В дельте Лены

Стараясь продвигаться по полыньям, которые простирались в основном на юг, мы продолжали свой извилистый путь к Новосибирским островам. Отрытой воды становилось всё больше, то есть, скорее, полыньи становились все шире и появлялись всё чаще по мере нашего продвижения. На следующее утро, после завтрака, был отдан приказ запастись снегом на всех лодках, – Делонг хотел, чтобы мы варили себе чай на борту, а не высаживались каждый раз на лёд, как было у нас заведено. Мы отплыли с хорошим попутным бризом и обширным пространством открытой воды перед нами – на самом деле даже слишком обширным – имея ввиду вероятность более сильного волнения – для наших тяжело нагруженных лодок. Когда было передано распоряжение приготовить чай и ужин, Делонг шёл впереди, вельбот следом, за нами следовал Чипп. Мы быстро, как только могли, проскакивали между льдин, проворно управляя румпелем и парусом, чтобы не соприкасаться с острыми краями льдин. Лёд был весь в движении, и там, где проходы расширялись в большие бухты, уже покрытые свежими льдинами, наши лодки выделывали такие пируэты, что позавидовали бы и цирковые лошади. Иногда, когда лодки выстраивались в линию и находились не более чем в ста ярдах друг от друга, случалось, что первый куттер проскакивал через промежуток между льдинами, за ним успевал вельбот; но, прежде чем подходил второй куттер, лёд сдвигался и закрывал проход.

Наконец, мы вышли к полынье, где постепенно усиливающийся северный ветер поднял такое волнение, что наши лодки, сильно перегруженные в том числе и дубовыми санями, начали черпать воду. Всем стало очевидно, что, если волнение продолжится, нам придётся облегчить наши лодки. Лёд тоже снова начал надвигаться, и мы пошли на юго-запад по узкой полосе воды; все три лодки держались как можно выше по ветру, одновременно стараясь избежать острых ледяных кромок, и в то же время держась подальше от наветренного края льда, в который волны бились с особенной силой.

Когда в тот день мы с Делонгом высадились на лёд, Чипп в очередной раз отстал, хотя все три судна несли все свои паруса до последнего дюйма; и когда Чипп в конце концов причалил, он впервые пожаловался на свою лодку. До тех пор она была его любимицей, да и сейчас она по-прежнему считалась прочной и исправной, только была перегружена тяжёлыми санями, вес которых, действительно, был близок к тому, чтобы утопить лодку и побольше.

Исходя из опыта прошедшего дня, было ясно, что, если такая погода сохранится, мы не сможем везти с собой сани по открытой воде между островами и побережьем Сибири. Поэтому Делонг очень мудро велел порубить их на дрова, что мы и сделали, рассчитывая утром сложить куски в лодки. Но когда рассвело, обнаружилось, что мы надёжно заперты: нигде не было видно ни пятнышка воды, весь лёд с севера был плотно сбит штормом, обрушившимся на острова, которые теперь были на виду. Хотя было достаточно холодно, постоянное движение льда не позволяло льдинам смерзаться; поэтому нам ничего не оставалось, как ждать благоприятной перемены нашего положения, что мы и продолжили делать, приучая себя извлекать максимум пользы из каждого несчастья. Однако, мы тогда и понятия не имели, что эти обстоятельства продержат нас в плену целых десять дней; хотя, если бы мы это и знали, то всё равно ничего не смогли бы сделать для своего освобождения.

По правде говоря, наше положение сейчас выглядело хуже, чем когда-либо; провизия быстро кончалась, приближалась зима, а острова, лежащие перед нами, были необитаемы. Поэтому Делонг пригласил меня и Чиппа на совет. Обсудив этот вопрос, мы пришли к выводу о невозможности доставки лодок на сушу, по крайней мере, своим ходом, вплавь. Затем мы обсудили курс, которым нам надо следовать в случае дрейфа по проливу между островами Новая Сибирь и Фаддеевский, и единогласно решили, что будем двигаться вдоль южного берега острова Котельный, пока не достигнем его юго-западной точки, оттуда до острова Столбовой, затем до островов Васильевского[25] и Семёновского[26] и, наконец, на мыс Баркин[27] в дельте Лены, где, как мы были уверены, найдём туземное поселение, указанное на наших картах.

