Подчинись нам

− Вечного покоя, алмо, − здороваюсь я, всматриваясь в сгорбленную и слегка мерцающую голубым щуплую фигурку в углу.

Глава 93

Конечно чуда не происходит, и на первую мою фразу ранвиш вообще никак не реагирует. Но и это я воспринимаю, как положительный результат. Тэ-атсур говорил, что на приближение других наш гость реагировал однотонным воем.

Так что, приободрившись, я сажусь на удобный стул, который мне подсовывает Чотжар, и принимаюсь рассказывать бедняге-ранвишу, что ему ничего не угрожает, и что все эти суровые ашары и на-агары, снующие вокруг, на самом деле его защищают и стерегут от любых опасностей. И что все мы обеспокоены его здоровьем, что хотим добра и так далее, и тому подобное. И что я ему сочувствую и понимаю, что сама испытывала подобное когда-то, но здесь в этом дворце ощущаю себя в безопасности.

Он не подаёт виду, но я знаю, что слушает меня. Замирает, иногда даже дышать перестаёт, и слушает.

— Как мне к тебе обращаться, алмо? — в который раз пытаюсь выведать его имя.

Ранвиш судорожно вздыхает, сильнее сворачивается в позу эмбриона, почти пряча голову между тощими коленями. И мне уже начинает казаться, что мои усилия бесполезны. Что он не ответит, ни сейчас, ни вообще.

− Ниба, − слышу я внезапно тихий шёпот. Буквально на грани восприятия.

До меня даже не сразу доходит, что это действительно сказал ранвиш, а когда доходит, внутри вспыхивает самая настоящая радость.

− Мне очень приятно с тобой познакомится алмо Ниба, − произношу, буквально фонтанируя положительными эмоциями. — А ко мне можно обращаться ия Лина. Скажи, как мы можем тебе помочь, чтобы ты чувствовал себя спокойно и в безопасности?

− Я не смогу, − дрожащим голосом шелестит бедняга, и мне приходится здорово напрячь слух, чтобы разобрать смысл сказанного.

− Почему?

− Они все опасные. Забирали жизни. Каждый. Много. Все, кроме тебя. Ты жизни бережёшь. И даруешь. Но не они.

Я замираю оторопело. То есть как? Он это чувствует? Что прям все забирали жизни? Хотя… чему я удивляюсь?

− Откуда ты это знаешь?

− Ощущаю. Смерть повсюду, − звучит тихий горестный ответ. Дрожащие руки с длинными красивыми пальцами сжимают пульсирующие синим мерцанием виски. — Смерть была рядом со мной. Так близко. Я ощущаю её энергию на коже. Я всё ещё ощущаю всё то, что происходило на корабле. Мне больно и страшно.

Наверное, с минуту я пытаюсь собраться с мыслями. Найти способ ему помочь. Я читала, что эмоции они воспринимают на энергетическом уровне. Но выходит… не только эмоции?

Обещать, что его будут охранять те, кто не убивал никогда, не могу. Среди подчинённых Тэ-атсура таких, наверное, просто нет. Скорее всего, даже императорский лекарь одо Ми-ичан имеет своё личное кладбище.

В голову приходит только один вариант. Возможно, абсурдный, но хотя бы безвредный, если получится.

− Знаешь, когда-то очень давно моя старшая сестра научила меня, что очень многое может смыть чистая проточная вода. Унести прочь негатив. Может, попробуешь? Тут хорошие купальни. К тебе пришлют служанок, которые помогут с омовением, если хочешь. И их выберут из тех, на чьей совести нет ни одной смерти. Хочешь?

Ранвиш снова замирает, явно обдумывая мои слова.

«Есть такие среди доверенных слуг?» − обращаюсь я с мысленным вопросом уже к Чотжару. А то ещё наобещаю сейчас ранвишу то, что нельзя выполнить.

«Твои личные», − слышу в ответ.

«А они могут помочь?» − оглядываюсь на на-агара.

«Если ты прикажешь, − пожимает он плечами. — Не задерживайся здесь долго, Лина. Повелитель может в любой момент проснуться. И для всех нас будет лучше, если ты в это время будешь в кровати рядом с ним, а не в спальне ранвиша».

Ох, да. Боюсь представить реакцию А-атона на моё отсутствие. Объяснять мои действия и общение с Ниба явно лучше до того, как он сам узнает и разъярится.

− Вода… действительно может помочь, − наконец медленно и задумчиво произносит ранвиш. — Если рядом не будет никого со смертью на руках.

