Страница 10 из 70
— Что, разве вы больше не голодны? — прозвучал его голос в царящей за столом тишине. — Мой повар поистине гений. — И обратился к секретарю: — Мистер Спенсер, вы проследили за тем, чтобы гостьям этого дома было комфортно? Надеюсь, комнаты им понравились?
— Об этом, сэр, лучше спросить их самих, — отозвался молодой человек.
Граф улыбнулся, явно неискренне, Спенсер легко разгадал его мимику, и сказал, обращаясь ко всем девушкам разом:
— Надеюсь, вы остались довольны своим размещением?
Здесь бы могли последовать жалобы в адрес огромного паука на комоде, отсыревших и пыльных матрасов, запертых окон и отсутствие багажа, горничных и дуэньи, но ни одна из девиц не проронила ни слова, кроме вежливого и краткого: «Благодарю, сэр, все просто чудесно».
Даррен бы от души улыбнулся, не страшись он навлечь на себя настоящую бурю. Ему все-таки взаимодействовать с этими девушками почти три недели… Именно столько им предстоит продержаться на Скае, но он не был уверен, что они действительно выдержат, если граф продолжит вести себя в том же ключе. А он, по всему, меняться не собирался…
— В таком случае, дамы, обговорим условия вашего здесь пребывания после ужина за чашечкой чая. Бартон, — обратился к дворецкому, — мы будем в библиотеке. Будьте добры, принести туда чайные принадлежности! И, конечно же, сладости для гостей. Уверен, юные мисс оценят бисквиты и тарталетки с фруктовым пудингом.
— Все будет сделано в лучшем виде, сэр, — кивнул дворецкий.
И Даррен услышал, как мисс Джонстон шепнула Гортензии:
— Что еще за условия? Мне ничего такого не говорили.
Мисс Хортон пожала плечами, выражая тем самым свое полное недоумение. Даррен Спенсер подумал, что тоже ничего такого не знает и ощутил беспокойство…
А граф с улыбкой, теперь явно искренней, произнес:
— Вернемся в библиотеку, прекрасные леди, и я вам все объясню. Обещаю! — Потом подхватил под руку Амелию Холланд и повел ее из столовой в библиотеку.
7 глава
— Итак, юные леди, — произнес граф голосом учителя танцев, взывавшим к их лучшим артистическим чувствам, — вот мы и подошли к самому главному, — он выдержал краткую паузу, — к трем правилам острова Скай.
Мисс Джонстон взмахнула густыми ресницами.
— Нам об этом не говорили, — сказала она. — Надеюсь, это не что-то ужасное?
Граф Дерби изобразил что-то вроде улыбки, с этим у него явно были проблемы.
— Отнюдь, мисс Джонстон. Правила для того обычно и существуют, чтобы уберегать нас от бед и… чего-то ужасного.
Его собеседница побледнела: возможно, припомнила разговоры по пути в Линдфорд-холл.
— Так о каких, собственно, правилах идет речь? — осведомилась мисс Хортон.
И граф, вытащив из кармана скрученный в свиток лист писчей бумаги, расправил его и зачитал:
— Правило первое: никогда, ни при каких обстоятельствах не выходить ночью из дома. — Он окинул молчаливых девушек взглядом. — Правило второе: никогда, ни при каких обстоятельствах не входить в лабораторию хозяина дома. — Еще один взгляд из-под бровей. — Правило третье: никогда, ни при каких обстоятельствах не приводить в дом животных из леса. — Он опустил руку со списком и добавил почти снисходительно: — Вот, собственно, и все правила, дамы. Как видите, очень простые и ясные! Вам не составит труда их придерживаться… я полагаю. — Последнее он процедил буквально сквозь зубы, глядя на них прищуренными глазами.
Девушки, да и новоявленный секретарь выглядели одинаково пораженными, вернее даже, подавленными. Со стороны могло показаться, что на несчастных свалился рояль, и они с трудом понимали, как именно из-под него выбираться…
— Э… — первой опомнилась мисс Гортензия Хортон, — я, конечно, не собиралась бродить по острову в темноте, но, право слово, милорд, в наших комнатах ставни забиты гвоздями. А я люблю спать с открытым окном…
— Полагаю, Бартон вам рассказал, с чем связана эта предосторожность?
— Да, сэр, он сказал, про летучих мышей, но…
— Именно потому, — оборвал ее граф, — выходить ночью не безопасно. К тому же, мы выпускаем собак! Они прогоняют диких животных, которые забираются в сад ради разорения мусорной кучи.
