Страница 8 из 9
— А во сколько обычно звонили «молчуны»?
— Приблизительно в промежутке от шести до девяти часов вечера, всякий раз по-разному. Было даже и по два раза за вечер.
— Ну что же, как раз будет время настроить аппаратуру. Все очень удачно. А что мне сказать, если я все-таки натолкнусь на вашу жену? — вдруг спросила я с совершенно идиотской ухмылкой. — Она не приревнует?
Господи, зачем ты дал людям язык! Мне иногда кажется уместным сравнение весьма пикантное: как про мужчин говорят, что они думают в иных случаях причинным местом, так про женщин можно сказать, что они думают языком. Ну, то есть язык опережает работу мозга. Мой мозг самым решительным образом упрекнул меня за заданный вопрос.
Денисов же не подал виду, что я сморозила глупость, и, заговорщически улыбнувшись, сказал:
— Будем действовать по обстановке. На войне как на войне. В крайнем случае прибегнем к испытанному приему — я представлю вас своей кузиной.
На этом основная часть разговора была завершена. Мы перебросились парой фраз о странной погоде этим летом, я допила свой кофе и попрощалась до вечера. У меня оставалось около двух часов до намеченной встречи. Уж конечно, салон красоты я посетить не успею. Мне бы хоть часок дома поваляться под вентилятором. Да и поесть не мешало бы. А то я преимущественно питаюсь кофе и сигаретами.
Но моим мечтам не суждено было сбыться. По пути на стоянку к машине меня догнал Дима, сын Денисова. Как выяснилось потом, он поджидал, пока мы с его отцом закончим разговор, и пошел следом за мной. Когда мы поравнялись, он сказал:
— Татьяна, извините, вы ведь, кажется, на машине? Не сочтите за наглость, не подвезете? Здесь недалеко. Мне очень нужно с вами поговорить.
Ну надо же! На ловца и зверь бежит! Хотя сейчас это немного не ко времени, но мне очень бы хотелось побеседовать с этим юношей. А еще больше мне хотелось бы побеседовать с его мамой, не знаю, как ее зовут, с Анной, которой требуются три часа в салоне для того, чтобы пойти в театр, и самое мое большое желание — пообщаться с Соколовым Александром Владимировичем. Но увы! У Анны — новой жены Денисова — слабые нервы, и Виктор Вениаминович бережет их, не щадя кошелька своего. А у Соколова — приятельская неприкосновенность, правда, без всякого алиби. Так что общаться мы будем с Димой.
Мы уселись в мою «девятку». Дима молчал, видимо, слегка сконфуженный своей смелостью. Чтобы разрядить обстановку, я задала нейтральный вопрос:
— Тебе сколько лет?
— Почти девятнадцать.
— Куда едем?
— Домой. Это недалеко, через три квартала, на Горького.
Я выехала на дорогу и свернула на улицу Горького.
— Так о чем ты хотел со мной поговорить? — подстегнула я вялотекущий разговор.
— Я знаю, что вы — частный детектив.
— Папа сказал?
Дима кивнул:
— Ага. Но он случайно проговорился. У него вырвалось, что он в два часа встречается с детективом.
— Понятно. Так что ты хочешь узнать?
— Детективов просто так не нанимают. У нас с отцом очень хорошие отношения, мне просто хочется знать, все ли в порядке. Вообще-то папа говорит, что волноваться не из-за чего. Да и вы, я смотрю, девушка. Значит, и правда ничего серьезного?
Ну конечно, опять стереотипы. Парнишка, наверное, ожидал увидеть накачанного мужчину или на крайний случай седовласого старца с трубкой.
— То, что я девушка, как ты изволил выразиться, не мешает мне быть отличным детективом. — Избыток скромности мне никогда не угрожал.
Мы уже подъезжали к дому Дмитрия.
— Нет, вы мне просто скажите, что-то серьезное случилось?
— Извини, ничего тебе сказать не могу. Если твой отец сочтет необходимым — он скажет тебе сам. А я обязана хранить конфиденциальность. Иначе я была бы плохим детективом. А вот если хочешь помочь, то познакомь меня с твоей мамой. Мне хотелось бы спросить ее кое о чем.
— Тогда давайте поднимемся к нам. Попьем чаю. Мамы сейчас нет дома, но она скоро должна приехать с дачи.
