Страница 1 из 15

Смерть под золотым дождем

Антонова Наталия

Наталия Антонова

Посвящается моим дорогим тёте и дяде – Галине Петровне и Григорию Григорьевичу Кардашьян с искренней любовью и уважением.

Действующие лица и события романа вымышлены, и сходство их с реальными лицами и событиями абсолютно случайно.

Глава 1

Гордей Тимофеевич Трифонов был мужчиной, что называется, в полном расцвете сил. Владел пусть не слишком большим, но вполне солидным и, главное, перспективным деревообрабатывающим заводом, недвижимостью в виде загородного дома и нескольких квартир в черте города, парком новеньких иномарок. Да и счёт в банке у него был кругленьким. Так что Трифонов был уверен, что, «земную жизнь пройдя до половины», он достиг всего, чего хотел. Его бизнес продолжал развиваться, принося солидный доход. Он вырастил сына и дочь. У него даже имелись два внука.

Трифонов не сомневался, что вторая часть его жизни будет не короче первой. Да, именно так. Жить Гордей Тимофеевич собирался не менее ста лет. Он верил в то, что вторая половина принесёт ему удовлетворение не только в деловой, но и в личной жизни. Пока же она складывалась не вполне удачно.

Хотя, если быть честным, ещё несколько лет назад он так не считал. Трифонов, будучи примерным семьянином, и не помышлял о разрыве со своей женой Мариной, на которой женился ещё во время учёбы в институте. Марина безропотно разделяла с ним все трудности студенческого быта, терпела неудобства и бедность, пока Гордей искал своё место в жизни, потом работала с ним бок о бок на его поначалу небольшом предприятии, была при муже и секретарём, и бухгалтером. Плюс ко всему на Марине держался дом, и она же занималась воспитанием детей. Лишь после того, как Трифонов окончательно стал на ноги, Марина стала хозяйкой загородного дома и полностью посвятила себя семье.

Всё в их семейной жизни шло гладко и предсказуемо на несколько лет вперёд, пока на одном из фуршетов Гордей не увидел красавицу Аниту. Стройная, высокая, с копной натуральных рыжих волос, она сразу бросалась в глаза. И Трифонов влюбился в неё без памяти с первого взгляда. О том, было ли это именно любовью или чем-то другим, более приземлённым, Гордей не задумывался. Пряди рыжих волос Аниты при малейшем колебании воздуха приходили в движение, они колыхались, взлетали и отливали золотом. Гордею Тимофеевичу рыжие волосы девушки напоминали языки пламени, и он чувствовал себя фанатиком, охваченным неземной страстью и добровольно входящим на костёр. О том, что цвет волос у девушки натуральный, можно было догадаться по её тонкой розовой коже, которую она старательно защищала от солнца, и бледной россыпи веснушек, которые проступали то здесь, то там, несмотря на то что красавица отчаянно боролась с ними. Правда, Трифонов тогда этого не знал.

Окружающие, узнав об увлечении предпринимателя, отнеслись к этому по-разному. Друзья, которые жалели его, напоминали Гордею как бы в шутку пословицу: «Седина в бороду, бес в ребро». Но он от их слов отмахивался, как от надоедливой осенней мухи, и даже смеялся: завидуйте, мол, молча. Были, конечно, и те, кто злорадствовал и с нетерпением ждал, когда же молодая возлюбленная украсит голову Гордея развесистыми рогами. А кто-то и на самом деле завидовал – какую красотку отхватил старый пень.

Анита, заметив влюблённые взгляды Трифонова, отнеслась к нему благосклонно и не стала скрывать, что и сама заинтересована им. Трифонову такое отношение девушки льстило, он буквально рос в своих собственных глазах. Осмелев, Гордей перестал скрывать свои намерения, и Анита, в свою очередь, поощряла его ухаживания. Поначалу он надеялся, что она станет его любовницей. Но Анита и слышать об этом не хотела, заявив, что она девушка из порядочной семьи, а не шалава привокзальная.

Трифонов удивился: почему шалава и привокзальная? Но она ничего не ответила, только облила его взглядом, полным презрения.

