Страница 28 из 87
— От меня?
Отрываю задницу от стула, оказываясь на ногах, и жду ответа Миллера. Слышу его вздох и определенно улавливаю звон стекла о стекло. Он наливает себе выпить.
— От всего.
— Другие женщины, я понимаю. Но не убегай от меня, Миллер. Я ведь особенная, да?
— Да, — соглашается он без колебаний. Абсолютно. Меня начинает трясти, сердце колотится в груди, а от бешенной работы разума кружится голова.
— Я скучала по тебе.
— И я по тебе, София.
Желчь поднимается из желудка к горлу, и невидимая хватка сдавливает шею. Отключаю звонок, не желая больше ничего слышать. Дыхание спирает от ярости. И все же я совершенно спокойна, когда высовываю голову в дверной проем гостиной и нахожу Теда у окна. Он стоит в расслабленной позе. С тех пор как мы вернулись домой, водитель практически не менял положение.
— Я полежу в ванной, — сообщаю ему в спину, и он оглядывается через плечо, тепло улыбаясь.
— Это пойдет тебе на пользу — произносит Тед, поворачиваясь лицом к окну.
Я оставляю его на посту и поднимаюсь наверх, чтобы одеться. Пытаюсь думать трезво, вспомнить слова Миллера к Софии, слова Софии ко мне и слова Миллера о Софии. Они все исчезли, оставив гигантскую пустоту в разуме, чтобы вызвать кучу других мыслей, ни одна из которых мне не нравится. Я знала, что она была особенной, той, с кем следует вести себя осторожнее. Натягиваю узкие джинсы и атласную кофточку. Игнорируя конверсы, надеваю черные лодочки на шпильках. Взъерошив волосы, чтобы стали волнистыми и припудрив лицо, я завершаю свой образ. Хватаю сумочку, крадусь вниз по лестнице и жду подходящего момента, чтобы незамеченной выскочить за дверь. Он наступает, когда у Теда звонит мобильный. Мужчина поворачивается спиной к окну и начинает вышагивать по гостиной, негромко разговаривая. Тихонько выскользнув за дверь, двигаюсь без всякой спешки. Меня распирает от злости. Тогда почему, черт возьми, я так спокойна?
Охранники несут службу у входа в «Айс», вооруженные планшетами, что немедленно ставит меня в затруднительное положение. Как только один из них отметит меня, тут же доложат в штаб «Айс», и Тони начнет преследование. Мне это не нужно. Прислонившись спиной к стене, мысленно пробегаюсь по своим ограниченным возможностям… и остаюсь ни с чем. Я не настолько глупа, чтобы надеяться, будто охранник меня не узнает, так что без убедительной маскировки не попаду в этот клуб.
С момента, как я отключила этот злосчастный звонок, мной завладела решимость. И первое же препятствие прогоняет мою целеустремленность, позволяя впечатлительности взять вверх. На мгновение позволяю себе подумать о последствиях собственных действий и действительно начинаю осознавать, какой опасности себя подвергаю. Однако суматоха на другой стороне дороги отвлекает меня от размышлений и приковывает внимание к входу. Четверо мужчин с подружками возмущаются, а охранник пытается успокоить раздраженную группу. Кажется, у него не получается, и я отталкиваюсь от стены, когда конфликт переходит на совершенно новый уровень. Одна из женщин подходит к охраннику и что-то кричит ему в лицо, он поднимает руки, предлагая ей успокоиться. Жест оказывают обратный эффект и через секунду все ее спутники набрасываются на охранника. Я с ужасом взираю на происходящий хаос. Настоящая анархия. Быстро осознаю, что, вероятно, для меня это единственная возможность проскользнуть внутрь незамеченной.
Спешу через дорогу, стараясь держаться как можно ближе к стене. Мне удается потихоньку пробраться в клуб. Я точно знаю, куда направлюсь и иду твердым, ровным шагом. Прежнее спокойствие и целеустремленность возвращаются по мере того, как я добираюсь до офиса Миллера. Но теперь сталкиваюсь с новым препятствием и опускаю плечи. Я забыла о цифровой панели, где нужно ввести код для входа. Вообще не обдумала план как следует.
И что теперь? Элемент неожиданности не сработает, если мне придется стучать. Он увидит меня на камере прежде, чем я подойду к двери.
— Глупая, — бормочу я, — глупая идиотка.
