Страница 4 из 18
– Представляете, я стану невестой императора!
Льюис нахмурился, начал было:
– Боюсь, мистрис Анна, это невозможно…
На помощь пришла Анжела:
– Речь всего лишь о вызове в столицу графства. Но мы все надеемся, племянница продвинется чуточку дальше.
Однако недостаточно далеко, чтобы попасть в число финалисток. Клеймо дочери предателя никуда не делось. Пусть со временем вину барона Брока немного смягчили, его родные все равно оставались дворянами второго сорта, не для дворца императора.
– Жду не дождусь, когда предстану перед отборочной комиссией! – вновь восторженно защебетала Анна. – Господин Бар, вы, случайно, не знаете, кто туда входит?
– Боюсь, я недостаточно интересовался отбором, мистрис Анна.
– Жаль! – искренне расстроилась девушка. – Я надеялась, вы меня поддержите.
– Анна, – подмигнула Анжела, – тебе не кажется, что нужно помочь Труди? Одна она не принесет столько бокалов.
– Да вот же они! – не желая понимать намеков тетушки, Анна указала на буфет.
– Другие бокалы, Анна, – начинала сердиться Анжела. – Те самые.
Она выразительно посмотрела на Ефимию, и младшая племянница наконец поняла.
– Конечно, тетушка! – подскочила она и с шумом задвинула стул.
– А я заварю чаю, – вслед за ней поднялась Мелания. – Это чрезвычайно важный процесс, нельзя доверить его прислуге.
Ефимия не удивилась, наоборот, едва не рассмеялась, когда и у тетушки нашлось важное дело: достать из погреба бутылку лафита. Будто не могла все подготовить заранее! Желание оставить Ефимию наедине с Льюисом было столь очевидным, родственники могли бы действовать чуточку тоньше.
Девушка нервничала. Ей предстояло подобрать верные слова для отказа. Впрочем, вдруг управляющий графини ограничится простыми ухаживаниями? Увы, первые же его действия вдребезги разбили надежды. Откашлявшись, Льюис поднялся и положил салфетку рядом с тарелкой. Ефимия стиснула пальцы, словно окаменела.
– Милая леди Брок, – торжественно начал управляющий, употребив прежнее уважительное обращение, – возможно, я покажусь вам излишне дерзким, но сегодня я приехал в ваш дом с одной-единственной целью.
– Какой же?
В горле пересохло, и девушка залпом выпила стакан воды. Она злилась на Льюиса. Решить, будто она согласится! И ведь еще обидится, получив отказ. Будто в их случае можно рассчитывать на иной исход! Дело даже не во внешности или возрасте, Ефимия никогда не делала авансов, вела себя с поклонником подчеркнуто холодно и отстраненно.
– Прекрасная мистрис Ефимия, – девушка отшатнулась, когда он, умудрившись протиснуться между стулом тети и стеной, остановился рядом с ней, – позвольте мне надеяться… Словом, осчастливьте меня, мистрис Ефимия, станьте моей…
– Нет! – не позволила ему закончить Ефимия.
Щеки ее раскраснелись.
– Вы даже не выслушаете? – насупился Льюис. – Ничего предосудительного. Я уже говорил с вашей матушкой, она дала согласие…
– Вот на ней и женитесь! – в сердцах выпалила Ефимия.
Словно слон в посудной лавке, девушка проло-жила себе кружной путь к выходу. Святые свидетели, она пыталась, но не соглашаться же на брак из вежливости!
– Ефимия, – полетел в спину встревоженный голос Мелании, – что случилось?
Обернувшись, девушка убедилась: и матушка, и тетка, и Анна караулили на пороге кухни, ждали конца объяснения.
Бежать, прямо сейчас бежать!
Стуча каблуками по скрипучим ступенькам, Ефимия гадала, сколько времени у нее в запасе. Сначала родные успокоят гостя, проводят его и только потом примутся за нее. Выходит, в запасе от пары минут до четверти часа – в зависимости от степени обиды Льюиса. Ничего, она успеет. Вещи собраны, осталось взять деньги и прихватить синее платье тетки. Ефимия не забрала его раньше, так как опасалась, что Анжела наденет его на вечер.
– Ефимия!
Теперь голос матери звучал тверже, суровее.
