Страница 28 из 79
У Артура счастливые детские воспоминания были связаны с его самым преданным другом — домашним любимцем котом Матроскиным. Тот, как и его тезка из мультика, был очень добрым и умным. И однажды даже помог Артуру заслужить авторитет среди сверстников. Как-то, выполняя домашние задание по рисованию, он оставил свой практически готовый рисунок на несколько минут без присмотра, чем незамедлительно воспользовался Матроскин, решив сделать несколько последних «мазков», пройдясь по картине хозяина испачканными в краске лапками. Времени переделывать не было. А на следующий день после урока рисования Артур стал звездой класса, так как учитель признал его рисунок самым лучшим, назвав его никому непонятным словом «абстракция». Рисунок повесили на школьной художественной выставке. Одноклассники смотрели с завистью и уважением одновременно, а одноклассницы — с восхищением. Ему даже предложили поступить в художественную школу, но он отказался, узнав, что с котами туда не пускают, даже если они друзья и имеют художественный талант.
Настала очередь Вали.
— Моим воспитанием большей частью занималась бабушка. Она меня провожала в школу и встречала из нее, была моей самой лучшей подружкой. Я с ней делилась самым сокровенным. Она первая узнавала о моих радостях и печалях. По дороге домой у нас была одна замечательная кондитерская. И если мне было грустно, мы заходили туда и заказывали самое вкусное пироженое, ели его и говорили, говорили, говорили. И выяснялось, что проблемы не такие уж серьезные и очень даже решаемые. Бабушки не стало, и я уже сама туда заходила, когда было плохо, покупала пироженое и мысленно с ней говорила, и становилось легче на душе. Вот так и осталась у меня привычка снимать стрессы едой.
— Глядя на тебя, заметно, что стрессов у тебя было немало, — заметил Великопольский.
— Попрошу без намеков! — тут же среагировал Артур. — Валентина — очень красивая женщина!
— У меня такая же привычка, — подмигнула Вале Дарья.
— То вы скоро догоните размерами Валю? — язвил Павел.
— Великопольский, следи за своими размерами…
— Мы ещё не слушали Эллу, — перебила всех Майя, и подумала:
«С этой командой, как на пороховой бочке…, каждую секунду надо гасить фитиль. Как они продержались так долго вместе?»
— Ну, я очень любила математику, — начала Эля.
Все дружно зааплодировали. Дальше она рассказывала в скольких олимпиадах участвовала, и сколько заняла призовых мест. Народ с уважением внимал.
— Да, Элла Эдуардовна у нас на своём месте, — подытожил Станиславович.
— Ну, раз все уже поделились воспоминаниями, то предлагаю на сегодня закончить. Спасибо всем за откровенность, — Майя встала, собираясь уходить.
— Как это все поделились? — удивилась Дарья. — А ваша история, Майя Никаноровна? Или сближение будет односторонним: мы к вам ближе, а вы к нам — нет?
Все в знак согласия дружно закивали головами.
— Не думала, что в этом есть необходимость, но раз у вас другое мнение, то расскажу и я.
Майя начала свою историю:
— Я с самого детства была склонна к авантюрам…
— Кто б сомневался, — буркнула Дарья.
- Однажды на уроке нам рассказали о северном сиянии, — продолжала Майя. — Мне с подружкой, такой же любительницей острых ощущений, как и я, стало настолько любопытно, что мы после уроков сразу отправились на вокзал. Неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы не мамина подружка, встретившая нас у касс.
— Жаль, что не уехали, может, к нашему счастью потерялись бы где… — опять не удержалась от комментария Дарья. Её слышали только те, кто сидел ближе всех, после каждого комментария они тихонько хихикали.
- И эта любовь к приключениям у меня осталась до сих пор, и, наверное, именно она и привела меня на этот остров, — закончила Майя.
- Лучше бы она завела тебя на Северный полюс! — брякнула Дарья чуть громче.
— Что? — переспросила Майя.
— Я говорю, как романтично! — ответила Дарья, чем вызвала новый приступ смеха у слышавших.
После всеобщей психотерапии народ сидел в задумчивости: кто — размышляя о своём, кто — вспоминая безоблачную пору детства. Выражение лиц было мечтательно задумчивое.