Делаю глубокий вдох, поправляю кофточку и на несколько секунд прикрываю глаза, пытаясь собраться с мыслями. Ощущаю относительное спокойствие, хоть все еще пылаю от гнева. Разрушительная эмоция. Она концентрируется внутри, хотя все может измениться, стоит мне только встретиться с Миллером.
Я стою перед дверью прямо под наблюдением камеры и прежде чем успеваю отдать ногам распоряжение подойти ближе, стучу в дверь. Спокойно и быстро. Как и предполагала, глаза Миллера тревожно распахиваются, когда он открывает дверь, но в мгновение ока на место возвращается бесстрастная маска. Неохотно замечаю, насколько эффектно он выглядит. Однако его челюсть напряжена, в глазах — предупреждение, а грудь тяжело вздымается.
Он выходит и закрывает за собой дверь, проводя рукой по волосам.
— Где Тед?
— Дома.
Раздувая ноздри, он выхватывает свой телефон.
— Тащи сюда своего гребаного водителя, — шипит он в трубку, затем нажимает еще несколько кнопок и возвращает телефон обратно к уху. — Тони, я не стану спрашивать, как, черт возьми, Оливия прошла мимо тебя. — Он говорит шепотом, но приглушенный тон не скрывает властности. — Иди сюда, забирай и следи, пока Тед не приедет. Не упускай ее из виду. — Миллер засовывает телефон во внутренний карман и обжигает меня горящим взглядом. — Тебе не следовало сюда приходить, не когда все так хрупко.
— Что хрупко? — спрашиваю я. — Я? Я — та хрупкая вещь, которую ты не хочешь сломать или испортить?
Миллер наклоняется ко мне, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.
— О чем ты?
— Ты считаешь меня слабой и уязвимой.
— Я думаю, тебя заставляют иметь дело с вещами, которые находятся за пределами твоих возможностей, Оливия, — шепчет он, выговаривая слова ясно и четко. — И я, черт побери, понятия не имею, как сделать ситуацию менее болезненной для тебя.
Наши взгляды пересекаются, затем я смотрю снизу вверх, чтобы поддержать нашу связь, а Миллер выпрямляется в полный рост. Агония на его лице практически сбивает меня с ног.
— Ты пытаешься вывести меня из себя? — спрашивает он, не подходя ближе, чтобы утешить. Я нуждаюсь в нем, так что приближаюсь, но Миллер отступает, предупреждающе качая головой. Понимание приходит быстро, и я смотрю вверх на камеру слежения над дверью. Она наблюдает за нами.
— Почему она здесь? — Мой голос ровный и сильный.
— Кто? — Лицо Миллера настороженное и виноватое. — Здесь никого нет.
— Не лги мне. — Грудь начинает раздуваться от гнева, когда я пытаюсь вздохнуть. — Как сильно ты по ней скучал?
— Что? — Он снова оглядывается через плечо, и я не упускаю шанса воспользоваться краткой потерей внимания и протискиваюсь мимо него. — Оливия!
Появляюсь в его кабинете менее женственно, чем надеялась, но быстро восстанавливаю самообладание, откидываю волосы на спину и засовываю сумочку под мышку. Затем улыбаюсь и перевожу взгляд туда, где, как я знаю, она должна быть. И не ошибаюсь. Одетая в кремовый плащ, скрестив ноги и откинувшись на спинку, в кресле Миллера сидит София и затягивается длинной, тонкой сигаретой. Аура превосходства буквально удушает. Женщина коварно улыбается, с интересом глядя на меня. Только сейчас я удивляюсь, откуда она знает мой номер. Это несущественно. Она хотела вытащить меня из укрытия, и ей это удалось. Я поддалась на ее провокацию.
— София, — хочу быть первой, кто нарушит это болезненное молчание, а также убедиться, что держу себя в руках, — похоже, ты меня опередила этим вечером.
Как только заканчиваю говорить, замечаю несколько особенностей: легкое удивление Софии, ясно видимое по слегка приоткрывшимся красным губам, и беспокойство Миллера, возрастающее в миллион раз, я чувствую, как он дергается за моей спиной.
— Просто хочется выпить перед уходом. — На туфлях на высоком каблуке шествую к бару с напитками и наливаю себе обычную водку.
— Сладкая девочка, я не глупа.
Надменный тон Софии лишает меня уверенности в себе. Закрываю глаза и пытаюсь унять дрожь в руках. Убедившись, что справилась, беру стакан и поворачиваюсь к зрителям, которые внимательно смотрят с двух сторон — София задумчиво, Миллер нервно — пока я медленно подношу напиток к губам.