Девушка стиснула кулаки, но не остановилась. Сзади послышались торопливые шаги. Леди Брок нагнала дочь у двери спальни и ухватила за плечо, заставив обернуться. Прежде мать так грубо себя не вела, выходит, она в ярости. Так и есть. На щеках Мелании расцвели два пурпурных пятна, губы подрагивали.
– Упрямая девчонка! – Тетка бы одарила Ефимию звучной оплеухой, но леди Брок просто повысила голос. – Ты сейчас же спустишься и извинишься перед господином Баром.
– Даже не подумаю.
Девушка скинула руку со своего плеча.
– Глупая! – сокрушенно покачала головой Мелания. – Для твоего же блага! Уж не знаю, что ты там сказала, но Анжеле едва удалось все уладить, перехватить гостя буквально на пороге. Скажи: переволновалась.
– Вовсе нет. Я не собираюсь лгать.
– Милостивые святые, ну что мне с тобой делать? – всплеснула руками вдова Брок. – Пойми же, тебе нужно выйти замуж. Да, ты у меня красавица, при иных обстоятельствах разве я бы просватала тебя за управляющего? Но уж лучше он, чем приживалкой у той же сестры. Вдобавок господин Бар в фаворе у графини, ты ей тоже нравишься. Может, она тебя в завещании упомянет? У нее денег много, а из наследников – только непутевый сын-бретер.
– Матушка, я не выйду за господина Бара, – как можно спокойнее повторила Ефимия.
Когда же родные поймут эту простую вещь? Ни завещание графини Малжбетен, ни самое бедственное положение, ни общественное презрение к засидевшимся в невестах девушкам не заставят ее пойти за господина Бара. Льюис ей совсем не подходит. Разве мать не видит, как он глуп, не замечает его манер, лысины и прочих физических недостатков? Если уж продавать себя, то за большую цену. Господин Бар заплатить ее явно не мог.
– Так он сделал предложение? – не унималась Мелания.
– Почти. Я не позволила ему договорить.
– Ох, дура, упрямая дура!
Леди Брок обхватила голову руками. Перед ее глазами пронеслась безрадостная картина будущего. Существовать только на скромную ренту, лишиться общества графини Малжбетен, привлекательных цен в лавках – и все по милости слишком гордой дочери!
– Хорошо, милая барышня, – чуть ли не впервые за всю жизнь Мелания решила проявить строгость, – тогда отправляйтесь к себе и хорошенько подумайте над своим поведением. Вы не выйдете из дома, пока не примете предложения Льюиса Бара.
– То есть никогда, – со смешком резюмировала Ефимия и скрылась за дверью.
Вот и решилась ее судьба. Матушка не оставила выбора. Убедившись, что она ушла, спеша вселить надежду в отверженного жениха, Ефимия вытащила чемодан и бесстрашно наведалась в комнату тетки, а затем в спальню матери. Помимо денег девушка прихватила бархатный мешочек со своими драгоценностями. Так, ничего особенного, никаких бриллиантов и вычурных ожерелий. Девочке-подростку полагались скромные и неброские камни вроде жемчуга и янтаря. В свое время Ефимии удалось их припрятать, забрать в ссылку. Девушка как раз заканчивала сборы, когда в комнату заглянула Анна. Спрятать чемодан Ефимия не успела, сестра все видела, но не выдала, чем заслужила мысленную благодарность.
– Сбежать решила?
Ефимия кивнула и, не глядя, закинула в чемодан немногочисленную косметику.
– Тебя не отпустят, тетка в дверях стоит, – предупредила Анна и шепотом призналась: – Я боялась, после твоего отказа мать меня ему в жены предложит. И это накануне отбора! Ах, Эффи, я бы умерла, слово даю, в тот же миг умерла бы, если бы меня просватали за господина Бара! Он такой старый и совсем никто. То ли дело император! – мечтательно добавила она и плюхнулась на кровать. – Закрываю глаза и вижу: я во дворце, в красивом платье танцую с его величеством, а все смотрят, разинув рты.
Улыбка против воли тронула губы Ефимии. Ей будет не хватать Анны. Сестра столь мила и непосредственна, лучик солнца в серости будней. Но ничего, как только Ефимия устроится на новом месте, непременно навестит родных.
– А ты куда собралась?
Старшая сестра помедлила с ответом. Не признаваться же, что украла приглашение и собралась занять чужое место, особенно после фантазий Анны. Поэтому Ефимия ответила уклончиво: