Страница 3 из 5
Постепенно Маринка смирилась с решением родителей, хотя отчего-то ей было стыдно перед сестрой за то, что от неё решили избавиться. И когда настало время отъезда – она собралась попросить у Лизы прощения. Отчим ждал у машины, мама уехала раньше – решить кое-какие формальности.
Лиза отрешенно стояла у двери, держала подаренную Маринкой корзину. В ней помещались несколько наиболее неприятных куклёх из её поделок.
Маринка хотела обнять сестру, но та вдруг схватила её за руку и с усилием произнесла;
– По-мо-ги!
– Лиза!! Ты понимаешь меня?? Ты можешь говорить!!! – ахнула Маринка. – У тебя улучшение! Я сейчас позову отца, можно будет отменить поездку.
– По-мо-ги! – повторила Лиза, до боли сжав руку сестры.
– Что я могу для тебя сделать? Как помочь, Лиза?
Но Лиза не сказала больше ни слова. Лицо её будто пошло рябью, взгляд сделался пустым и одновременно чуть хитроватым…
– Эй, девонька, о чём размечталась? – Матрёша вернула Маринку в действительность. – Пойдём-ка до меня. Скоро вечер, тебе приткнуться куда-то нужно. У нас ночами шалят.
– Шалят? – очнувшись от воспоминаний, Маринка не сразу сообразилс, кто с ней заговорил.
– Шалят, – усмехнулась Матрёша. – Вот такие вот товарищи, – она кивнула в сторону кота, сидевшего на хвосте и строчившего что-то в блокноте.
– Помалкивай! – отмахнулся тот. – Спугнёшь еще вдохновению мою.
– Да ты не стихи там слагаешь? – развеселилась Матрёша.
– Оду ваяю. Для Анютки поздравки. – важно ответил кот и забормотал что-то под нос.
– Никогда не видела говорящих котов, – через силу улыбнулась Маринка.
– Да не кот это – дворовый Онин.
– Д-дворовый?
– Ага, – согласился кот. – Чин у меня такой.
– Чи-и-и-н, – поддела Матрёша. – Ты его больше слушай, болтуна. Пошли уже. Я только Грапу предупрежу.
Она метнулась в дом, и вскоре выскочила обратно, сопровождаемая знакомой приветливой старушкой.
Та несла в руках миску, прикрытую полотенцем.
– Это Оня. Бабушка Анны, что девочку родила. – пояснила Матрёша.
Оня улыбнулась.
– Прости, деточка, что не могу тебя здесь разместить – места маловато. А у Матрёши хорошо, тебе понравится. Возьми вот, я перекусить собрала.
Маринка принялась отказываться, но желудок воспротивился и громко возмутился.
– Бери-бери, не жеманничай, – подтолкнула Матрёша. – У меня жратвы нет – форму блюду, к жениху собираюсь.
Маринка приняла миску, пробормотала благодарность.
– Ешь на здоровье, милая. И не ходи в Грачевники одна. Мы после поговорим, я расскажу кое-что…
Глава 3
У Матрёши было всё по простому. И Маринка этому даже обрадовалась – не нужно было стесняться и бояться сделать что-то не так.
Показав Маринке её комнату и сунув ком из мятой простыни да наволочки, Матрёша залипла в скайп. Глуповато хихикая да перевирая слова принялась любезничать со своим приятелем-немцем.
Попутно она успевала отдавать команды и Маринке:
– Чайник на плите. Разогрей. Заварка в жестянке на полочке справа. Как закипит, насыпь побольше, ложки три-четыре верхом..
Маринка только ресницами хлопала от подобной бесцеремонности, но не спорила, помалкивала.
Когда же, обнаружив заветную баночку среди развала мешочков и пакетиков, приготовила чай, Матрёша нарисовалась на кухне.
– Что там тебе Оня насобирала? – откинув полотенчико, порылась в миске и выудила щедро присыпанную сахаром плюшку. Вгрызлась в неё и всхрюкнула от удовольствия.
– Ммм… Всё-таки Оня мастерица по выпечке. Вкусно-то как!
Маринка поспешно прихватила аппетитную румяную сдобу.
Плюшка была восхитительная – с хрусткой корочкой и мягкой, будто вздыхающей, серединой.
Чай тоже не подвёл. После крепкого, чуть терпковатого настоя, оставалось во рту стойкое мятно-лимонное послевкусие.
