Страница 8 из 15
Вместо ответа мой напарник грациозно прокрутил мечи вокруг тела, а затем вскинул их вверх, чем заслужил бурные приветствия от прильнувших к решеткам рабов. Они восторженно закричали и начали синхронно стучать ладонями по железным прутьям.
Я включил магическое зрение и убедился, что Потус Силой не владел. Он был искусным воином, и не более того, а это значило, что у нас есть реальный шанс избежать участи корма для хищников. Я вытянул из пространства столько энергии, сколько смог, и приготовился ударить ею в нужный момент.
Мой напарник драться умел. Он по-кошачьи мягко шагнул вперед, сделал выпад одним мечом, потом вторым, но Потус оба раза увернулся. Парень подпрыгнул и атаковал сразу двумя клинками, перекрестив их ножницами. Потус присел, уйдя от контакта, и попытался пробить кулаком в грудь. Парень отскочил назад, но удар был обманным, Потус вскинул руки и схватил запястья противника.
Наступила моя минута славы, и я ударил Силой. Я не умел использовать ее точечно и действовал как солдат, стреляющий из танка по воробьям. Мощная волна сбила с ног обоих бойцов и протащила их несколько метров по камням. Рабы в клетках взвыли и заулюлюкали – симпатии зрителей оказались на моей стороне. Мне же было наплевать и на рабов, и на Потуса, и на аплодисменты – запасы энергии в Ядре разом уменьшились на треть. Еще две такие атаки, и я превращусь в пустышку.
Потус кряхтя поднялся на ноги и посмотрел на корчащегося от боли парня. Мальчишка наткнулся на собственный меч и с криком пытался вытащить из груди красный от крови клинок. Потус обеими ногами прыгнул ему на шею, раздался хруст позвоночника, и тело парня обмякло.
Рабы в камерах яростно взвыли и начали осыпать Потуса проклятиями, хотя в смерти пацана был виновен прежде всего я, а опытный воин лишь оборвал его мучения. Мне было не по себе. Я послужил причиной гибели человека, но ничего не почувствовал. Видимо, я зачерствел и уже привык к людским смертям, происходящим по моей вине. Я смотрел на приближающегося Потуса и желал ему лишь одного – как можно скорее сдохнуть.
Он двигался медленно, будто обдумывая каждый свой шаг, и вдруг остановился. От показного благодушия не осталось и следа: маленькие глазки злобно таращились исподлобья, а кулаки были сжаты до белых костяшек. Он явно размышлял, как выйти из создавшейся ситуации, не убив меня и не потеряв лицо.
Я оглянулся на старика. Исхар наблюдал за нами скучающим взглядом, словно происходящее не имело к нему ни малейшего отношения. На старческих устах застыла полуулыбка, с какой дедушки обычно следят за резвящимися в песочнице внуками. Я очень надеялся, что все же останусь в живых, потому что на меня потратили сотню желтых.
Потус был чудовищно силен и невероятно проворен. Он нагнулся и бросился на меня с поражающей воображение быстротой. Я отскочил вбок и уклонился от таранящего меня мощного черепа, но поздно понял, что атака была обманной. Воин с разворота ударил меня ногой в челюсть. Если бы кожаный ботинок врезался мне в лицо, то превратил бы его в крошево. Но время замедлилось, как тогда, в первом бою в школе.
Я успел пригнуться и бросился Потусу под ноги. Инерция удара повела его вперед, он кувыркнулся через меня и растянулся на камнях. Зрители взорвались оглушающими овациями и разразились приветствиями в мой адрес. Они скандировали: «Убей!», а я не знал, что делать дальше. Этот бой был не поединком в полном смысле слова, а лишь тестом, определяющим уровень моих способностей. Я посмотрел на Исхара, прося у него поддержки, но старик молча улыбался, сложив руки за спиной.
– Послушай меня, парень! – неожиданно спокойно обратился ко мне поднявшийся на ноги Потус. – Тебя не сожрут хищники. Сегодня – уж точно, ты выполнил первое условие. Но учеником ты станешь только, если ударишь меня мечом! И мне плевать, сколько заплатил за тебя Исхар! Хозяин здесь я!
