Страница 30 из 93
Глава 7
— Что значит — не знаете?! — кулак купца треснул по столешнице так, что по комнате пошёл гул. — У меня тут дом — или что?! Как это — пропал? Куда делся?!
Приказчики попятились…
— Так это… — прервал общее молчание старший из них — Артём. — Вышел из дому, мол, пройдусь, да воздухом подышу… И всё. Более его никто не видел… Ружье он своё тут оставил, одёжу, что тогда ему приготовили. Да лошадь его в конюшне по сию пору стоит… вещи там какие-то тоже есть…
— Мне с того ружья! Щас, прямо, за зайцами сорвусь! — фыркнул Добрынин. — А что за вещи?
— Тож ружья — обычные охотничьи. Патроны там, топор…
— Ха! А с собою что унёс?
— Хурду всякую, что у него с собою имелась. Бумаги какие-то… Точно никто не скажет — не лазили же туда…
— Ладно… — остывая, пробормотал купец. — Вон все пошли! Пристава нашего сыщите! Да, чтоб быстро мне!
Поднял голову и увидел, что в кабинете задержался один из приказчиков — Васька.
— Тебе чего?
— Тут такое дело… он меня спрашивал — как, мол, вексель учесть?
— Что за вексель?
— «Крампф и сыновья». Торговлей морской они занимаются.
— Ну?
— Я и сподзсказал…
— Не тяни тут! На какую сумму вексель был?
— Чуток менее полутора тыщ рублев-с… Вот…
— То есть, деньги у него таперича имеются… — почесал бороду купец. — Хм! Ладно, ступай! Запомню тебя!
А вечером того же дня он принимал у себя частного пристава — Василия Тимофеича. Принял со всем радушием, отужинали, перцовочкой сверху полирнули… И опосля этого всего, удалились уже в кабинет.
— Тут такое дело, Василь Тимофеич… Ты ж меня уж сколько лет знаешь, поймёшь!
Пристав — уже пожилой грузный дядька степенно наклонил голову — мол, а иначе-то как?
— На обоз мой тута лихие люди покушались… да, ты, поди, про то уже ведаешь ведь?
— Знаю об сём, да.
— Вот… Помог мне тогда — совсем, вроде бы, случайный человек — мериканский офицер. Они его — аккурат, перед этим раздеть попробовали, да не случилось им… Сами полегли — прямо на месте! А он, мало, что уцелел — так ещё и на них вызверился! Словно медведь на пасеке — чуток поменее десятка татей прямо в лесу и положил! Ферапонт — да, ты ж его знаешь — его сюда и привёз. Смекнул, что таковский человек полезен быть мне может…
Пристав только усмехнулся.
— Знаю я про случай этот. И за гостя твоего… Была у меня охота с ним побалакать… да… Не в обиду тебе буде сказано Иван Федорович, да, токмо не ты один повод для беспокойства имеешь! Купца Федулова ты же знал?
— Дормидонт Палыча? А как же… Не скажу, чтоб дружен с ним, но… да, знаю я его…
— Знал — точнее будет!
— Не понял я тебя, Василь Тимофеич… — насторожился купец.
— Преставился он намедни… третьего дня уж как!
— А что не ведаю я про то? И в гильдии ничё про то не сказывали, а я только сегодни тама был. Пошто так?
Пристав помрачнел.
— Веришь ли, я и сам про то токмо утром услыхал. Под Нижним обоз лесные тати переняли — а он в обозе том присутствие имел. Всех, как есть, положили — никто не уцелел! Чай, кстати, так и не сыскали…
— Ох, ты ж, Господи! — купец истово перекрестился. — Упокой душу его! Не был он мне другом, однако ж, честный был человек! Слово держал!
— Конкурентом, ежели, по-учёному говаривать, он тебе был! — отрезал пристав. — Малышев купец — ведом ли тебе?
— Степан Ильич? Знаю его.
— Два обоза его в лесах сгинули бесследно! Опять же — чай везли, да сладости… Товарищество Петра Боткина с сыновьями — один обоз разбили — чуть не у самого Питера вообще! Тебе одному до сей поры везло…
Добрынин грузно осел в кресле.
— Побойся Бога, Василь Тимофеич… да, неужто, я на эдакое дело способен…
— Про то и речи нет! — махнул рукою пристав. — Не ангел ты, но и не душегуб же! Вот и смекай — насколько мне твой гость-то надобен! Не ведаю я, какие там у тебя на него виды имелись — но уж нам-то он самым первым делом необходим!
— Так… он же тут всё время жил… никто ж и не мешал…
— Однако ж ты его ко мне не привел? А ведь не мог не понимать!
Купец дернул ворот рубахи — трудно было дышать. Брызнули на пол оторванные пуговицы.
— Я ж ничего про эти дела и не знал!
— А тебе и ныне об этом ведать не обязательно. Но тебя ж ведь грабили — не меня!
— Не ограбили же, отвёл Господь…
— Не много ли чести для гостя твоего, чтоб его тако-от величали-то? — прищурился полицейский.
— Василь Тимофеич! Помоги его сыскать — как на духу…
— С утра завтрева пришлю я к тебе человечка одного… тот мастер всякие загадки разгадывать. С сыскного прислали его, ищет он там чего-то… Неделю уже сидит у меня в участке… все бумаги перерыл!
Коллежский регистратор Павел Степанович Рогов внешность имел неброскую, голос тихий. Но вот его распоряжения, отдаваемые тем самым негромким голосом, отчего-то заставляли людей тотчас же срываться с места. Он работал по сыскной части уже достаточно давно и считался одним из самых опытных сотрудников полиции.
— Каковое оружие имеет при себе оный офицер?
— Два револьверта, — пояснила Даша, которая ежедневно убиралась в комнате гостя. — И пояс такой… ну, куда он эти револьверты убирает. Ранее всё это в шкафу висело, на крючке. А как он ушёл, так всё, надо думать, с собою и унёс…
— Такой? — несколькими штрихами набросал на листке бумаги рисунок полицейский.
— Похожий… да…
— Карманы особливые для патронов имелись ли?
На этот вопрос девушка ответить не могла. Ясность внёс только спешно вызванный к купцу Ферапонт.
— Особливых карманов не имелось — токмо петельки такие… ну, куда их запихивать положено. И было там патронов этих менее половины от потребного.
Поворошив сложенные на столике газеты, Рогов задал вопрос — как часто и на какое время уходил из дому гость?
— Единый раз всего то и было. Часа два… может, чуток и поболее… А так всю дорогу дома и сидел.
Полицейский понимающе кивнул.