Страница 206 из 232
Софрония прошибло. Аж прослезился. Но мысли его занесло, почему-то.
- Э-эх! Помню я... Помню!... Помню, как пришли германцы к нам, воевать большевиков...
Он на несколько секунд замолчал. Закрыл ладонью лицо и помотал головой.
- Ведь они и против колдунишек наших... Ищ-що как воевали!
Симеон мелко закивал на его слова и вставил своё:
- У них даже целое подразделение было, что гонялось за ведьмами и ведьмаками. Уничтожали их везде, где найдут.
- Точно! - молвил Софроний и сильно понизив голос, скороговоркой, как тайну, - У нас, В Псково-Печерском... как увидели что мы за Христа, так сразу же облагодетельствовали, помогли! Вернули святыни православные. Всё делали для Святой Матери-Церкви! Крёстные хода устраивали мы... Никак не мешали германцы... помогали! Я понимаю, что ныне, при этой власти бесовской, вспоминать-то это зазорно. Но ведь было! И святые отцы нашей церкви германцам помогали, дабы спасать души людские от греха атеизма и большевизма!...***
*** (Реальная история предательства Псковско-печерских священников во время Великой Отечественной войны. "Святые отцы" не за страх, а за совесть служили гитлеровцам: <a href="https://www.rusproject.org/node/1187">https://www.rusproject.org/node/1187</a> "Высокодуховное. Они приближали победу как могли".)***
- ...А колдунов, что им в руки попадали, - сжигали!
Последнее, Софроний сказал как-то неопределённо. С его слов было непонятно: то-ли германцы жгли, то-ли священники православные. Но, видно, Симеон-то знал, и повернувшись с отцу Серафиму молвил.
- Вот так и надо было. Но сейчас... Вот почему ты до сих пор считаешь, что эти сосуды бесовские, не подлежат очищению?
- Я...я не говорил!
- Но подразумевал! - снова, как обвинение, бросил Симеон. - Что грех это!
- Но ведь обратить-то можно! - с жаром возразил Серафим. - Как того отрока, что стоял, без корчей и боязней под образами! И точно -- он из колдунов! Проговорился! Ведь его-то можно было! Святым бы стал! А это разве не богоугодное дело?!
- Да, можно обратить! И не одного так обращали! Пока душа чиста, пока не запачкана злыми помыслами и деяниями, отрока можно обращать. Его Сила сейчас чёрная, Сатанинская. Но он ею почти и не пользовался. Потому и не запачкал себя. Но если обратить его душу к Свету, Сила его преобразуется и становится Святой Силой. Той, что мы, с Божьей Помощью хоть как-то умеем пользоваться. Но в руках Обращённого, эта сила становится всесокрушающей! Так было. И так будет. Верьте!
Последнее сказано было с горящими глазами и тоном, не предполагающем ослушание.
- Но как же быть с теми, что уже запачкал... С теми отроками, что ныне скачут вокруг церкви и делают порой нам хулиганства? - спросил Софроний.
- С теми уже всё кончено. Их души уже в лапах Нечистого, и по земле уже ходят лишь сосуды пустые, ведомые волей бесовской, и наполненные силой адовой.
- Таки ещё обращали?! - поразился отец Серафим. - дай-ка уточню: речь не о тех двух святых, что в седую старину обращены были?
- Верно глаголешь! - важно ответствовал отец Симеон, оглаживая свою бороду. - Уже в наше время. Но мало их! Потому, вам говорю особо: можно, МОЖНО!... Можно закрыть дыру в Ад, чтобы не лезла та бесовская мерзость в наш мир. Раз и навсегда закрыть! А дальше всё только от нас, и нашей Святой Церкви зависеть будет! Только вам говорю, что можно. Но для этого вам переступить надобно. Через бесовские соблазны и обманы. А это... Это особо тяжело. Так как плоть наша греховна, как бы мы ни молились, ни постились, ни соблюдали всё...
Симеон размашисто перекрестился и закончил.
- А тебе Серафим, надо бы одуматься, и перестать думать о тех сосудах бесовских как о чадах. Сказано же было тебе, что нет в них души. Давно она в лапах Нечистого. А по земле лишь пустышки бродят, ведомые бесами...
-- Четверг
<img src=15apreljal.jpg> <img src=15apreljao.jpg>
-- Глава двадцатая
Утречко на детской площадке дома номер восемь ознаменовалось обалделой физиономией Коли.
И обалдеть вынудил его лучший друг Андрей.
Тот же ещё тоже хорош: ещё вчера, на пороге собственного дома, когда все вокруг стали бегать и суетиться, а грозное КГБ, сохраняя каменные физиономии пребывало в растерянности, сообразил что это же... такой случай! Ведь если ничего не пропало, то по его мнению -- явно шпионы!
Впрочем Андрей сразу не подумал, чего бы это каким-то шпионам могло понадобиться в квартире хоть и не маленького, но хирурга. Ему же тут же пришли в голову совершенно иные мысли, льстящие его самолюбию. И наименее безумная мысль была та, что "Папаня, оказывается, не так прост! Он к секретам допущен и выполняет секретные задания. А может даже разведчиком за границей когда-то работал!".
Но, к великому разочарованию Андрея, Коля развеял все его домыслы "на раз-два". Он уставился в опять пасмурное небо, будто там мог прочитать ответ, и обстоятельно разложил: "Ну-у... если ничего из денег и драгоценностей не взяли, не брали документы, вся семья ваша к секретным не относится...".
- Это почему?! - врезался с возмущением Андрей в монолог Коли. Тот даже плечами не пожав продолжил.
- Папа у тебя хирург, мама -- на "Скорой" работает, братик -- хоть и на заводе, но тока-тока с армии пришёл, и никак ещё никуда не поступал и ясное дело на том заводе ни разу не инженер.