Тени вересковых пустошей

Первое: это точно было ведьмовство, но какое именно, понять было сложно. Одно было ясно — Черныш, как и мой амулет впрочем, был уверен, что заколдовала дверь именно моя бабушка. И это, конечно, вообще ничего не проясняет.

Почему она это сделала? Что именно случилось и почему ни у кого здесь нет единой версии, что действительно с ней произошло?

Второе: разведьмовыванию данная магия явно не подлежала. И тут-то мы с Чернышом подключились к высшему разуму и понеслась серия важных догадок.

— Слушай, Черныш, ведь конверт был спрятан тобой…

— …открыть его можешь только ты, — продолжал мою мысль фамильяр.

— Может ли ключ от двери находиться в конверте?

Да, это, конечно, великолепная дедукция, Шерлок. Но есть одно маленькое, совсем незначительное «но»: это вот совсем не помогает в открывании что комнаты, что конверта.

Сдаваться не стала. У меня было еще парочка дней в запасе до начала занятий, и я решила изготовить амулет, нейтрализующий магию и на конверте, и на двери. Первое не прошло еще в прошлом году, но я решила так: я же тут подросла, стала умнее и более подкованной в ведьмовстве, следовательно — чего сидеть? Надо пытаться!

Но, к моему великому сожалению, какие бы комбинации я не создавала, какие бы попытки не предпринимала, ничего из этого хорошего не выходило. Сначала я еще решила, что, возможно, просто амулет не сработал. Но после того, как я прошлась по одному коридору и за мной следом образовался страшный бардак, сомнений быть не могло.

— Полуночная уборка — магический ритуал. Ты его развеяла своим амулетом, — объяснил странную вереницу неожиданностей, тянущуюся за мной следом, мой фамильяр.

То есть амулет был мощным, не я дура, заклинание моей бабушки слишком сильно. Но почему? Зачем оставлять подсказки, которые невозможно прочесть? Я понимала, что здесь есть какой-то скрытый и очень важный смысл. В первую очередь — если я могу открыть конверт и дверь в ее комнату, зелень болотная, то и любой может. Судя по всему, моя бабушка бы этого не хотела. Логика? Железная!

Но мне, к сожалению, это ничем не помогало. Что же делать?

В конечном итоге я решила поговорить об этом с Ректором и успела перехватить его буквально за пять минут до того, как он отбыл. Удивление на его лице было неподдельным, когда я появилась у его двери и начала в нее колотить. Та по-прежнему включала в себя множество различных магических механизмов, которые только Броня мог разгадать.

Ректор открыл. Я рассказала ему обо всем, кроме конверта (все-таки о комнате знают все, а вот конверт мне оставили лично), о своих подозрениях и заставила Ректора задуматься. Потом он сказал: «ви Трине надо поставить тебе хорошую оценку за сообразительность», я воспарила в своих мыслях, и мы двинулись к комнате бабушки.

Как и в моем случае, Ректор поизучал дверь, подергал ручку (гениальный план, конечно, для супер колдуна-мага-ведьмака!), предпринял попытку расколдовать, разведьмовать, наложить чары, добавил немножко некромантии, атаковал дверь огнем, ветром, облил водой и в конце концов треснул в нее тараном.

Дверь как стояла, так и стояла. Только при соприкосновении с ней любых попыток Ректора ее выломать, она вспыхивала какой-то непроницаемой синеватой дымкой, и более ничего не происходило. Вердикт был не утешительный.

— Ясно, — заключил Ректор.

И замолчал. Как будто я у него в голове находилась.

— Извините, а что Вам ясно?

Ректор еще пару секунд пребывал в иных галактиках, потом ему доставили мое послание в виде простого вопроса, и он вернулся с небес на землю.

— Твоя бабушка была Мастером заклинаний, — взялся объяснять Ректор, — видишь ли, только Мастер может снять заклятие. Но вся проблема в том, что уникальность мастерства заключает в себе некие особенности. Ви Элиза использовала в своих заклинаниях особые формы, условия и прочие тонкости. Похоже, — Ректор снова посмотрел на дверь и разочарованно вздохнул, — она действительно очень не хотела, чтобы кто-нибудь попал внутрь. Поэтому и создала заклинание, которое может снять только она.

— Значит, нам уже никогда не попасть внутрь?

