Подчинись нам

Он говорил, что ему приятна моя благодарность. Значит, буду его этим радовать. И добиваться его расположения, да. То, что мне не быть свободной, не значит, что жизнь закончена. Может, когда-нибудь я и "зверушкой" перестану быть.

— Спасибо, мой господин, — благодарно улыбаюсь ри-одо.

Удивление нага буквально спиной чувствую. Слышу, какой-то шорох. И, повернувшись, вижу что тот склонился перед ри-одо в низком поклоне.

Но вот он выпрямляется, и наши взгляды на мгновение встречаются. И то, что приказу своего хозяина безмолвный мягко говоря не рад, мне становится совершенно очевидно.

Как очевидно и то, что ри-одо до этого нет никакого дела. Он приказывает. Все должны выполнять.

Пока мы с моей неожиданной нянькой переглядываемся, наш общий хозяин как ни в чём не бывало садится рядом со мной на край дивана. Подтягивает ногой ту невысокую загогулину, которую я приняла за оттоманку. И легко, как куклу, пересаживает меня на неё. Устраивая так, что я оказываюсь у него между ног. Буквально окружённая его телом.

Одеяло сползает с плеч. И я чувствую, как соприкасаюсь ими с внутренней стороной мужских бёдер.

Вспыхнув, выпрямляюсь. И неожиданно для себя вжимаюсь спиной в его пах. Хорошо, что он хотя бы уже не возбуждён. Но всё равно я замираю, не зная, чего ждать. Не понимая, что происходит. Зачем он меня сюда усадил? Ему так нравится, или тут моё место у его ног?

Чувствую, как в мои волосы зарываются мужские пальцы, небрежно поглаживая. И краем глаза замечаю, что ри-одо повелительно взмахивает свободной рукой.

Ох. Мы не одни. Да. Есть ещё безмолвный Чотжар. И он наблюдает за действиями хозяина с непередаваемым выражением изумления на скуластом лице.

Моргнув, наг подступается к низкому столику и подкатывает его к нам. Мои ноздри снова улавливают этот одуренный запах еды. И мой бедный организм накрывает настолько болезненным чувством голода, что я забываю обо всём. И о безмолвном. И о том, что сижу у ног хозяина, как послушная зверушка.

— Можешь быть свободен. Я позову, как понадобишься, — отпускает нага ри-одо.

Тот, кажется, уползает. Я не вижу. Я во все глаза смотрю на инопланетные кушанья. Пытаюсь представить, какие они на вкус. И жду, когда мне, наконец, разрешат их попробовать.

— Мой господин, можно? — спрашиваю тихо. И жалобно, да. Ничего не могу с собой поделать.

— Нет. Я сам тебя покормлю, — повергает меня в новый шок ри-одо. Наклоняется, нависая надо мной. Берёт с плоского чёрного квадрата, выполняющего роль тарелки, кусочек чего-то неопознаваемого, но с виду очень аппетитного, и приказывает: — Открой рот, зверушка

Глава 14

Странное это чувство, когда тебя кормят с рук. Вроде бы унизительно. Особенно в том положении, в котором я нахожусь. То ли рабыни, то ли питомца.

Но вместе с тем неожиданно… интимно.

Когда ри-одо приказал открыть рот, я на пару секунд просто опешила. Не ожидала. Вот никак.

Но вот он нетерпеливо сжимает пальцы в моих волосах. Напоминая. И я послушно размыкаю губы, принимая угощение.

Тот кусочек оказался мясом. Нежным и сочным. Настолько восхитительным, что мои вкусовые рецепторы буквально взрываются гастрономическим оргазмом, как только я начинаю жевать. И сдержать стон удовольствия просто нет ни малейших сил.

Это божественно. Кажется, что ничего вкуснее я в жизни не ела.

А потом мне в рот кладут ещё один такой же. Только уже в кисло-сладком соусе, оставшимся на пальцах ри-одо.

— Оближи, — слышу приказ.

В душе пытается трепыхнуться возмущение. Но голод и желание получить добавку единственно возможным способом берут верх, сильно помогая здравомыслию. Надо помнить, кто я. Рабыня. Покорная, послушная рабыня. Поэтому… я прилежно обхватываю мужские пальцы губами. Посасывая и облизывая, чтобы ни капли соуса на них не осталось.

Спине становится жарко. И как-то бугристо.

И пытка продолжается.

