Ангелы времени

— Боюсь, что нет, — произнес Гомер загадочно.

Имраэль очень быстро активизировал транслятор, стоя перед экраном с небольшим пультом. Набрал одну из известных ему числовых комбинаций кода связи со спутниками. Никто не сомневался, что этот человек знал все астрофизическое оборудование системы, разрешенное к доступу, так же как и закрытое для него.

— Ничего не понимаю… — Лоб Шкурника покрылся испариной. — Это какой-то бред… А если усилить эквивалент полного отражения?.. Отсюда… Да, отсюда… Хорошо. Я вижу луны, вот они… А где сама Мара?! Где планета?! Проклятье! Мэтр Гомер, куда делась ваша, то есть наша… Я что, сплю?

— Вы не спите, господин Имраэль, — ответила Гелеспа, опередив мужа. — А ваша планета перемещена на полтора миллиона километров от плоскости своей эклиптики, кроме того, у нее теперь другая орбита. Это перемещение явилось следствием войны, во время которой был массово применен препарат доктора Гильгамеша, больше известного вам как королевский шут.

— Да нет, — сказал Шкурник взволнованно и как-то виновато. — Гильгамеш мне известен не только как шут, а как нейрохимик. Вы хотите сказать…

— Мы хотим сказать, что вам следует нас выслушать.

— Я думаю, что не только выслушать, — Гомер протянул Архитектору руку, — но и согласиться заплатить назначенную цену. Так как насчет Нектарной звезды, господин Архитектор, будете участвовать в наших планах?

— Я… Простите… Я еще слишком… Я и предположить боюсь… Неужели?..

— Гильгамеш открыл нейроквантовое поле времени. Препарат был испытан в космическом полете. Один из наших кораблей уже превысил световой барьер в несколько раз и благополучно вернулся. До начала Великого Приговора, объявленного вами, остается один год и шестнадцать дней…

— Я готов. Я буду слушать все, что вы мне расскажете. Все до мельчайших подробностей. Располагайте моим домом столько, сколько понадобится.

***

Теократы Храма Каливарны нападали.

Схватка на стилетах требовала особой техники, сродни бесконтактной борьбе: выпады, повороты, резкие уклоны. Толчки свободной рукой и тактическое взаимное прощупывание противников с движением по малому кругу атаки. Любая импровизация могла быть наказана. Клинки соприкасались нечасто.

Дарию Скилуру противостоял крепкий коренастый Преосвященный лет тридцати пяти. Эмоции на его татуированном лице было трудно распознать… Дарий видел осклабившуюся физиономию, расчерченную черными и красными линиями: боевая раскраска дикой инициации, что она значила для этих людей? Символ принятых страданий? За что, за какую идею страдали те, кто отрекался от мирских пут, кто должен был безжалостно и без колебаний их отсекать от себя?

Дарий думал о Терцинии, видел ее, превратившуюся в «пантеру», ловкую, увертливую, но одновременно и осторожную. Точно так же двигались и Натан Муркок, и Гулливер-Черепок, и Алеф Дельтус, и Бет Гаммус. Каждое быстрое движение разогревало воздух, и очень скоро стало казаться, что все двенадцать человек сражаются в духовом шкафу. Но тело не потело и не уставало, реакции не ослабевали, а воздух не двигался, он стоял вместе с остановившимся временем.

Мрачные застывшие статуи стоявших наверху, еще не оживленных нейроквантом теократов… Хранитель, который, казалось, впал в молитвенный экстаз. Черная каменная стела, висящая в воздухе посреди зала…

— Послушай меня! — крикнул Дарий Скилур своему противнику. — Мы должны это прекратить. Ты ничего не добьешься. Ты не способен никого и ни во что перетворить. Твои братья послушники уже сдались нашим мирам. Они поняли это раньше тебя, безумца… Ты тоже можешь остановиться, но тобой сейчас владеет этот камень с надписями. Уверен, что ты не знаешь, что там написано. Ты и твой Храм не смогли прочитать на нем ни единого слова… А если даже смогли, то все извратили и ты стал марионеткой. Смятение Храму! — В следующую секунду Дарий почувствовал, как что-то плотное вошло в его тело. Стилет!

Теократ воспользовался моментом и нанес удар в грудь Скилуру. И, сделав это, он словно захмелел, ожидая реакции на свой выпад. Он даже не отпускал рукояти стилета. Все дуэлянты увидели раненого и прервали схватку. Все ждали чего-то… И Терциния… Ее глаза! В них светился кошмар.