— Есть один вариант… но это долгий ритуал, а мне нужно уезжать. Если я задержусь еще подольше, следы преступления сотрутся навсегда.

Да, мы этого не хотели. Если комнату открыть нельзя, значит пока поездка Ректора — это единственное, что нас может привести хоть к какой-то информации.

Что оставалось делать? Только смириться. А варианты?

Попыток что-то предпринять я не оставляла. В конце концов, если я так и не открыла дверь, значит я все еще не достигла цели. А то, что кто-то сказал: «не получится», совершенно не означает, что это некая абсолютная истина. У него не получилось, да, но я-то не «кто-то-там». Мне кажется, здесь есть какой-то тайный смысл.

По старой доброй традиции — нравится мне создавать традиции — первым делом, как только более или менее все собрались, нам снова устроили занятия в пустошах по поиску дзен. Как это ни странно, но я вот думала, что это никак и ничем вообще не помогает. Однако, прожив два месяца без них, я почувствовала разницу. Один раз позанималась и все — уже тело воспарило, проснулось, встрепенулось. Все не зря.

В первый день занятий по ведьмовству ви Трина была доброжелательна и почти что мила. Это вызвало подозрения у всех, но пока мы только пытались насторожиться. Как и было сказано в расписании, необходимо было принести свою метлу. Я, если честно, сильно боялась летать. Но мое чутье подсказывало мне еще тогда, что здесь все не так-то просто.

Мои одногруппники вернулись после лета посвежевшими. Ви Верна сменила стиль и теперь вместо мрачности пестрила в своем ведьмовском платье зелеными оттенками. Круасана совсем уж заездила амулет на изменение цвета волос и сегодня была с фиолетово-розоватыми прядями. Воздушное бело-розовое платьице и тех же оттенков шляпа, лежавшая на столе.

Один только Водяной (ну, ти Варпул) не изменился ни на грамм. Впрочем, как и некро Крич. Этот альбинос, правда, стал мне как-то роднее, что ли. Его страшные оскалы маньяка-убийцы уже не казались мне столь уж устрашающими, просто улыбка.

Ви Трина рассказала нам примерный план работы на год, который в себя включал: обязательные полеты на метле три раза в неделю, продолжение изучения заклинаний и зелий, амулетов и нательных символов, глифов и прочих ведьмовских ритуалов. Также она сообщила нам о «гостевом дне», когда второкурсники с других потоков будут приходить к нам на занятия и нам (это еще зачем?) нужно будет показывать и рассказывать о том, как устроено ведьмовство.

Поскольку расписание мое уже разместили, я нашла в нем и занятия по искусству теней. В связи с этим мне стало очень интересно: а там я тоже должна буду всем рассказывать о том, как это — быть Мастером теней? Если что — я там одна, я до конца жизни не управлюсь, если рассказывать придется каждому.

Впрочем, скоро я обо всем узнаю. Мое первое занятие — сердце тут же решило устроить репетицию оркестра — состоится уже завтра. И хотя я очень волновалась перед встречей с Мастером теней, мне очень не хотелось увидеться и с иль Каном.

Признаю, то, что я ему наговорила, было не самым лучшим вариантом. Ну да, он не влюблен в меня, ну и что? Опять что-то навыдумывала и обиделась, что иль Кан почему-то решил не соответствовать сценарию в моей голове, о котором по понятным причинам и не подозревал.

Меня мучали угрызения совести — немножко — но ведь он придет к Мастеру, тот даст ему задание и иль Кан просто поймет, что ничего такого, что я ему обещала, делать не придется. Ну да, он почувствует себя дураком (если, конечно, вообще поверил в мои байки), возможно посмеется, возможно возненавидит меня. Ну и что? Я просто подумала: иль Кан теперь начинает обучаться искусству теней, но я-то уже год как обучаюсь. Значит мы, скорее всего, и не встретимся вовсе. А чего тогда переживать?

Наш экзамен по ведьмовству также обещал быть непростым. В этот раз заклинания должны были быть выучены более сложные (предложения три каждое), зелья третьего уровня, амулеты (ладно, хоть здесь легкотня), плюс — полеты на метле. Вот здесь вообще «кот в мешке», потому что неизвестно, как пойдет. Но, судя по прошлому году, ничего простого в этом явно не будет.