− Охрана уйдёт из твоих комнат вместе со мной, − уверяю его. − Так мне прислать к тебе кого-то подходящего помочь?

− Я буду очень благодарен, ия Лина, − поднимает он голову. Наши взгляды встречаются, и я даже дыхание задерживаю, на доли секунды утонув в мерцающей синеве его глаз, всё ещё наполненных слезами.

− Вот и хорошо, − улыбаюсь ободряюще. − Может, тебе ещё что-то нужно? Успокоительное? Другие лекарства?

− Нет. Мой организм не примет чужеродных лекарств.

− А своих ты не привёз?

− Нет. Мне не позволили взять с собой ничего своего, − качает ранвиш головой, и во взгляде появляется глубокая тоска и обида.

− Повелитель А-атон? — вырывается у меня удивлённое. С одной стороны я понимаю, что меры безопасности это святое, но Ниба ведь свидетель, а не заключённый. Ценный и очень отличающийся от подданных империи Аша-Ирон. Не верится, что мой светлый сэ-аран не предусмотрел, что будет делать, если этого ценного свидетеля вдруг придётся лечить, или ещё что-то.

− Нет. Не ваш Повелитель. Мои старейшины, − опустив глаза, бесцветно сообщает наш гость. — Они согласились дать Кровавой империи живого свидетеля. Только и всего.

Это прозвучало так, будто этим свидетелем буквально откупились. Отдали, чтобы от них отстали. А если бедняга погибнет, то ещё и даст своим сородичам повод снова запечататься в своём секторе Тавра и веками слать всех подальше. Подло как-то и гнило выглядит ситуация.

Не берусь даже представить, что сейчас чувствует бедный Ниба, преданный своим собственным народом.

− Ты не такая, как все здесь. Странная, − произносит внезапно ранвиш. — В тебе много живого тепла. Твои эмоции греют и исцеляют. Даже твоя жалость не оскорбляет.

− Потому что это сочувствие, а не жалость. И желание помочь, − улыбаюсь ему теперь уже смущённо. Вздыхаю с сожалением: − Извини, я бы ещё с удовольствием с тобой пообщалась, но мне уже пора уходить. Меня могут хватиться. Не бойся больше, пожалуйста. Поверь, тебе здесь никто не хочет навредить. И не потому что добрые, а потому что расчётливые и прагматичные. А на таких тоже можно положиться, если в сохранении твоей жизни заинтересованы. Я знаю, о чём говорю.

Чувствую на себе внимательные взгляды Чотжара и Тэ-атсура, но продолжаю смотреть на Ниба, пытаясь дать ему напоследок ту уверенность, которая поможет успокоиться окончательно.

− Ты придёшь ко мне ещё? — слышу тихий вопрос. Почти мольбу.

− Если мне разрешат, то обязательно приду, − обещаю ему, поднимаясь на ноги. — Спокойной ночи, алмо Ниба.

− Спокойной ночи, ия Лина. Я буду ждать, − доносится до меня, когда уже почти выхожу из спальни ранвиша.

Глава 94

Когда я вернулась в императорские покои, А-атон по-прежнему крепко спал.

Испытав огромнейшее облегчение, что объясняться мне придётся с выспавшимся, отдохнувшим и, следовательно, максимально адекватным сэ-аран, а не уставшим и раздражённым, я устроилась в гостевой комнате и вызвала своих служанок.

Когда Жина и Нэоко явились, без лишней траты времени спросила у девушек, кто из них двоих желает помочь гостю императорского дома искупаться и расслабиться в купальнях. Может, массаж ему сделать, если пожелает. При этом подчеркнула, что помощь и забота должны быть искренними, поскольку гость эмпат и почувствует фальшь.

И всё это мне пришлось объяснять под саркастичные смешки Чотжара. Ну вот невдомёк змею, зачем я прошу, когда могу просто приказать.

Девушки тоже выглядели удивлёнными, но обе с готовностью закивали, демонстрируя желание выполнить мою просьбу. Так что мне осталось только препоручить их Тэ-атсуру, чтобы провёл к ранвишу.

Дальше, сдавшись настойчивым требованиям Чотжара и быстренько перекусив, я наконец ушла в спальню. А там разделась и скользнула в кровать к своему сэ-аран. Обняла его осторожно, стараясь не разбудить. Положила голову на грудь, слушая с глубоким внутренним удовлетворением биение сердца и чувствуя как вокруг меня тут же сжимаются мужские руки. И наконец позволила себе расслабиться, уплывая в сон.