Потус подошел к лежащему в луже крови телу, уперся в него ногой и с хлюпающим звуком вытащил окровавленный меч. Затем ухмыльнулся и бросил его мне. В лицо полетели брызги чужой крови, и деревянный муляж упал у моих ног. Я нагнулся и взял в ладонь отполированную сотнями смертников рукоять. Во мне просыпалась ненависть, и я чувствовал потоки энергии, до боли обжигающие каналы. Восприятие обострилось, а время вновь начало течь медленнее.
Потус подходит ближе и движется медленно, будто находясь под водой. Его размашистые движения заторможены, а крики рабов, доносящиеся из клеток, протяжны и насыщены раскатистыми басами. Потус выше меня и шире в плечах, в нем нет ни капли жира, лишь бугрящиеся под кожей мышцы. Он в два раза тяжелее меня, и вышел невредимым из тысяч боев. Широкое лицо бесстрастно, он абсолютно уверен в себе и не страшится Силы, которая рвется из моего Ядра.
Потус явно понимает, что я могу уничтожить его одной атакой, но не боится и вызывает этим уважение. А я оказался в патовой ситуации и боюсь самого себя. Если воспользуюсь Силой, то убью, потому что не умею регулировать ее мощь. А если не воспользуюсь, то буду бит и отправлен на корм рычащим в клетках пантам. Или в бордель. Я впервые признался себе, что, имея выбор, смалодушничал бы и принял второй вариант.
Я крепко сжимаю в ладони деревянную рукоять и иду на Потуса. Бросаю взгляд на окровавленный клинок и градус ненависти в душе растет. Пользуясь преимуществом в скорости, сильно бью наотмашь, пытаюсь пробить защиту и уколоть в грудь. Он подставляет под удар кожаные наручи, и я вижу, как его маленькие глазки округляются от удивления.
Я снова атакую, на этот раз прямым уколом. Он снова парирует и с силой отталкивает мой деревянный клинок в сторону. Прыгаю вправо и колю сбоку. Движения Потуса замедлены, но недостаточно, чтобы разить его мечом, как неподвижный манекен. Совершаю еще один боковой выпад, но он опять уходит от удара и закрывается наручами. Я подскакиваю и бью сверху, а Потус ловит меч в локтевой захват и ломает его, словно щепку.
Черт! Корзина слишком далеко, и я смотрю на неровные камни пола. В двух шагах от меня лежит огромный двуручник Потуса. Он бросается на меня, словно разъяренный медведь, и я кувырком ухожу с линии атаки. Эфес рядом. Металлическая рукоять приятно холодит ладони. Я взвиваюсь в воздух и заношу клинок для удара. На лице Потуса впервые проявляется настоящий страх. Оно мгновенно покрывается капельками пота. Воин инстинктивно пытается уйти из-под меча, но это невозможно, потому что я быстрее его.
Вдруг затылок взрывается болью. Я чувствую, что время замедляется еще больше, но на этот раз для меня. Острие клинка касается шеи Потуса, а затем рабский поводок резко натягивается и дергает меня назад. Я падаю спиной на неровный каменный пол, слышу, как трещат мои ребра и проваливаюсь в темноту.
ГЛАВА 5
Амфитеатр в Таруссе служил не только местом для проведения гладиаторских боев, театрализованных представлений и скачек, но еще и зоопарком. По его внешнему краю располагались зарешеченные ниши, в которых содержали рабов и животных. Аскетичная обстановка камер была полностью открыта для взглядов снаружи, и прогуливающиеся вдоль клеток посетители с любопытством наблюдали за тем, что происходило внутри.
Исхар был зол. Он мерял длинными нервными шагами мою камеру и сердито высказывал все, что обо мне думает, не умолкая ни на секунду.
– Ты поступил, как глупый мальчишка! А вся твоя Сила не стоит ничего, если к ней не прилагается голова! Ну, убил бы ты Потуса, и что? Тебя отдали бы на растерзание диким зверям или запытали на потеху публике!
– Признаю, я совершил глупость…
– Заткнись и слушай! – рабский поводок натянулся, и мой язык мягкой тряпкой обвис во рту. – Отныне ты будешь думать, прежде чем что-то сделать! Или спрашивать меня! Еще один промах – пойдешь отрабатывать сотню желтых в бордель!
Перед глазами возникли трупы парней, играючи убитых Потусом, и я решил, что обязательно совершу промах, но Исхар подошел к моему каменному ложу и сердито посмотрел в глаза.