торгуя всем, от выпечки до выпивки на любой вкус, говорил Архип Савельев, – Раньше ведь как было? Ну отслужил бы я беспорочно, вернулся бы в наше село на Смоленщине с деньгами, лычками да медалями, построился бы, нашел себе вдову али девку работящую. Да только все равно жил бы не хозяином у себя на селе, а холуем при панском дворе. Куда ни плюнь, везде пана аль чиновника спрашивать надо!
Нынче не так. Как Государь объявил самоуправление народное, так жизнь в деревне пошла совсем другая. Старост на селе да в волости народ сами выбирает, а не кого становой аль исправник велит. Так же и сотских с десятскими сами выбирают, и судей сельских да волостных, с заседателями. Сами и скидывают. Собрались на сход, проголосовали, и коленом под зад! Особенно бабы, случается, лютуют. У них теперь тоже голос. Уж не огреешь вожжами, как раньше. Там же, на сходе, сами решают, кого в земство послать, в уезд да губернию, ни на кого не глядят. Я вон, на побывку ездил, так мне братья с сестрами все обсказали, да и сам насмотрелся.
Сами и судят, чиновника али пана не спрашивают, как в прежние времена. Конокрадов да скотокрадов в округе не осталось, всех извели! Да что там, теперь и куренка никто не украдет.
Самосуд, говоришь? Может и так, а только порядку стало больше и народу живётся спокойнее. Чего это, "беззаконие"? Все по царскому закону, У кажного старосты да судьи, на селе и в волости, тот закон есть, на видном месте висит! Как там прописано, так и судят. Да и люди себе не враги – за нарушения, известно, на каторгу в Сибирь, али на север, куда адмирал Макаров телят не гонял. А насчёт самосуда, я тебе так скажу: лучше с нынешним самосудом, чем как раньше, гнида какая сведёт лошадь, али корову, и тогда с голоду подыхай со всей семьёй, аль по миру иди, а то к кулаку-мироеду в кабалу. Нынче на селе о таком уж забывать начали.
В городе конечно, другой разговор. Поедешь на торг али ещё по каким делам, гляди в оба. Мазуриков всяких там ещё хватает. Правда, коли попадется, тут уж пришибают всем опчеством, ежели до городового добежать не успеет. И в ответе не будут. Неправильно, говоришь? Нужно в суд? Может оно и так, да ворье это, людишки тёртые и скользкие. Того гляди откупятся, и снова за прежнее возьмутся. Так то надежнее. Ты, я вижу, никогда с ярмарки пустым не возвращался, без товара и без денег. И голодным старикам да ребятишкам в глаза не смотрел. От того что твои кровные, горбом заработанные, какая то тварь вытащила, и шикует на них. А вот у нас с батькой как то было. Бедовали тогда… Вспоминать не хочется! Нет уж, лучше честных людей пожалеть, а не сволоту всякую!
Вот и выходит, что воли у мужика теперь много, больше нельзя, а то люди друг дружку перережут. Ну и зачем нам против Царя бунтовать?
Земля? Оно конечно, какому мужику ещё землицы не хочется? У панов ее забрать, да между крестьянами поделить неплохо будет. Так ведь и забирают. Паны ж в долгах чуть не все, и землицу заложили давно в казну да по банкам. Это нам учитель новый объяснил, из этих, народных социалистов. Хороший человек. Раньше в ссылке в Сибири был, а как Царь объявил вольности, к нам попросился. Детишков учит, ну и взрослых, которые хотят грамоте научиться. Так вот, крестьянский банк ту землю что в банки заложена, выкупает, да мужикам раздает, и казна тоже. Да только, невелика радость с того.
Тот учитель показывал нам книжку, с картами всех губерний и уездов, там показано, где сколько пахатной и прочей земли, сколь под мужиками, а сколь под панами, да сколь где крестьянских хозяйств и душ сельского народа. И про наш уезд там есть, и про волость. Стали считать, сколько выйдет на каждое хозяйство панской, церковной и прочей земли, оказалось, чистые слезы! Проверили на наших панах – все сходится. Было, скажем, семь десятин, с панской землёй будет десять. На кота широко, а на собаку узко. Ни жнейку там прикупить, али молотилку, али ещё какую вещь по хозяйству, али скотины племенной, да зерна доброго на посев, чтоб кулаку не кланяться, да саженцев каких. Так и будешь горб гнуть, только чтоб с голоду не помереть. А ведь этой землицей потом сынов наделить надо, да каждому поровну. Не выгонишь же родную кровь, куски по дворам клянчить. Сейчас ведь переделы отменили. Один у тебя сын – все ему. А как десяток? И сколь кажному той земли достанется? А внукам? Только чтоб похоронили.
О правнуках уж молчу. Вроде и большая Расея, и земли до черта, а в наших местах не хватает, и взять негде.
Можно, конечно, за Урал переселиться, там земли много, доброй, целинной, дают каждому, не жадничает. Обратно, власть с переселением помогает, налоги с переселенцев первые годы вовсе не берут, а потом ещё сколько то лет половину. В нашем селе, некоторые мужики, помоложе, да побойчее, подались в те места. Кто то аж на Дальний Восток отважился. Вот где земли, говорят!.. А уж рыба в реках и зверь в лесу, не переводятся…Правда, добираться туда… Хороше ещё, что теперь чугунку построили, а не как раньше, пароходом по морям-окиянам вокруг всего света. Но все одно, без казны не осилить. Можно в город, на работы уйти. Которые и уходят, на заводы, фабрики, аль ещё куда. Но большую часть трудно сдвинуть, известно, тяжел мужик на подъем, да на всякое новое. Однако, и делать что то все равно надо, так не прожить.
У нас в волости, скотский дохтур из земства, как его, да, ветеринар. Молодой ещё парень, а уж головастый! Скотину лечит прям как волшебник! Сам он тоже социалист, только христианский. Говорит, что Христос был первым социалистом, чтоб, значит, все по справедливости, и никто никого не обирал да не гнул, и апостолы так же, и первые христиане жили артельно, и во всем друг дружке помогали.
Вот он и подбивает наших мужиков объединиться, да вскладчину хозяйство вести. Колхоз, значить. Все считает, и на пальцах показывает, что тогда и землю обиходить будет быстрее, и косилки всякие, с сеялками да сноповязалками и прочим, прикупить получится, и скотину породистую завести, и на посев чего получше закупить, и удобрений, да много чего. И доход делить по справедливости, да помогать, кому надо, по Христовым заповедям, и мироедам не кланяться, урожай сбывать самим, за настоящую цену, без перекупов.