Маринка, предпочитающая в основном йогурты да быстрорастворимые каши, давно не ужинала с таким удовольствием.
Она хотела расспросить Матрёшу про Грачевники, но не успела – ту снова вызвонил далёкий приятель.
Повздыхав, Маринка перемыла чашки, прибрала на столе и, вернувшись в комнату, с тоской взглянула на ком неглаженного белья.
Она не ждала обслуживания по высшему разряду, как в отеле. Хорошо, что её вообще приютили и дали поесть. Просто при виде незаправленной кровати сильно затосковала по дому – своей уютной комнате, родителям и по Лизе тоже.
Приказав себе не раскисать, Маринка взялась за простыню. Сейчас она расправит бельё и ляжет спать. А завтра придумает, как действовать дальше.
Заметив в телефоне несколько непринятых вызовов от мамы, она написала быстро:
– Мам. Всё отлично! Накупались, переели вкусного и немного устали.
Рядом пристроила весёлую рожицу смайла и отослала сообщение.
Маринка впервые обманывала родных, и от этого было неловко, стыдно. Успокаивало её лишь то, что подобная ложь – во благо, ради Лизы.
Она прилегла, но всё не могла заснуть. Поворочавшись часик, не выдержала, вышла во двор.
Ночь выдалась ясная.
Под лунным светом грезили цветы.
У Матрёши их было великое множество.
Ночные фиалки разрослись особенно густо, а пахли так сладко, что хотелось погрузить лицо в их нежные соцветия да так и остаться.
Маринка присела возле цветов на деревянный чурбак и расслабилась. Ей сделалось вдруг спокойно и хорошо.
Ни думать, ни планировать что-то не хотелось.
За невысоким заборчиком виднелась пустая улочка, свет в домах давно не горел и казалось, что она одна-одинёшенька в целом мире. И это было прекрасно!
Неожиданно через дорогу метнулась черная тень. Подбежав к забору, завозилась чуть слышно.
Маринка порадовалась, что сидит в темноте, и с улицы её не видно. Но и самой ей было не разглядеть ночного визитёра.
Тень продолжала свою возню у калитки, и Маринке сделалось не по себе.
Вдруг это вор?
Может, нужно позвать хозяйку?
Маринка понимала, что та вряд ли обрадуется, если её воркование по скайпу прервут, от того и не спешила беспокоить. Когда же она почти решилась покричать Матрёше, тень перебежала обратно и скрылась в переулке.
Маринка сразу же отправилась к забору – посмотреть. На деревянную штакетину намотан был кусок толстой бечевы, завязанный узлом и обмазанный чем-то чёрным.
Что за дрянь? – девушка собралась было осторожно потрогать узел, как вдруг услышала:
– Стоять!
Из разросшихся лопухов вывалился дворовый, прошипел сердито:
– Завертень не трожь!
От внезапного появления кота кувыркнулось сердце да ослабели ноги, Маринка оперлась о заборчик, чтобы не упасть.
– Вы меня напугали! Разве можно так!
– А ты не хватайси! Нету в тебе ума, весь отъела с бабкиными плюшками.
– Я только посмотреть хотела.
– Хотелки прищеми свои! Это на порчу сделано – соседка Матрёшина вредительствует.
– На порчу… – растерянно повторила Маринка. – Так разве бывает?
– Пипец котёнку! – взъярился кот. – Ты ж сама видала, как Светка тута перевязь мотала.
– Зачем?
– От зависти! Светка – непутёвая баба. Стольки глупостей понаделала. А Матрёша наша умница – в команде девчат состоит, за порядком приглядывает. Опять же – кавалерт у ней появилси из этих… из иносранцев.
Маринка рассмеялась.
– Кавалер, – поправила она кота. – Из иностранцев.
– Не придирайси! – возмутился дворовый. – Поняла меня и ладушки.
– Что за команда девчат?
– Дык ты видала их – Оня, Грапа, Матреша и Аннушка.
– Забавно. Они почти все… взрослые. А вы их девчатами зовёте.
– Как ощущают себя – так и зовём.
– А эта ваша Светка, она не в команде?
– Не. Ни разумения в ей, ни знаний. Да и силы маловато.
– Я не знала, что её остановить нужно.
– А знала бы, так что? Полезла на рожон? Ох, девка…
– Ох, девка, – передразнила кота Маринка. – Сами-то почему не вмешались?
–Дык… Придремнул чуток, расслабилси, – смутился кот. – В лопухах прохладно, приятственно.