Дарий встретился глазами с Гулливером-Черепком, с Натаном Муркоком, с Дельтусом и Гаммусом и попытался передать им нечто, о чем успел только подумать. Потом он посмотрел на своего противника так, как смотрят на упрямое животное.

— Как твое имя, Преосвященный? — спросил он.

— Калинаргис, — ответил голос.

— Ты думаешь, это все, что ты мог, Калинаргис? Нет. Сейчас поймешь, — Скилур нанес ответный удар теократу, вогнав свой стилет ему в сердце по самую рукоять, одновременно отталкивая противника от себя и вырывая клинок из своей груди. Теократ охнул и повалился на каменные плиты пола. Клинок Калинаргиса без единой капли крови на нем, лишенный руки своего обладателя, застыл в воздухе.

— Смятение Храму! — снова повторил Дарий, и эти слова прозвучали как призыв. Терциния, Муркок, Гулливер, Дельтус и Гаммус мгновенно атаковали своих противников. Еще пять стилетов пронзили тела Преосвященных.

Хранитель Храма перегнулся через ограждение балкона, точно хотел оттуда выпасть.

— Бет, иди за мной, — крикнул Алеф Дельтус, вытаскивая своей инъектор из чехла на поясе. — Натан, Гулливер, поможете мне?

— Что вы хотите сделать? — спросил Дарий.

— Не дать ему оживить новых! — ответил Дельтус и побежал из зала в обходной коридор. — Лестница наверх там, — крикнул он. — Я знаю!

— Откуда ты это знаешь? — вопрос Гулливера был вполне уместен.

— Я бывал здесь раньше, — ответил послушник.

— Наконец-то сказал правду, — произнес Муркок, обращаясь к своему противнику, как и все остальные, ползающему по полу, рывком развернул его к себе и выдернул стилет из груди теократа.

Терциния уже была рядом с Дарием, держала руку на его ране. Кошмар продолжал светиться в ее глазах. Дарий погладил ее по голове и улыбнулся.

— Дарий, ты подставил себя, я все видела… Я поняла, и все поняли… Но это… Так нельзя. Ты знаешь… ты…

— Ты до сих пор не привыкла к чудесам нейрокванта, верно?

— Еще нет, а может, никогда не привыкну, — ответила она, расстегивая его куртку и добираясь до раны. — Как тебе удалось победить шок?

— Сам не знаю… Я просто вспомнил о голосах ангелов, которых мы слышали тогда в полете. Вот и все.

— И все?

— И все.

— Взгляни на них, Дарий, по-твоему, они слышат голоса ангелов?

— Наши голоса они, по крайней мере, точно слышат.

Дарий Скилур поднял глаза, ожидая увидеть Хранителя, но того не было на месте. Неужели сбежал? Было бы неверным упускать этого фанатика в Храме.

— Алеф! — позвал Дарий. — Гулливер! Где вы там? Калинаргис, — Дарий подошел к теократу. Тот сидел на полу и качал головой как пьяный. Он, наверное, считал, что уже умирает. Стилет Дария проткнул его насквозь. Дарий присел рядом, слегка надавил Преосвященному на глазные яблоки. — Посмотри на меня, Калинаргис. Сейчас я выну стилет из твоей груди. Ты не умрешь. И никто из вас не умрет. Ты меня слышишь?

Теократ кивнул.

— Откуда у вас эта стела? Где вы ее нашли?

— Ее нашли на орбите Наковальни сто шестьдесят лет назад. Нашли киберы-строители. Храм Каливарны строился для нее…

— Вы смогли расшифровать текст?

— Мы были близки. Так нам объяснили Хранители. Постигать тайну сил небесного камня было их делом. Нам не разрешалось… Где-то в тайникакх Храма есть записи. Они передаются от хранителя к хранителю. Когда объявили Великий Приговор Нектарной звезде, Верховный адепт Храма сообщил об открытии Истины Предготовления. Нас стали посвящать и делать эту татуировку на лицах. Хранитель выпускал здесь обычных улиток. Они мутировали и получали силу от камня. Так появилась инициация Каливарны и всех теократов. Скажи мне, чужеземец, что со мной будет?

— То же, что и со мной: ты не умрешь.

— Остановите Хранителя, остановите…