— На острове обитают хищники? — ужаснулась малышка мисс Холланд.
Мисс Хортон закатила глаза, что говорило о ее состоянии духа сильнее всего, в противном случае, она никогда не позволила бы себе такого предосудительного для воспитанной леди поступка.
— На острове хищников нет, — сказала она. — Тогда кого вы боитесь? — она посмотрела на графа.
Он показался мистеру Спенсеру раздраженным, самую малость, но все же.
— При контакте с животными у меня слезятся глаза, — ответил он наставительным тоном. — Я начинаю чихать, кашлять и вообще… делаюсь раздражительным и весьма неприятным в общении.
— Куда уж еще неприятнее, — прошептала сидевшая в двух шагах от мистера Спенсера Эмма. Ее сложенные поверх легкого платья ладони олицетворяли само смирение, кротость. В отличие от колкого язычка…
Она добавила вслух:
— Но днем не летают летучие мыши, позвольте хотя бы тогда открыть окна.
— … И отвечать перед вашими отцом с матушкой, когда, зараженная лихорадкой, вы станете звать их в бреду? Ну уж нет, знаем мы девичью память: откроете днем — позабудете закрыть ночью!
Мисс Джонстон сощурила голубые глаза, превратившиеся в бушующее торнадо. Она бы и руки сложила на своей бурно вздымающейся груди, но воспитание удержало… Не торговка ведь она овощами, честное слово. Хотя общение с графом и взбаламучивало в душе только самое худшее. Словно в нем сам дьявол сидел!
— Итак, самое главное вы, полагаю, усвоили, леди. Но все-таки для освежения памяти я вывешу правила в холле, где вы всегда сможете их увидеть и перечитать.
Это звучало почти оскорбительно, подумалось Спенсеру: граф вел себя так, словно девушки были полными идиотками, а не просто охотницами на мужа, который после первого же знакомства встал костью в горле. Причем всем троим…
Граф, между тем, попрощался («Доброго сна, милые леди!») и вышел из библиотеки, по виду крайне довольный собой.
Гортензия Хортон, глядя на разделившую их дубовую дверь, фыркнула:
— Что это было? Он, в самом деле, считает, что мы поверим в эти глупые бредни про заразных летучих мышей?
— А я ему верю, — робко отозвалась мисс Холланд. — Зачем бы графу придумывать это?
— Затем, что он эксцентричный чурбан. И ведет себя оскорбительно!
Мисс Джонстон вклинилась в их диалог:
— Ты не казалась такой оскорбленной, когда строила из себя невесть что за столом, — язвительно сказала она. — А еще утверждала, что не претендуешь на графа!
— Я просто старалась быть вежливой и завязать разговор, — возмутилась Гортензия. — Граф интересный мужчина… и весьма привлекательный. Почему я должна отказывать себе в дружбе с ним?
Мисс Джонстон, все еще негодующая и злая, почти прошипела:
— Не очень-то он настроен на дружбу, как мы все это заметили. Граф Дерби пресек все наши попытки быть вежливыми… А эти правила! — Она стиснула кулаки. — Он как будто потешается над каждой из нас. — И о другом: — Как вообще он намерен сделать свой выбор, если не даст нам ни шанса себя проявить? А я чувствую, так и будет: он запрется в своей жуткой лаборатории — и на ярд нас не подпустит.
Говоря это все, мисс Джонстон глядела почему-то на Даррена Спенсера. Тот продолжал сидеть у камина, стараясь слиться с обоями, но при его ярко-бордовом лице, ставшим таким не от пламени в очаге, как можно было бы предположить, а от смущения в связи с поведением графа, задача была непосильной.
— В самом деле, вы что-нибудь знаете о намерениях графа в отношении нас, мистер Спенсер? — спросила Амелия Холланд, взмахнув густыми ресницами.
— Э… — промычал Спенсер, припомнив, как граф говорил: «А ты, Спенсер, коли хочешь добиться этой работы, начнешь с того, что избавишь меня от посягательств этих маленьких фурий!» Спенсер не мог провалиться, получив весьма четкие указания, и вылететь с острова, о котором грезил так долго. Ну как грезил, не в лучшем смысле этого слова, но все же… — Э, — повторил он, — у графа уже все расписано… буквально по пунктам, — солгал он с неожиданным вдохновением.