Ри-одо кормит меня неспешно. Ждёт пока я проглочу, тем самым заставляя и меня помнить о манерах, не глотать впопыхах. Кладёт в рот всё новые кусочки. Даёт запивать их кисленьким соком салатового цвета.

Наблюдает за моей реакцией. Даёт пробовать всё новые и новые блюда. Словно вкусы изучает. Или играет в «накорми питомца». Но даже если так… Я чувствую сейчас, что всё его внимание сосредоточенно на мне. И это странно волнует. Даёт иллюзию значимости. Заставляя невольно ерзать в поисках более удобного положения.

Но если не думать о самой ситуации, то я реально наслаждаюсь. Феерией вкуса. Запахами живой настоящей еды. Тем, как приятно она наполняет мой оголодавший желудок. Мне даже просто жевать дико хорошо.

Тут есть и отварные овощи, похожие на брюссельскую капусту. И какие-то фрукты. И ещё какое-то мясо, уже другое на вкус. И что-то, чему определения я не нашла, но очень вкусное.

И далеко не сразу до меня доходит что сам ри-одо почти не ест. И с каждым моим стоном, мужские пальцы в моих волосах чуточку сжимаются. А твёрдое тело позади меня становится всё напряжённей. И жарче. А ведь он мне раньше холодным показался.

Поняв, что мой хозяин реально возбуждается от того, что кормит меня, я на миг напрягаюсь. А потом… решаю не париться. Всё равно будет так, как он решит. Так зачем себя накручивать раньше времени? Будем решать проблемы по мере их поступления.

И эта странная трапеза продолжается

Пока не доходит до каких-то моллюсков, в ракушках. Ри-одо как-то по-хитрому разламывает их сильными пальцами, чтобы добраться до мякоти.

Но когда хозяин подносит эту склизкую массу на половинке ракушки к моим губам, от её запаха мне даже плохеет. О нет, я это не буду. Меня же вывернет.

— Пожалуйста, не надо, — умоляюще прошу я, отворачиваясь и вжимаясь в мужчину спиной. — Оно пахнет неприятно. Я не смогу это съесть.

Кажется, с меня уже достаточно.

В животе ощущается приятная сытость. И хоть глаза бы ещё ели, но нужно признать, что пора остановиться. Чтобы не было последствий. Неизвестно, как мой организм справится с непривычной для меня пищей. Да ещё в таком количестве.

Хмыкнув, ри-одо съедает моллюска сам. И, дав мне передышку, принимается за еду.

А я начинаю чувствовать, как вслед за сытостью приходит закономерная сонливость. Держать голову прямо становится всё тяжелее. И как-то так неожиданно получается, что я прижимаюсь щекой к обнажённой ноге хозяина. Осознав, дёргаюсь, пытаясь выровняться.

Но он уже прихватил мои волосы, удерживая на месте.

Приходится сидеть так. Ждать, пока ри-одо насытится. И гадать, почему он так себя со мной ведёт. Какую роль я при нём должна выполнять?

Только игрушки и питомца? Сомнительно. Ради преданности игрушек не прикладывают столько усилий. Тогда, что? Даже предположить не берусь. Слишком мало информации. Разве что…

Вспоминается его фраза о том, что я должна привыкнуть к нему. Не знаю, зачем, но… Может, он так приучает меня к себе?

Это уже больше похоже на правду. И мне пока грех жаловаться. После всего… я ведь уже с жизнью прощалась. И отчаялась полностью. А теперь Соня спасена и вернётся домой. А я сама жива, сыта и в относительной безопасности.

Может, не так уж и ужасно всё? Надо же мне во что-то верить.

Глава 15

Ожидая, пока ри-одо поест, я и сама не заметила, как придремала.

И проснулась от того, что хозяин внезапно встал. Резко отодвинув стол и оттолкнув меня от себя. Несильно. Но мне хватило, чтобы свалиться с оттоманки, спросонья испугавшись.

— Что случилось, Са-оир? — цедит раздражённо ри-одо.

А я растерянно хлопаю глазами, пытаясь прийти в себя и успокоить бешено трепыхающееся сердце. И унять обиду, вызванную его неожиданной и небрежной грубостью.

Нельзя, Лина. Нет у тебя такого права обижаться на хозяина. Зачешется правая пятка — приласкает. Зачешется левая — оттолкнёт.

Так что… забили.

К кому он, кстати, обращался? Я не вижу больше никого.