Вопросов к Диме было не много, но есть такая вещь — интуиция, и парнишка получил мое согласие с небольшой поправкой:
— Лучше кофе…
Через несколько минут мы уже сидели на уютной кухне, пили кофе, и Дима рассказал о том, что родители развелись три года назад. Отец оставил им с мамой — Мариной Алексеевной — эту квартиру. Сын с отцом встречаются, но все реже и реже: Виктор Вениаминович постоянно занят. Соколова Дима хорошо помнит: классный мужик, всегда веселый. Анекдотов и всяких шуток знает невероятное количество. Правда, где он так долго пропадал, парнишка ответить затруднился. Анна сыну Денисова не нравилась. Впрочем, это меня ничуть не удивило: взялась неизвестно откуда какая-то Аня, и нате вам — у папы другой дом. Я на всякий случай показала Денису фотографию Кати — «Анжелики». Он отреагировал, почти как мой утрешний спортсмен:
— Миленькая, увидел бы — запомнил.
В общем, информации — ноль.
Хорошо, что вскоре пришла — с полными корзинами яблок, груш, помидоров и чего-то еще — Димина мать, Марина Алексеевна. У меня появился шанс услышать хоть что-то вразумительное. Она сперва приняла меня за подружку сына и слегка оторопела. Но я представилась ей, сказала, что у ее бывшего супруга кое-какие проблемы и что мне в связи с этим хотелось бы с ней поговорить. Марина Алексеевна охотно согласилась, не выказывая при этом особой тревоги. Видно, и она подумала, что если детектив — «девушка», то проблемы не могут быть серьезными.
Дима потерял интерес к разговору и куда-то ушел. Бывшая жена Денисова оказалась, как я и предполагала, женщиной красивой, но без шарма. Ее можно было бы назвать простоватой из-за ее открытости, но в больших карих глазах читалось что-то, что не давало этого сделать. Марина Алексеевна была выше среднего роста и в свои сорок выглядела на безупречные тридцать с хвостиком. Решив не задавать пока прямых вопросов, я начала издалека и спросила про друзей Виктора Вениаминовича. Марина Алексеевна сама вышла на интересную мне тему:
— Да какие друзья — одни деловые партнеры. Ведь он весь в работе. Вот разве только Саша Соколов. Он вот появился месяца полтора назад. Его долгое время не было в городе, и он не знал, что Виктор здесь больше не живет. А остальные так, просто знакомые.
— Марина Алексеевна, можете мне рассказать, что Соколов за человек?
— Да что рассказывать? Добрый, веселый, открытый. Мы ведь с ним с института еще знакомы, Саша нас с моим бывшим мужем и познакомил. — Марина Алексеевна говорила мягко. У нее был приятный голос. При всей деликатности и легкости она, на мой взгляд, была человеком не слабым.
— Полагаете, он вреда Виктору Вениаминовичу не может причинить?
— Вреда? Это Саша-то? Нет, что вы. Я не знаю, что там у Виктора случилось, не буду любопытничать. Но он вам и сам скажет, что Саша очень славный и на гадости не способен. Ну, пошутить глупо еще может, а что-то всерьез замышлять — нет. Он большой ребенок.
На языке у меня вертелся вопрос об Анне, но задать его я никак не могла.
В разговоре возникла пауза. Хозяйка заметила, что я разглядываю панно на стене — маску, плетенную из соломки и украшенную пышным головным убором из перьев. Она имитировала раскраску древнего индейца-ацтека, скорее всего шамана.
— Это Виктор привез из командировки. Он ведь не всегда занимался аптеками. Работал раньше в НИИ биохимии, был талантливым перспективным ученым. Одно время часто ездил в командировки в Мексику — там проводились интересные исследования — и привозил оттуда подобные сувениры. На его новой квартире, должно быть, тоже их много.
Марина Алексеевна произвела на меня очень приятное впечатление. Как мне показалось, я ей тоже понравилась. Пожалуй, она охотно рассказала бы еще многое. Но меня поджимало время. Я извинилась и собиралась распрощаться. Марина же Алексеевна никак не хотела меня отпускать.
— Татьяна, давайте я приготовлю вам кофе по особому рецепту, вы такого наверняка не пробовали.
— О, это ужасно соблазнительно, но мне, правда, уже пора идти.