Наше существование теперь стало только вопросом продовольствия. Если бы на Новосибирских островах был склад с восемью-десятью тысячами фунтов пеммикана, мы могли бы с комфортом там перезимовать. Когда я позднее читал про все эти планы нашего спасения, предложенные, пока нас не было, людьми, которые полагали, что знают, что мы идём тем путём, которым мы действительно шли, я не могу не задаться вопросом, почему кто-то не предложил сделать такой склад. Так или иначе, как и во многом другом, в будущем мы узнали о многом, что нам не удалось тогда предвидеть.

Около полудня нашего десятого дня в лагере лёд стал разреживаться, и мы заметили, что приближаемся к суше. Поэтому мы протащили лодки на некоторое расстояние и спустили их на воду, больше похожей в этом месте на водоворот от какого-нибудь водопада. Лёд двигался во всех направлениях сразу, крутясь и сталкиваясь, то открывая нам проходы, в которые мы едва успевали проскочить, то смыкаясь прямо перед нами непреодолимой преградой. Таким невероятным образом мы продолжали свой путь до тех пор, пока не наступила ночь, после чего мы были вынуждены высадиться на лёд и разбить лагерь после тяжёлого, хотя и успешного, дня работы. На следующее утро мы встали пораньше. Спустив на воду лодки, мы мельком увидели землю, когда солнце проглянуло сквозь туман, и пришли к выводу, что теперь мы находимся намного южнее, между островами Новая Сибирь и Фаддеевский[28]. Лёд двигался здесь на юг, как вода в мельничном лотке, мы плыли посередине этого потока, время от времени замечая восточные оконечности Фаддеевского в густом тумане, окружившем нас. До наступления ночи мы вышли к югу от островов, и перед нами, насколько хватало глаз, раскинулось голубое море, хотя далеко на юге поблёскивал лёд. Следуя вдоль побережья на запад, мы наконец, после больших трудностей, высадились на остров и впервые за два с половиной года хорошо выспались на твёрдой земле, осуществив, наконец, мечту доктора Эмблера «восстановить энергетический баланс между телом и землёй», или, как кратко выразился Данбар, «почистить копыта»; что мы все и сделали на мшистой тундре острова Фаддеевский.

В течение вечера мы все, офицеры и экипаж, разбрелись по острову в поисках дичи или чего-нибудь полезного в нашем положении потерпевших кораблекрушение. Были найдены несколько старых полуразрушенных хижин охотников за мамонтовой костью, а один из моряков сказал, что видел следы мокасин на берегу реки, но после этого узнал, как набегающие волны до неузнаваемости могут размыть отпечатки оленьих копыт. Несколько черных уток, застигнутых холодами со своими выводками, всё ещё робко плескались на участках незамёрзшей воды. На холмах лежал снег, а вдоль берега и в озерках образовался молодой лёд. Олени ушли в долины среди холмов в глубине острова, чтобы остаться там до возвращения весны и солнечного света, ибо уже через несколько дней на острове воцарится тишина арктической зимы.

Мы осторожно продвигались вдоль берега, обходя мелководные места, время от времени высаживаясь на берег. Вдоль него тянулись валы выброшенного на берег плавника вперемешку со льдом. С берега внутренняя часть острова выглядела высокой и гористой. Холмы и долины были покрыты снегом, а реки высохли и перемёрзли, так как солнце уже перестало давать достаточно тепла даже в полдень. Низкая, неровная береговая линия была усеяна невысокими буграми. Это результат вековой эрозии, вызванной потоками воды, стекающими со склонов гор: они прорезают долину глубокими оврагами, смывая рыхлый грунт в океан, а плотные породы остаются в виде остроконечных холмов, издали напоминающих африканскую деревню с её коническими хижинами. На вершинах конусов недостаточно места, чтобы снег накапливался и стекал ручейками, поэтому эрозия продолжается в более медленном виде замерзания и таяния, следы этого видны в кучках разрушенных пород у основания конусов.

25

Васи́льевский – бывший остров (в наст. время Васильевское мелководье, Васильевская банка) примерно в 50 км. к западу от северной оконечности острова Столбовой. – прим. перев.

26

Семёновский – бывший остров (в настоящее время Семёновское мелководье, Семёновская банка) в нескольких километрах на северо-северо-восток от о-ва Васильевский. – прим. перев.

27

Баркин или Баркин-Стан – бывшее поселение на северо-восточной оконечность дельты Лены с координатами примерно 73°5'N, 129°14'E. Сейчас в этом районе находится автоматическая метеорологическая станция с названием Баркин-Стан. – прим. перев.

28

Фаддеевский на самом деле полуостров, восточная часть острова Котельный. То, что это полуостров, стало известно уже в начале XIX века, однако на картах он обозначался, как остров вплоть до начала XX века. – прим. перев.