Из задумчивости их вывел Станиславович, начав неожиданно говорить вслух:
— У нас такие красивые женщины, — все взоры обратились к нему, а он продолжал, — после сегодняшней съёмки, они смыли макияж и я не могу налюбоваться!!! — он крякнул. — Какие же красавицы!!! Вот скажите мне: зачем женщины красятся? Смотрите, как вы все красивы без боевой раскраски. А?! Дарья?
— Вы у меня спрашиваете? — удивилась она.
— Ну, да. Вот ответь мне.
— Вопрос как раз по назначению, — буркнула она.
— Что? — не расслышал Станиславович. — Ты ж у нас мозг всего предприятия, вот и объясни.
— Нашли, кого спросить, — произнесла вполголоса и громче добавила: — Ну, я не знаю… Мне кажется, женщине свойственно всегда быть красивой. Конечно же, для мужчин, но, в большей степени, для себя. Каждый день, смотрясь в зеркало, мы видим все недостатки, которые с помощью косметики стараемся скрыть.
— Дарья, откуда у вас недостатки? Я их не вижу, — улыбался Ершов.
— Вы мне льстите, Платон Станиславович. Понимаете, не накрасившись, мы женщины, — она произносила это с легкой иронией, — чувствуем себя иначе, что ли. Не столь красивой и привлекательной. Потому, каждое утро — нарисовала бровь, подвела ресницы, одела каблучки — хороша!!! И пошла красиво! — она сидя изобразила.
Народ рассмеялся.
На этой весёлой ноте стали расходится от костра и укладываться спать.
Ростислав заметил, что Дарья спустилась к океану, и пошёл за ней, после «перестрелки» у костра, он хотел выяснить кое-что. Догнал её у самой воды:
— Дарья Андреевна, у вас ко мне какие-то претензии?
— Ну, что вы! Ростислав Романович, разве я могу предъявлять к Вам претензии, — она смотрела на водную гладь, не поворачивая в его сторону головы.
— А мне показалось, вы хотите мне что-то сказать?!
— Я?! Нет, не хочу.
— Не хочешь?
— Совершенно!
— Совершенно?
— Не стоит повторять мои фразы, — она обернулась и дерзко взглянула ему в глаза. — С психологом переобщался?
— Ну что ты?! Наоборот — недообщался?
- Какая потеря!!! Ну, иди, продолжи!
Они оба метали молнии.
— Пойду, продолжу!
— Иди, иди. Она, наверное, ждёт уже с распростёртыми объятьями, — Дарья отвернулась.
— Хоть кто-то меня ждёт с распростёртыми объятьями!
Последняя фраза больно уколола, она обернулась, подняла на него глаза. В них было столько боли, что он тут же пожалел о своих словах.
— Иди, — сказала она, вдруг, тихо, — Может, она не обманет.
— Может и не обманет, но мне нужна другая…
— У «другой» нет на тебя больше прав, — она отвернулась, чтобы он не видел её слёз.
— Дарья, — он тихонько взял её за плечи.
— Руки убери, — сказала вдруг резко, разозлившись на себя за свою слабость. И решительно зашагала прочь. А он ещё долго смотрел ей вслед.
На следующий день первым проснулся Вася. И ему в голову пришла очередная гениальная мысль — пойти на рыбалку в одиночку, чтобы всех удивить, и в первую очередь Нюсю. Он помнил, как она восторгалась и гордилась им в прошлый раз, несмотря на то, что он поймал всего одну маленькую рыбешку. А что будет, если он… Он улыбнулся своим мечтам. Тихонько, чтобы никого не разбудить, Вася вышел из дома, и хотел было уже отправиться за удочкой, но в этот момент его внимание привлек лист бумаги, сложенный пополам, лежащий прямо около входа в дом, придавленный сверху камешком, чтобы не унес ветер. Ни секунды не раздумывая, Вася взял его в руки, развернул. Это было письмо. Прочитав первые пару строк, лицо Василия вытянулось от удивления. Он со всех ног бросился обратно к товарищам:
— Просыпайтесь, скорее! Смотрите, что я нашел!
Народ просыпался, недовольно ворча.
— Студент, что на сей раз? Неужели колбасное дерево?! — зевнул Великопольский.