«Гордая», – подумал он и понял, что, если он хочет обладать Анитой, ему придётся развестись с Мариной. И он развёлся. На развод он решился спонтанно, не обдумывая ни минуты реакцию на него жены, детей, друзей. У него была одна цель – заполучить Аниту.

Марина, как и следовало ожидать, была ошарашена, сначала она не поверила, что муж говорит о разводе серьёзно. А когда поняла, что он не шутит, как-то сразу поникла и постарела лет на десять. Но удерживать мужа не стала. Ни слёз, ни скандалов, ни упрёков. Всё это он получил от детей.

Сын и сноха сразу же отвернулись от него и перестали общаться, запретив видеться с внуками. А дочь вылила на его голову целый поток брани и проклятий. Разъяряясь, она кричала в лицо отцу:

– Ты ещё пожалеешь, что связался с этой треклятой гадюкой!

Гадюкой дочь называла Аниту. И никак иначе, только гадюка. Как ни странно, она оказалась права. Анита на самом деле оказалась змеёй.

Гордей Тимофеевич, вероятно, не слишком внимательно читал «Божественную комедию» Данте Алигьери. Если вообще читал. Иначе бы он помнил, что там написано дальше: «Я очутился в сумрачном лесу, утратив правый путь во тьме долины». Так всё и случилось после его женитьбы на Аните. Мудрый классик как в воду глядел.

Хотя сначала всё у них складывалось хорошо и, даже с точки зрения Гордея, который до этого не был склонен к романтике, волшебно! Анита была нежна и трепетна. Она напоминала ему цветок белой ветреницы, тончайших лепестков которой по весне едва заметно касается очарованный её хрупкостью ветер. Дословно ботаническое название ветреницы переводится как «дочь ветров». По одной из легенд, ветреницы выросли из пролитых Афродитой слёз, когда она тосковала по утраченному возлюбленному. Но Гордей свою возлюбленную не утратил, а обрёл. По крайней мере, именно так он считал в первые недели их скоропалительного брака. Поэтому на протяжении всего медового месяца он не плакал, а улыбался и даже смеялся от счастья. Наконец-то оно пришло к нему!

Если бы голова Гордея Тимофеевича не кружилась так сильно от страсти, он бы уже во время свадебного путешествия заметил непомерные аппетиты молодой супруги. Но даже если бы и заметил, навряд ли меркантильность Аниты хоть как-то отразилась бы на отношении к ней мужа. Он готов был потратить на неё все деньги! И опять же только для неё одной заработать новые. Как там пелось в старинной песне: «Когда б имел златые горы и реки, полные вина, всё отдал бы за ласки, взоры, чтоб ты владела мной одна». Так вот, Трифонов горы в некотором роде имел, и в отличие от героя той же песни, обещавшего гипотетически, Гордей отдавал. И никто ему, кроме Аниты, как он тогда считал, был не нужен. Взамен ему хотелось только одного, чтобы Анита продолжала любить его так же горячо, как в их первые ночи любви. Трифонов глотал виагру и наслаждался новизной отношений. В конце концов Анита настолько очаровала его, что он решил завещать ей всё движимое и недвижимое. К тому же повёл себя как последний дурак и в постели проговорился ей об изменении завещания в её пользу как о свершившимся факте.

После чего сексуальные аппетиты Аниты возросли в несколько раз, и она стала просто необузданной. Трифонов был на седьмом небе от счастья, он считал, что из-за благодарности и от восхищения его щедростью жена воспылала к нему ещё большей любовью.

Гордей Тимофеевич как-то не удержался и похвастался темпераментом своей жены перед своим старинным другом Дмитрием. А тот вместо того, чтобы восхититься, поправил на носу очки в тонкой золотистой оправе и спросил осторожно: «А тебе не кажется, Гордей, что твоя жена просто-напросто надеется избавиться от тебя таким экстравагантным способом?»

Обескураженный, Гордей тогда сначала растерялся, а потом буквально взбеленился от ярости. Кому же приятно, когда близкий друг говорит тебе в глаза чуть ли не прямым текстом: «Дурачина ты, простофиля!» Этого Гордей не мог простить никому, даже Дмитрию, поэтому и закричал, брызгая слюной: